Фото: Кристина Бражникова/SCHSCHI для ТД
Роману сделали успешную трансплантацию костного мозга. Но, как это часто бывает, донорские клетки принялись уничтожать хозяина
Футляры и коробочки — кожаные, деревянные, современные и винтажные — три десятка губных гармошек разом. Их так много, что разбегаются глаза. И у каждой свой неповторимый голос и диапазон. Одна басит на низких октавах. Вторая выдает высокие сладкоголосые трели. Разницу в тональностях других может уловить только тонкое ухо специалиста. Мы перебираем коллекцию музыканта Романа Застрожина в его липецкой квартире. Роман с едва уловимым трепетом достает несколько инструментов из футляров. И, на мгновение замирая, пробует сыграть пару мелодий. Закашливается. Мы уговариваем не играть. Да и врачи запрещают. Но это как встреча со старыми друзьями, от которых невозможно оторваться.
Четыре самых любимых харпа прошли с ним все круги в борьбе с острым миелобластным лейкозом — несколько сеансов химиотерапии — подбадривали в ожидании донора, пережили пересадку костного мозга. Были все время рядом, в тумбочке больничной палаты. А сейчас терпеливо ждут, когда хозяин вновь вернется к любимому блюзу. Роман один из основателей известной группы «Гастарбайтер блюз». Но уже два года «гастарбайтеры» концертируют без своего главного харпера.
Вообще-то, Роман не совсем музыкант, а инженер-электронщик. Закончил Харьковское высшее военное авиационное училище электроники, но на волне перестройки работать на ВПК передумал и вернулся в родной Липецк. А музыкой увлекался с детства, как и все мальчишки, бренчал на гитаре. Заслушивался «Битлами» и «Металликой». Подбирал на слух мелодии.
Фото: Кристина Бражникова/SCHSCHI для ТД. Роман Застрожин
А в 90-е как-то на Горбушке купил диск блюзовой команды конца 1960-х Killing Floor. До этого блюз слушал не раз, но не впечатляло, а тут зацепило всерьез. И Роман загорелся идеей научиться играть на губной гармошке. Рассказывает, как по крупицам собирал информацию, наблюдал, как играют настоящие музыканты. Это сейчас в два клика можно найти десятки видео-уроков на YouTube. В конце 90-х это было фантастикой. Думал, когда-нибудь найдет время поучиться у профессионалов, но говорит, что так и остался самоучкой.
Его стали приглашать подыграть знакомые музыканты. А потом с ударником Олегом Федченко они подумали, почему бы им самим не начать играть блюз. Нашли бас-гитариста, гитариста, и понеслось. Первое пафосное название «Байбл блюз» быстро сменили на более прикольное «Гастарбайтер блюз». Роман смеется, что они все в музыке были гастарбайтерами: инженер, пожарный, директор и кочегар — ни одного профессионального музыканта. Состав со временем менялся. Появилась программа, поклонники и гастроли по России и Украине. «Гастарбайтеров» очень любят в Одессе и Киеве.
«Без меня они стали еще известнее. Когда я заболел», — грустно говорит Роман. Ему очень хочется обратно. Свой диагноз он узнал 2 января 2015 года. Летом стали мучить внезапные гуляющие боли в суставах. То плечо разболится, то бедро. Потом целый месяц лечили ангину. А осенью стала накатывать такая слабость, что от любимых прогулок по полям и лесам с ружьем и фотоаппаратом пришлось отказаться. Решил, что барахлит сердце. Но кардиолог, посмотрев результаты анализов, отправил к гематологам. А те 31 декабря — на пункцию без наркоза.
Спустя две недели Роман уже был в палате крупнейшего столичного Гематологического научного центра на первой химиотерапии. О том, что в его случае единственный выход — пересадка костного мозга, Роману сказали сразу. Химиотерапия — лишь возможность добиться ремиссии и дождаться донора. Иногда на поиски уходят долгие месяцы, если никто из семьи не подошел. Сестра Романа не подошла. Поиск донора — целая эпопея. Сначала по реестру нашли идеального донора в Польше с попаданием 10 из 10, но он то ли отказался, то ли не вышел на связь.«Miss match» — написали из реестра. Еще два найденных доноров были девять из 10. Врачи рекомендовали Роману не тянуть и соглашаться. Попадания 10 из 10 можно искать годами и не дождаться. 30 сентября 2015 года Роман написал на своей страничке во«ВКонтакте»: «
А у меня сегодня ДР N2. Врачи ГНЦ подарили мне ВЕРУ, НАДЕЖДУ И… И ЛЮБОВЬ». В этот день ему пересадили донорский костный мозг. А его любовь, красавица-жена Лера, все это время была с ним рядом. Вместе они уже 14 лет.
