Я 68-го года рождения, в 89-м году закончила хореографическое училище и пошла работать в Театр балета классической хореографии, он в 90-м году начал работать. Там иногородним представлялось общежитие, а мне это было важно, потому что я из Харькова и в Москве мне не у кого было остановиться. А в Харькове я жить не хотела ни за что вообще.
Тут сложно объяснить, особенно сейчас сложно объяснить, но тогда Москва была просто другая планета, какой-то космос буквально. И если ты раз в Москве побывал, то все. Я первый раз приехала чуть не в 12 лет, и мне все стало ясно. Я стала готовиться поступать в хореографическое, ну просто потому, что я уже в Харькове занималась. Но до Москвы я занималась с ленцой, а тут стала рыть землю. И довольно успешно я ее рыла, правда в ущерб общеобразовательной школе. Ну просто это не получалось совмещать, если уж ты в балет ушел с головой, то тебе трудно в школе. Поэтому школу я проваландала кое-как, на троечках, а в балете по харьковским меркам была вполне-вполне. Поступление я себе выгрызла буквально, конкурс был огромный, но я это знала и к этому готовилась. Поступила, училась, как бешеная, мама надо мной смеялась, говорит: «Ты так мечтала о Москве, а ты когда эту Москву свою видишь? Ты ж кроме станка ничего не видишь!» Это правда, я ничего не видела, одну учебу, даже выходные все занималась, потому что очень быстро поняла: я не очень талантливая, я не блеск, и у меня будет сильная конкуренция. И я сначала сдуру думала, что надо только учебу продержаться. Потом поняла: не-е-е-е-ет, это вообще такая жизнь у меня теперь будет. В театр я попала с большими трудностями, огромную пришлось проявить настойчивость. Москву правда совсем не видела, но, знаете, это все равно другое ощущение, чем в Харькове. Ох, как там тяжко было, в Харькове, вы не представляете. Я даже не знаю почему. Но вот вам простой факт: у меня из одноклассников-мальчиков сейчас только два человека живы, все спились и умерли. Вот вам простой демографический факт.
Короче говоря, Москва, театр, все мечты. А что работаю — ну что же. И вроде бы все хорошо. И тут начинаются наши шальные 90-е, как сейчас говорят. Во-первых, нам перестают платить зарплату. И становится, извиняюсь, банально нечего жрать. Мы, конечно, все шуткуем, что балеринам жрать и не надо. Но все-таки иногда очень голодно. Я живу тем, что мама шлет с огорода, но у них там у самих аховое положение. Банки какие-то с маринованной кукурузой, с патисонами, помню, стояли у меня на окне, и все девочки их ели на завтрак, обед и ужин. И нам, конечно, очень весело, но вообще немножко уже и страшно. И везде так. И мы как-то потихоньку начинаем шуршать, что вообще этот балет наш — это прекрасно, конечно, но надо что-то придумывать. Потому что так люди не живут. А потом вообще случается ужас, потому что весной 91-го года сгорает наше общежитие. Просто сгорает и все. Проводка загорелась, с проводкой там всегда была беда. Слава богу, все остались живы, дело было днем, все были на репетиции, кто был дома, тот успел выскочить и даже какие-то шмотки успели выкинуть, но общежитие выгорело и жить в нем невозможно среди угольев. Мы что-то там чистили, мыли, в копоти этой возились, но быстро поняли, что жить придется где-то еще. А вот где, скажите мне? Ну хорошо, у кого родственники были. А мне куда деваться? На пару ночей приютила меня однокурсница. Потом другая. Была какая-то такая взаимопомощь. Но сколько я так могу? И квартиру не снимешь, потому что банально не на что. Я беру отпуск — называлось за свой счет, что было довольно смешно при отсутствии зарплаты, и уезжаю в Харьков, потому что деваться было некуда. И вот там-то в Харькове я понимаю, что я там на себя руки наложу, если не вернусь в Москву. Что угодно, как угодно, полы мыть, только не жить в Харькове. И я так этого хочу, что все получается. Я с тех пор верю, что своей энергией можно многое реально изменить.
