Недавно, когда на моем I-Phone было 21:45, я услышала за стеной едва уловимые очертания музыки из программы «Спокойной ночи, малыши!». Жива ли сейчас эта передача, может кто-то просто включил старую запись своим детям? А если «Спокойной ночи, малыши!» до сих пор крутят, то по каким каналам и во-сколько? Наше детство, в каком бы населенном пункте СССР мы не жили, в числе прочего объединяет эта детская программа с ведущими: тетей Таней, Хрюшей, Степашкой и Филей. Ребенком, как только я слышала знакомую мелодию без пятнадцати девять, то бежала к телевизору, чтобы в первую очередь увидеть черно-белую анимацию.
«Спокойной ночи, малыши!» начиналась с пластилиновой заставки. На экране появлялись звездочки, рыбка, месяц, колокольчик, пластилиновый телевизор, внешне похожий на наш, только наш стоял на деревянных ножках, и наконец вырисовывались игрушки. Их количество отличалось день ото дня, поэтому я загадывала, что если на экране появится много игрушек, то мультик будет интересный, а если всего одна или две, то — так себе. Мои приметы всегда сбывались! По телевизору показывали Карлсона, Винни-пуха или «Ну, погоди!» при полной пластилиновой заполняемости студии. А вот, например, чешский кротик в моем собственном рейтинге и на заставке «Спокойной ночи, малыши!» тянул на 2-3 игрушки. К слову сказать, мультфильмы дружественных нам социалистических стран, как правило, вызывали у меня скуку, также как несколькими годами позже выступления Михаила Сергеевича Горбачева на партийных пленумах. Будучи подростком, я всё никак не могла ухватить суть его высказываний и размышлений, все казалось мне тогда, как и сейчас, сплошной демагогией.
Но какого же было мое удивление, когда много лет спустя я узнала, что количество пластилиновых игрушек в «Спокойной ночи, малыши!» просто соответствовало дню недели, понедельник — одна игрушка, вторник — две…, воскресенье — семь. Почему мне никто об этом не сказал?! И теперь уже выглядит логично, что в пятницу или на выходные в программу ставили более рейтинговые мультики, чем в понедельник или среду.
Что еще я хорошо помню из советского детства?
В восемь лет я собрала компанию соседских детей, примерно моего возраста, и предложила им прыгать со шкафа (платяного шифоньера) на тахту, которая стояла у противоположной стены моей комнаты. Тахта и шкаф стояли не ровно друг напротив друга, а на некотором расстоянии (угол шкафа приходился на противоположный угол тахты). В результате, чтобы попасть на наш плоский диван на ножках, требовалось не просто спрыгнуть вниз, а оттолкнуться и совершить параболический полет к центру ̶з̶е̶м̶л̶и̶ тахты. Во время этих развлечений никто из детей не пострадал, никто не упал на пол и ничего не сломал. Но одна моя соседка, которая весила чуть больше положенного, как-то раз вместо центра приземлилась на угол тахты и проломила ее ножкой хлипкий советский паркет. Вечером того же дня моя ничего не подозревающая мама увидела в полу дыру и стала допытывать домашних, что здесь произошло. Но в ответ я только пожимала плечами и говорила: «сама не понимаю». Так я научилась врать. А еще этот опыт в будущем избавил меня от страха прыгнуть с дельтапланом с горы. Ведь главное — это как следует оттолкнуться.
Еще я помню, что в средних и старших классах школы я, как правило, отсутствовала на торжественных линейках первого сентября. Было это по той причине, что моя мама считала лучшим периодом для отпуска в Сочи или Крыму конец августа-начало сентября. Соответственно, пару недель учебного года я обычно пропускала. На мои доводы про важность образования, моя мама отвечала, что в жизни это вообще не имеет значения и достаточно закончить хоть какой-нибудь ВУЗ, можно на тройки. Из вредности я действовала от обратного и в старших классах начала учиться на отлично. Но вернусь к школьным линейкам. Первого сентября наш директор школы во всеуслышание объявлял о вручении мне почетной грамоты об отличии и примерном поведении (шкаф остался в прошлом). Но поскольку докричаться до меня было невозможно, то учителя, чтобы не нарушать протокол, отправляли на вручение грамоты мою одноклассницу, которая училась чуть хуже. Все же какое оригинальное решение! Так у меня сформировался здоровый пофигизм.
Одним из двух моих любимых предметов в школе была география. Мне всегда было интересно слушать про параллели и меридианы, страны и континенты, пустыни и океаны. Во многом благодаря этому предмету и книгам я полюбила путешествия в дальние страны. Помню также, как на уроках экономической географии для старших классов наша географичка нелестно отзывалась про «энергоемкую, материалоемкую советскую экономику», говорила про ее неэффективность и надвигающийся коллапс. Наша учительница одевалась в стиле своего времени, хотя сама по себе не была привлекательной: у нее были узкие бедра, широкие плечи и непропорционально большая грудь, на голове она сооружала «снежный дом» из выбеленных волос. Но чем действительно я любовалась, сидя на первой парте, был ее великолепный маникюр. Супругом этой действительно умной женщины был недалекий физкультурник. Я помню его не столько по урокам физкультуры, сколько по подкатам и обхватам моей подруги, фигура которой сформировалась раньше положенного времени.
В свою очередь, на меня обращал внимание учитель физики, который любил побеседовать со мной на разные темы. Помимо прочего, он подкидывал мне решать задачки из журнала «Квант», кто знает, тот поймет. В общем, физика была вторым моим любимым предметом в школе.
Мой папа всегда все делал тщательно, добротно и качественно. Таким же, к слову, является мой супруг. Как-то раз ученикам младших и средних классов школы дали задание смастерить своими руками игрушки, которые ученики старших классов должны были продать на школьной ярмарке. Деньги при этом ̶н̶а̶п̶р̶а̶в̶л̶я̶л̶и̶с̶ь̶ ̶н̶а̶ ̶б̶л̶а̶г̶о̶т̶в̶о̶р̶и̶т̶е̶л̶ь̶н̶о̶с̶т̶ь̶ (нет, я не помню, на что они шли). Так вот мой папа решил сшить тушканчика из шкурки кролика. Для этого он сконструировал лекала двух его частей, небольшого кругленького тельца и шарика-хвостика, их соединяла 15-сантиметровая бельевая веревка. Сиськи крольчихи (да, это была крольчиха), вывернутые наружу, превратились в ушки тушканчика, его глазками стали пришитые пуговки, а для длинных лапок он использовал веревки, в которые вставил проволоку. Работа была проведена фундаментальная, папа долго сшивал кусочки меха, чтобы не было видно переходов. Мне так понравилась моя (его) игрушка, что я захотела оставить ее себе, отдав за него деньги школе. Но мне не разрешили этого сделать, на мою просьбу ответственные учителя велели принести игрушку в школу, а затем при желании купить ее на ярмарке. Накануне продаж я не спала всю ночь, боялась, что папиного тушканчика кто-нибудь заберет, поэтому в субботу пораньше понеслась в магазин. Помню, как на ярмарке я выискивала глазами на полках своего тушканчика. Он оказался на месте! Я успела его купить и он прожил со мной все мое детство. Так родилась моя тревожность.
А какие воспоминания из вашего советского детства процарапали вашу память?