Из письма Романа Застрожина своему донору, опубликованного в «Афиша Daily»:
«Для нас с женой ты стала новым членом семьи. Мы часто говорим о тебе и представляем, какая ты — отважная молодая девушка, которая не побоялась стать донором костного мозга. Представляешь, после трансплантации у меня изменилась группа крови — была третья положительная, а стала вторая, как у тебя. Я стал предпочитать японскую кухню, хотя до этого она никогда меня не привлекала. Мы с женой смеемся, что это наверняка потому, что ты тоже ее любишь. Когда у меня стали густо расти брови, мы подумали, что ты турчанка, когда появились рыжие усы, мы подумали, что рыжеволосая. Мне очень хотелось бы увидеть, какая ты на самом деле».
Лера прерывает нас и говорит, что хватит уже говорить про болезни. Самое важное— настрой. Мы удачно заехали в гости, у Леры день рождения. И все девочки Романа дома. Лера, которая отпросилась с работы, тринадцатилетняя очаровательная дочка Кира. И даже своенравная кудрявая красотка Марта — кошка породы корниш рэкс — в честь этого события сменила гнев на милость и не кидается на гостей. Мы перебираем фотографии. Фото и охота — еще одно страстное увлечение Романа. Наверное, скорее даже фотоохота — как у Шарика из «Простоквашина».
Фото: Кристина Бражникова/SCHSCHI для ТД. Роман Застрожин
Охота как возможность забраться в места, куда так просто не выберешься. Особенно в весенний разлив, на рассвете. Приплыть на лодке еще затемно, засесть в засидке, вытащить подсадную утку, приготовить ружье, а потом с рассветом забросить все это и схватиться за фотоаппарат. С фотографиями пока тоже временно пришлось завязать. Проблемы со зрением. Застрожины показывают фотографии с прошлогодней свадьбы. До ЗАГСа дошли только год назад. Рассказывают, какой сюрприз всем устроили. Вызвали родителей под благовидным предлогом, а в кафе удивили обручальными кольцами. На свадебных фото Романа не узнать. Тогда на фоне лекарств его сильно раздуло. Только глаза. Молодые, живые, очень лукавые и любопытные. Глаза все те же.
Лейкемию научились лечить. Раковые клетки можно уничтожить, трансплантация костного мозга — действенный метод борьбы с болезнью. Но люди все равно часто умирают после нее. Не от того, что донорский костный мозг не прижился. А от того, что, прижившись, донорские клетки атакуют организм нового хозяина, считая его инородным телом. Врачи называют это РТПХ — реакцией «трансплантат против хозяина». Жить с хроническим РТПХ — то еще мучение.
Донорский костный мозг, добавленный в систему кроветворения, принимается эту систему кроветворения и все тело пациента уничтожать. Если бунтует, к примеру, донорская почка, она просто отторгается и перестает работать, она не может гулять по всему организму. А клетки крови, созданные донорским костным мозгом, разлетаются по телу и активно его разрушают. Небольшое шелушение на ладонях пациента означает, что слизистые оболочки, пищевод, желудок, кишечник пациента разрушены уже куда сильнее к тому времени, как врач заметил симптомы.
Роман сейчас очень худой и все время подкашливает. А еще пятнистый, как он сам себя называет. Кожа меняет пигментацию. Клетки — новые и старые — ведут непримиримую борьбу. После пересадки первых признаков РТПХ всегда ждут с надеждой: если есть — ура, костный мозг прижился и начал работать. Но на слабых кожных проявлениях РТПХ редко останавливается, и клетки атакуют весь организм.
Фото: Кристина Бражникова/SCHSCHI для ТД. Роман Застрожин
Реакция «трансплантат против хозяина» в той или иной степени проявляется в половине случаев родственной трансплантации костного мозга и в 80% неродственных трансплантаций.
Сейчас основное оружие против РТПХ — преднизолон в убойных дозах. Он очень плохо влияет на кости и суставы. РТПХ играет дурные шутки и со зрением. Есть и более современное средство — фотоферез — экстракорпоральное облучение крови. Кровь облучают рентгеном внутри специального аппарата и переливают пациенту обратно. Обработанные рентгеновскими лучами лейкоциты теряют способность агрессивно уничтожать здоровые клетки в организме пациента.
Но в крупнейшем Гематологическом научном центре в Москве, где делается большинство трансплантаций костного мозга для взрослых, аппарата для фотофереза нет.
Минздрав на все запросы отвечает, что «денег нет».
Давайте поможем «Фонду борьбы с лейкемией» купить аппарат для фотофереза, и тогда результаты лечения взрослых, больных раком крови, значительно улучшатся, и 70-80% пациентов будут выздоравливать.
Аппарат стоит огромных денег, но все вместе мы можем купить эту штуковину, которая долгие годы будет спасать сотни людей от непримиримой войны клеток — реакции «трансплантат против хозяина».