Дима Зицер

СМеня в редакции попросили обязательно узнать у вас, какой педагог должен учить наших детей. Каким должен быть учитель?

Дима Зицер, «Не в обиду будь сказано. Об учительских "болезнях" по-честному»

Сергей из Челябинска. Здравствуйте! 

Как овцы, жалкою толпой//Бежали старцы Еврипида.//Иду змеиною тропой,//И в сердце тёмная обида. //Но этот час уж недалёк://Я отряхну мои печали,//Как мальчик вечером песок//Вытряхивает из сандалий.//// О. Мандельштам

СНачну с главного вопроса: вы довольны переходом на онлайн-обучение?

Заскрипело  и покосилось обжитое лет двести назад нашими прилежными предшественниками здание системы образования, и тут повеяло такой затхлостью, что в пору маску надевать не из боязни коронавируса, а спасаясь от мерзкого зловония...

Каждый раз, когда кого-то обижают — учителя, ребенка, вообще любого человека, —  мы хотим наказать обидчика. Это естественно. Я, конечно, обеими руками за то, чтобы люди могли защитить себя, и за то, чтобы для этого были предусмотрены соответствующие механизмы, но я за то, чтобы все люди могли защитить себя. Закон начинает действовать, когда все участники процесса или взаимодействия начинают понимать, во-первых, что они защищены, во-вторых, что у них есть права, и, в-третьих, что у них есть механизмы, с помощью которых они могут отстаивать свои права. 

Вчера в большом Сибирском городе пригласили меня перед выступлением встретиться с детьми. На полчасика. Местный журналистский клуб, участники от 9 до 15 лет. 

Ах, как же прекрасны наши педагогические конференции! Тонкие лекторы рассуждают о том, как правильно организовать настоящее и будущее наших детей и молодежи. Глубокие размышления заставляют задуматься о путях нового поколения. Не утихают научные споры и околонаучные диалоги. И только одна деталь, даже не деталь — деталька, немного мешает погрузиться с головой в пучину этих поистине судьбоносных изысканий. 

Мы часто говорим себе: «Главное – стерпеть, промолчать, не сорваться, ведь родитель должен быть спокойным и объективным». Легко сказать… Конечно, рано или поздно мы неизбежно срываемся, а потом долго ругаем себя за это, обещаем себе исправиться и снова терпим. И все лишь за тем, чтобы «все опять повторилось сначала». Можно ли разорвать эту цепочку? Если да, то как? Как изменить и наладить отношения с любимыми людьми? Что нужно и можно поменять в себе самих и как научиться понимать своего ребенка и при этом не терять самих себя? Как срывы влияют на наши отношения с близкими? Как научиться общаться с удовольствием? Об этом и многом другом на лекции известного педагога, журналиста, директора школы Димы Зицера.

Среди множества тем, которые традиционно считаются взрослым миром страшными и опасными, одна выделяется безусловно и однозначно. Это тема «про это», как стыдливо и лицемерно принято ее называть. То есть все, что касается секса и вообще человеческих интимных отношений. Поэтому с моей стороны было бы просто нечестно не посвятить ей хотя бы одну главу.

Краем уха я услышал возвышенный и воистину достойный взрослых господ спор о том, насколько честно судили выступающих в Колизее рабов...

Дорогие москвичи!

Испания, 21 век. На детской площадке несколько человек. В основном местные, несколько детей из России. Играют. И тут нежданно-негаданно раздаётся истошный вопль: «Ты чё, ваще дура?!» Оборачиваюсь. Девочка лет 11 кричит на другую, чуть помладше. Молча пытаюсь вникнуть в суть конфликта: оказывается вторая виновата лишь в том, что не поняла с первого раза правила игры. «Ваще с тобой играть невозможно. Ненормальная какая-то! Тебе же русским языком сказали...»

А что, собственно, произошло? Да лучшее, что вообще может произойти в школе: дети заявили о желании думать, решать задачи, брать на себя ответственность. Ответственность за что, спросите вы? Да за учебу же, за самих себя, за образовательный процесс. Обратите внимание, с каким изумлением мальчик, создавший объединение учеников, констатирует: «Мы назвали организацию “ученик”, а они почему-то говорят о профсоюзе...» Оставляя для размышления читателей пикантнейший вопрос о том, почему директор боится слова «профсоюз», рискну предположить: потому и говорят, что сами видят во взаимодействии с детьми лишь противостояние. А когда мы на войне, приходится самим себя постоянно запугивать, так сказать, держать в тонусе. И любое проявление самостоятельности «противником» воспринимается как вражьи инсинуации.

А мы всё там же. Пока не долбанет. Мы всё порываемся что-то обсудить, надуваем щеки и приводим статистику. Впрочем, когда долбанет, нас тоже хватает ненадолго — вечерок-другой попыхтим, а дальше снова в привычные будни. Будни предателей. 