У меня уже был четкий план, но нужны были деньги, хоть немножко. И я нахожу работу няней, сестра моей однокурсницы стала искать няню, я по телефону об этом узнала и прямо закричала: я еду, еду, любые условия, любые деньги. Договорились — я год проработала няней у них с проживанием, прекрасный мальчик у них был, такой славный. У меня опыта никакого не было, но мальчик был такой послушный, что никаких проблем у нас с ним не возникало вообще. Ну и экономила все время зверски, просто во всем себя ограничивала. Скопила какую-то сумму, не слишком значительную. И занималась самообразованием очень усиленно. Что мне было сложно, потому что учиться я со школы не привыкла, все время балет забирал. А тут, наоборот, балет пришлось забросить, потому что на него уже совсем не оставалось времени: днем я с мальчиком, ночами учусь. Через год, это был уже сентябрь 93-го года, я снимаю квартиру с приятельницей, тоже харьковчанкой — она работала в турфирме. А я даю объявление в «Из рук в руки», что психолог набирает клиентов. Я довольно много книг к тому моменту уже прочла. Плюс я знала, что у меня такой характер, что ко мне тянутся и охотно раскрываются. Параллельно я запускаю сарафанное радио и по всем-всем московским знакомым рассказываю, что я теперь принимаю пациентов. Я твердо знала, что своих знакомых я консультировать не должна, но использовала их как передаточное звено.
Квартиру мы сняли двухкомнатную, при этом жили мы с подружкой моей в одной комнате, а в другой был мой кабинет. Я знала, что дома вообще не годится принимать пациентов, но снимать две квартиры я не могла никак. С личной жизнью был, конечно, швах при таких условиях, как-то договаривались по расписанию, на выходные, ужас! Но зато работа. Потому что клиентов у меня сразу набралось сколько-то: и газета сработала, и сарафанное радио. Я всех очень честно сразу предупреждала: я не имею диплома, у меня только самообразование, я ничего вам не обещаю и пациентов с серьезными проблемами точно не буду брать, не возьму на себя ответственность. Про любовь вот это все поговорить — это я пожалуйста, а с суицидальными синдромами я работать не могу ни в коем случае. Это я говорила прямо сразу, на стадии договоренности по телефону. И некоторые отказывались, а многие приходили.
Но вот что я вам скажу: все равно я приносила огромную пользу. Вот смотрите, случай. Совсем недолго я работаю, опыта ноль, есть некоторое только нахальство и огромное желание помочь. Приходит женщина, что-то начинает рассказывать, типичная история, муж не то, дети не то. Я на автомате ее спрашиваю: а как вы денег нашли на визит ко мне? Она вдруг так заговорщицки говорит: а я вам расскажу. И рассказывает мне, что она подворовывает понемногу. Как? Да вот так, она в палатке торгует и подворовывает потихоньку, но это опасно, потому что владельцы все время обнаруживают недостачу и уже ее подозревают. И вообще-то скоро пришибут, честно говоря, потому что народ крутой. Но самый ужас в том, что ей только того и надо, у нее от этого всего адреналин. И я прямо вижу, как она развеселилась и это все мне рассказывает уже совершенно с другим лицом. Мамочки мои, мамочки, клептомания как есть. Ну я туда-сюда, потом говорю ей: знаете, это все-таки непорядок. Так нельзя, вы сами видите, вы взрослая женщина, вы понимаете, это у вас такое небольшое отклонение. Вам надо обязательно пойти к специалисту, все ему рассказать. Вы же помните, я вам сказала, что я не с каждой проблемой могу помочь. Так вот здесь я бессильна, а вы идите обязательно к психиатру и доверьтесь ему. И надо сказать, она меня послушалась и пошла к врачу и вылечилась совершенно, она потом мне звонила и благодарила. То есть я хоть и не своими руками, но все-таки помогла.
Случаев было море каких-то невероятных, конечно. Но я не могу все пересказывать, потому что это мои пациенты. Та женщина-то в итоге не моя пациентка оказалась, поэтому я так вольно рассказываю.
Проблемы начались, когда мне из театра вежливо позвонили и спросили, что им делать с моей трудовой. Тут я так расстроилась, так она у меня там хорошо лежала, я числилась в театре и не имела проблем с милицией. А тут началось: из театра пришлось уволиться по собственному, и на каком основании ты, голубушка, в Москве? И главное, как они чувствуют, как собаки унюхивают — пока я была на официальном положении, никто меня и не спросил ни разу про прописку и вот это все. Как стала нелегалом, так тут же — иду по метро, сразу: девушка, покажите документы. Два раза, что греха таить, откупалась, потом вообще перестала ездить в метро. На улице как-то они меньше. Без метро в Москве неудобно страшно, сократила все маршруты до минимума. И неприятное такое чувство: все время боишься. Я только тут прямо шкурой ощутила, что вообще-то я на Москву права не имею — впервые, раньше таких мыслей не было.
