Анна Немзер

9. Уравнение Гельмгольца

Эффект Допплера

СУ меня есть любимый вопрос, когда звонят с какого-нибудь телеканала, просят что-то прокомментировать, потом спрашивают: «Как вас титровать?» Так вот, как тебя титровать?

Я 1965 года рождения. Я историк. В 81-м году я поступил на истфак МГУ, в 86-м закончил его, поступил в заочную аспирантуру и одновременно пошел работать в школу. Я рано женился, у меня родился ребенок, поэтому я не пошел в армию. Я жил в советском государстве, верил в него, любовь свою поверял, что называется, наукой: я был историком, изучал предмет, слушал учителей — у меня не было противоречий. Единственное противоречие — это армия. Про армию я все хорошо знал, потому что из моего класса я был единственный, кто в армию не пошел. У меня была золотая медаль, и мои способности давали основания надеяться на вуз. Сложилось так, что на меня была сделана довольно серьезная ставка, буквально директор следил за моей судьбой при поступлении. И я поступил без особенных проблем и без какого-то бы то ни было блата. Даже странно было бы его где-то искать: мои родители простые люди, оба портные, оба всю жизнь проработали в одном ателье. Но я, несмотря на отсутствие блата, легко поступил, золотая медаль сыграла свою роль. А все мои одноклассники отправились в армию — это считалось нормальным, моя судьба была исключительной.

Я 68-го года рождения, в 89-м году закончила хореографическое училище и пошла работать в Театр балета классической хореографии, он в 90-м году начал работать. Там иногородним представлялось общежитие, а мне это было важно, потому что я из Харькова и в Москве мне не у кого было остановиться. А в Харькове я жить не хотела ни за что вообще.

Я 65-го года. Родился в городе Гомеле, там отец жил, туда он мать перевез, мать была с Москвы, не хотела ехать, а он перевез. Потом в 70-м, кажется, не помню даты, я вообще даты очень плохо помню, имейте в виду. И вообще очень память плохая. В 70-м, наверное, померла материна бабка в Москве, осталась квартира, тогда мать отца уговорила в Москву ехать. Я закончил восемь классов, пошел в техникум, не пошло, я вообще учиться был не настроен, валандался, мать говорила: хоть бы тебя в армию взяли. Отец никогда так не говорил. Отец у меня с 25-го года, я поздний у него, вторая семья. Пошел на войну в 43-м, сразу ранение, контузия, в госпитале лежал, потом недолеченный пошел опять на фронт. У него руки трясутся, а ему винтовку дают. Он говорит: у меня руки трясутся, держать не могу. Они говорят: Дима, терпи. Че терпи, как терпи. Поэтому он мне никогда не говорил про армию. Он вообще я не помню, чтоб говорил. Вот вы спрашиваете, я думаю, что он мне говорил-то когда? Навряд ли он молчал все время. Мать много балаболила, а он молчал. Я армии дождался, рад был. Или не рад, не знаю как. Я думал, хоть другую жизнь посмотрю. Посмотрел. В 83-м пошел сам в военкомат, забирайте. Они говорят: а че дерганый такой? Послали к врачу, психиатру. Тот говорит: нормально. Я не дерганый был, просто нервный, потом с личной жизнью не складывалось, а это, сами понимаете, поэтому тоже хотел уехать подальше. Подальше так подальше. Афганистан.

Оказывается, не пить вредно. Оказывается, хронические алкоголики живут дольше, чем люди, которые никогда не брали в рот спиртного, сообщает нам исследование  Техасского университета. Почему, ученые точно не знают. Мы это обсуждали вот здесь.

«Макдоналдс». По всему миру. Весь. Не какие-то конкретные блюда, а весь его костяк: гамбургер, чизбургер, бигмак, картошка фри. Про филе-о-фиш, макчикен и чикен макнагетс можно спорить, но есть большая вероятность, что и от них нам никуда не деться. Про «Макдоналдс» написаны сотни разоблачительных статей, больше напоминающих страшилки и пересказ фильмов ужасов. Тем не менее отменить нашу порочную страсть никакие скандальные открытия не могут: не работают рассказы про тараканов, натуральные ароматизаторы и машинное масло, не смущает угнетение рабочего персонала — в «Макдоналдсах» платят мало, защиты труда никакой нет. С 1948 года, когда братья Макдоналды сформулировали принципы быстрого питания, и по сию пору «Макдоналдс» остается главным фастфудом в мире. С ним никогда не угадаешь: один раз ты придешь туда и убедишься, что есть там совершенно невозможно и пора с этим делом завязывать; заглянешь через месяц буквально одним глазком взглянуть — опять вкусно, как в детстве.

Мир воюет за еду, по поводу еды, ставя еду на кон. Вот семь недавних международных конфликтов, связанных с едой, и одно возможное решение многих проблем.

Советская эстрада сконструировала себе разных героев. Там был «правильный железный мальчик» — Лев Лещенко (стойкий оловянный солдатик, резко и бескомпромиссно исполнявший «песню стукача» — «Все, что было не со мной, помню»). Был черноокий романтик, сладкоголосый лирик Магомаев — он то подкупал интимной доверительной интонацией, а то начинал греметь по-шаляпински, как будто воскрешая удалые традиции всех «Питерских, Тверских-Ямских». Там был кремлевский соловей Кобзон с эпической мощью всех БАМов и ЛЭПов-500. Список можно продолжать еще очень долго. И могло ли там не быть настоящей русской красавицы с косой, тихой и доброй, источающей вековечную материнскую мудрость? Могло ли не быть женщины — воплощения самой нашей родины в лирической и тихой ее ипостаси? Не могло. Такой героиней стала Валентина Толкунова. 

«Чего-то хотелось: то ли Конституции, то ли севрюжины с хреном, то ли кого-то ободрать...»

 

 

1.      Человеку, который подарил миру селедку, установлен памятник. До XV века ее никто есть не мог: она горчила. А потом рыбак Виллем Якоб Бойкельзоон из деревни Биерфлинт догадался удалить у нее жабры — тут-то и случилась гастрономическая революция: выяснилось, что вся горечь концентрировалась именно в жабрах, а без них селедка произвела фурор и покорила Голландию.

Мы обедали с коллегами — и вдруг они мне говорят: ты догматик кулинарный. Я очень удивилась: почему это, говорю? Это, отвечают, видно по текстам.