Сегодня все спрашивают, как я собираюсь отмечать День учителя. Боюсь шокировать читателей, но, честно говоря, я не понимаю, что тут праздновать. Я могу понять, зачем отмечали День учителя в Советском Союзе, когда нужно было искусственно поднимать рейтинг каждой профессии по отдельности. Педагог был передатчиком знаний, ему была необходима поддержка и особый статус, иначе ученики усомнились бы в правильности и необходимости этих знаний. И любой преподаватель все это получал: пусть не в зарплате, но зато в полномочиях управлять чужими жизнями. Сегодня же роль учителя поменялась — теперь это профессия взаимодействия. Раз за разом я напоминаю: «педагог» переводится как «детовод», «поводырь». Человек, с которым дети открывают новые дороги. А что нового можно открыть вместе с учителем, в сотый раз перечитывающим параграф из скучного учебника?

В момент, когда ребенок говорит нам, что не хочет жить, мы все, взрослые люди, напоминаем малышей, которые закрывают глаза ладошками и считают, что их не видно. Нам становится страшно. Мы как будто чувствуем укол: «только не это, только не сейчас». И в ответ начинаем нести что-то вроде «пойди к папе», «поговорим с тобой про это через пару лет», «да какие у тебя могут быть проблемы?». Разные варианты отмазок грешат одним и тем же: ощущая страх, мы пытаемся сбежать.

Это удивляет меня самого, но я согласен с 77% опрошенных ВЦИОМ, считающих, что именно ЕГЭ повлиял на качество знаний учащихся в худшую сторону.

Вот уж не думал, что руки зачешутся и родится текст на эту тему. Где я и где легкомысленные радости футбольных болельщиков?

«Я учился быть ребенком, я искал себе причал. Я разбил весь лоб в щебенку об начало всех начал». Осмысливая эту цитату Бориса Гребенщикова, скажу так: на мой взгляд, когда нет своего «причала», то и о ребенке внутри нас речи идти не может. Одно с другим связано неразрывно.  

Эта новость настигла меня, когда я выходил с урока литературы по рассказу Андрея Платонова «Юшка». Помните? Тот самый, где непохожего на других односельчанина обижают, издеваются над ним и в конце убивают. Просто потому, что он трагически отличается от остальных. Просто потому, что он не отвечает соседям бранью и кулаками, и именно это вызывает в них еще большее остервенение. Если не помните, очень рекомендую этот рассказ перечитать.

Правило первое. Говорите правду

Не стану лукавить: изначально эта статья задумывалась редакцией «Сноба» в рамках полемики между Татьяной Красновой и мною. Однако должен разочаровать друзей и коллег: похоже, ничего с этой идеей не выйдет. Дело в том, что по сути я совершенно согласен с Татьяной. И, на мой взгляд, школа — место, где люди могут научиться самым разным способам взаимодействия с другими, с действительностью, с самими собой, о чем я и пишу неустанно.

Александр Мурашев: Последний год я ездил по школам в разных странах мира, собирая истории для книги. И вот одна из мыслей учителей, которая мне запомнилась: нужно учить детей тому, что мир вокруг — это не однокомнатная квартира, где они живут со своей семьей, дети должны увидеть, что их «квартира» гораздо больше, и там живут самые разные люди. И поскольку мир стремительно меняется и становится глобальным, один из ответов на вопрос «для чего нам нужна школа» в том, чтобы научиться находить с ними общий язык. В российских школах все наоборот: сознательная изоляция от внешнего мира, акцент на гордость, мощь, особенный путь нашей страны, патриотизм. Почему так происходит?

Знаете, в какой момент дети начинают ругаться матом и лупить одноклассников? Когда раз за разом им приходится доказывать, что они существуют. Эдакое «аз есмь». Когда человек не привык, что его видят, когда он — всего лишь соринка в классе. И ему приходится трудиться, чтобы его сочли сущим.

«Мой сын подошел ко мне и спросил: “Мама, наверное, наша семья очень бедная?” Я, честно говоря, даже опешила. “Почему ты так думаешь?” А он в ответ: “Потому что, о чем бы я не попросил, ты всегда отвечаешь: денег нет, денег нет”». Такой вот историей поделилась со мной мама семилетнего мальчика из очень состоятельной семьи.

Давайте наконец признаемся: мы живем в удивительное время.

Серьезное обсуждение возможности введения в школьную программу курса «семейные ценности» одновременно умиляет и бесит. Умиляет инфантильной готовностью граждан впустить государство и любой его институт к себе в постель. С немедленным переводом обсуждения с уровня «какого черта – не бывать этому» на уровень «как бы все-таки устроиться так, чтобы было не слишком больно и/или не сразу стошнило». 

Есть вопросы, от которых уже тошнит. Ну пусть не тошнит —  подташнивает. Мы одновременно считаем их вечными, неразрешимыми, важными и ооочень противными. Ну и само собой, вопрос, вынесенный в заголовок именно таков. Так и слышу привычное: «ты что, опять? Ничего не выйдет из твоих этих экзерсисов! Все это демагогия...»