Проблемы пошли с разных сторон, прямо полезли со всех щелей. Подружка моя, соседка, завела любовь, такую уже постоянную, и ей вот это наше расписание по графику стало неудобно, они с молодым человеком решили съезжаться. Все корректно, она уехала, квартира съемная осталась мне, только платить-то мне за нее теперь вдвое больше. А нужна двухкомнатная точно, во всей литературе по психологии написано, что кабинет не должен быть личной комнатой психолога, это прямо грубое нарушение. Куда мне деваться, снимать двушку, но за городом? Кто ко мне туда поедет? Как я оттуда буду выезжать с учетом, что я от каждого мента шарахаюсь?
А дальше психологические проблемы: что это за психолог такой, который живет в вечном стрессе и сам боится на улицу выходить? Сразу стало сказываться на качестве работы. То есть буквально: я подсчитывала процент своих удач, когда люди от меня уходили с решенными проблемами, — и он стал резко падать. А ко мне же идут люди по рекомендации, все то же сарафанное радио должно работать. А если оно перестает работать, я куда деваюсь? Кроме того, еще одно явление: все больше народу стало отказываться, узнав, что я не дипломированная. Очень изменились понятия у народа. Если раньше всем на корочку было плевать, то теперь много очень появилось конкурентов. Старые клиенты ходили, новых стало все меньше и меньше.
В общем, это был сложный момент. Я вообще по жизни довольно неунывающая, но тут устала биться башкой об стену — ну выдавливает меня Москва и все. Но вот я буквально на пару дней уезжала в Харьков, к маме на день рождения, — и ехала и думала: дай-ка я попробую, там все-таки у меня хоть дом есть. А потом сразу понимала, что Харьков ни за что.
В театр свой даже в какой-то момент попробовала сунуться — в надежде хотя бы трудовую пристроить, а там уж как-нибудь… Меня там просто на смех подняли, я столько не занималась. Главное, есть какие-то ходы: брат приятельницы предлагает работу в фирме, хорошие деньги, но никакой легализации. То есть по-прежнему живи на птичьих правах и всего бойся. Ну и практику тогда прекращай. Я полтора года прожила с депрессивным фоном. Потом пришло спасение. Тот же брат приятельницы наслушался от нее про мои страдания и говорит: ну пусть выйдет замуж фиктивно. — За кого это она выйдет? — Ну хоть за Пашу. Паша этот был его друг и партнер по бизнесу, ходок страшный. Мне в тот момент было все равно, хоть за Пашу, хоть за кого. Пашу спросили, Паша крякнул — жениться по-настоящему он в этот момент не собирался и в принципе мог помочь, но как-то ему было это неспокойно. Ну, за меня там поручились, на крови поклялись, что я у него квартиру отжимать не буду и ни на что вообще не претендую. Он сказал: ну давай на три года договоримся, а потом разведемся. Я в восторге. Поженились. Я поняла, что у меня три года, и развила бешеную деятельность. Во-первых, я заняла денег и пошла на курсы учиться. Тот же Паша-муж мне их и одолжил. Вообще, смешно сказать, у нас такие хорошие отношения сложились. Трудно было ужасно, ночами и по утрам учусь опять, днем клиенты, все деньги только на то, чтобы долги отдавать. За два года получила корочку, теперь, думаю, еще год на решение личных проблем. Тут сложнее. Был один острый момент, когда Паша мне вдруг говорит: ты знаешь, я, кажется, надумал жениться, такие дела. Я охнула, конечно, внутренне, но что делать, давай разводиться. Но он довольно быстро мне звонит и говорит: выдыхай, все отменяется, не мое это дело. И что вы думаете, так мы до сих пор и женаты, сколько лет прошло. В хороших отношениях, видимся редко, но всегда в хороших. Он жениться так и не надумал, какая-то у него дама есть, но ей все равно, что он женат. А мне уже и не надо вроде, потому что у меня в конце 90-х очень неплохо дела пошли, как только я закончила учебу, меня позвали в одну клинику — не совсем психологическую, правда, у них там и гомеопатия, и травы, и массаж, и тайские практики, прочие такие вещи, комплексное лечение. Но психолог им был очень нужен, я пошла и довольно скоро стала директором их филиала, очень неплохо там заработала, так что в 97-м году, идеально, до кризиса, успела купить квартиру. В Москве. И прописалась в Москве, стала официально москвичка. Не могла поверить. А с Пашей мы иногда встречаемся, смеемся, что надо развестись. Но все руки не доходят.
Текст: Анна Немзер