Причины тревожности могут находиться не только в пережитых психологических травмах, эндокринных заболеваниях, но и в утрате или неразвитой способности чувствовать прекрасное в обыденном, ежеминутном, ежедневном.
Вдруг, неожиданно для себя зацепиться взглядом за пожухлый кленовый лист, одиноко раскачивающий в тёмной луже, в которой отражаются голубое небо и плывущие облака.
Лужа, лист, небо, облако — всё внезапно складывается в единую картину мира, в которой вечное, неизменное органично соединяется с мимолетным, преходящим. И так синхронистично твоей душе в эту осень.
Покой, умиротворение, возникшие из глубины тебя или неба, хрупко противостоят ощущению битвы, где жизнь как сражение с миром и самим собой.
Один из главных символов японского искусства — хризантема и меч — предполагает уравновешенность начал: жесткой воли и мягкосердечия, непримиримости и сострадания, правильное отношение хризантемы-инь и меча-ян. Таково японское понимание Пути, и, следовательно, жизни.
Человек становится неспокойным, несчастным, когда начинает тревожиться о том, что находится вне зоны его ответственности, берёт на себя лишнее, не соответствующее его Пути и Предназначению.
Во времена нестабильности, непредсказуемости легко сбиться с пути, отказавшись от хризантемы, оставив только обнаженный меч.
…За завтраком слушала песню «Мгновения». Зацепила строчка – «из крохотных мгновений соткан дождь, течёт с небес вода обыкновенная. И ты порой почти полжизни ждёшь, когда оно придёт твоё мгновение».
Сравнение капли дождя с мгновением зацепило потаённые уголки души. Вода как время и время как вода. Отдавшись мысленно потоку ассоциаций – река жизни - где мгновения спрессованы в года, мгновения спрессованы в столетия, внезапно отключилась от суеты утра, в котором первое, второе, третье по регламенту. Пришло ощущение того, что я плыву в лодке по реке.
Тишина, нарушаемая всплеском воды от удара веслом, туман, поднимающийся над водой, укутывающий ивы на берегу, розовеющий от восхода солнца краешек неба впереди…
Разрозненная суета дел, которые необходимо сделать в течение дня, внезапно выстроилась в плавный поток, который больше не тревожит моё сознание, заставляя суетиться, тревожиться, спешить.
Пришло состояние внутренней целостности и ощущение потока жизни, не разрывающего тебя на кусочки в течение дня.
Поняла, как нужно сделать презентацию к лекции нового курса «Аналитическая психотерапия комплекса жертвы», написала за час, хотя вымучивала несколько дней.
Что происходит с нашей психикой, когда красота мгновения очаровывает и успокаивает нас.
Самыми большими знатоками психологических эффектов от созерцания красоты традиционно считаются жители страны восходящего солнца.
Всеволод Овчинников в книге «Ветка сакуры» даёт описание четырех видов эстетики красоты японцев.
Первый принцип эстетики красоты – саби.
Саби – красота и естественность. По мнению японцев, неестественное не может быть красивым. Время выявляет суть вещей. Поэтому для японцев важно созерцать следы возраста, времени в одушевлённом и неодушевлённом. Их привлекает потемневшая древесина, замшелый камень…
Созерцательность следов времени убирает из сознания суету, тревогу из-за бытовых мелочей. Пена дней в реке жизни не позволяет нам видеть глубину и чистоту её вод.
Саби может помочь отрешиться от суеты, сосредоточиться на главных ценностях вашей жизни, структурировать цели и расставить приоритеты.
Неслучайно Рим называют вечным городом. Из-за того, что в архитектуре города бережно сохраняются здания, памятники, быт, неизменно существовавший на протяжение веков, кажется, что время течет сквозь улицы, площади, парки, мосты прекрасного города, не затрагивая его сути.
Ваби – прелесть обыденного, простоты, отсутствие вычурности, которое в представлении японцев равно вульгарному.
В медитативное состояние вас может ввести созерцание вещей и предметов, которые окружают вас ежедневно в обычной жизни. Практичность, утилитарность предметов – вот, что такое ваби.
Снять напряжение, снизить уровень тревожности порой может любимый плед, в которой так классно укутаться осенним, зимним, да любым ненастным днём, забравшись в любимое кресло с ногами…
Можно гладить его рукой, прощая и прощаясь с кем-то дорогим из вашей жизни… Так маленькие дети любят поглаживать и мять свои одеяльца, успокаивая себя в отсутствии матери. Одеяло или плюшевый мишка становятся, по мнению аналитиков британской школы, переходными объектами, заменяющими маму.
Сибуй совмещает в себе красоту простоты и красоту естественности. Минимальная обработка материала и максимальная практичность в применении – вот, что такое сибуй.
Сибуй может быть представлен в хорошо заваренном любимом чае, тонком аромате духов, вяжущем вкусе айвового варенья.
Каждый из нас может подобрать свой список сибуй среди предметов, актеров, фильмов, книг.
Таким образом, личный сибуй может стать персональным седативным препаратом, средством от тревог.
Для кого–то может быть «ночная песня шин».
Нет мудрее и прекрасней средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой
Стоптанных дорог
Штопаем ранения души…
И, наконец, моё любимое – юген.
Юген – вслушиваться в несказанное, любоваться невидимым. Яркий пример югена – японский сад, органично сочетающий неизменное, статичное в виде инсталляций из камней, с изменчивым, непостоянным: ручьем, прудом, цветами, деревьями.
Облетающая сакура, опадающие цветы камелии, летящие в траву, как отрубленные головы самураев.
Поэтизация и созерцание изменчивости помогает войти в состояние умиротворённости, привести к инсайтам.
Необязательно отправляться в Японию, искать японский сад камней поблизости. Можно созерцать опадающие листья за окном, течение воды в реке, ручье, круги, расходящиеся по воде, наблюдать за огнем в костре, камине, печке.
Истина, или красота (что для японцев одно и то же), постигается глубинами души, сверх развитым чувством (ёдзё) или чувством удивления, восторга (аварэ).
Ёдзе – недосказанность, тот неслышимый и невидимый отзвук, наполняющий тишиной и умиротворением всего тебя, заставляет работать ум, чувства, интуицию и через полноту чувств достичь просветления.
В чем психологический секрет умиротворяющего воздействия созерцания красоты в обыденной жизни?
Во время созерцания мы фокусируемся на вечном в обыденном, тем самым соединяясь с центром души, архетипом Самости по К. Г. Юнгу.
А Самость, уже по моему глубоком убеждению, соединяет нас с центром мира, мировой душой, Розой мира, с этим вечным источником красоты, любви, которые нам так нужны особенно сейчас, чтобы мы не переставали чувствовать себя людьми, временными гостями на этой такой прекрасной и такой хрупкой Земле.