Я сижу сейчас на кухне, ноги под столом, дети вопят за окном. Скоро лето, а в моей жизни традиционно полно проблем. А вот когда я работала в криминальной газете и расследовала убийства, их было намного меньше.
Ой, только не надо мне сейчас диагнозы ставить! Моя подруга — психиатр — сказала (может, соврала), что я совершенно адекватна.
Так вот, работа в криминальной журналистике мне чрезвычайно нравилась, иногда в своих изысканиях я даже опережала следственный комитет.
Первое «мое» преступление — убийство одинокой бабушки, живущей в небольшой уютной квартирке. Нужно было сходить к ее пятиэтажке по морозу минус двадцать пять и выпытать у прохожих на улице, что случилось. Я так и сделала, и уже через 15 минут узнала следующие подробности:
- по праздникам добрые люди возили одинокую старушку в церковь, потому что она не могла ходить;
- бабушка была очень доброй;
- при этом у бабули было опасное пристрастие — она любила глушить спирт и угощать им всех окружающих бомжей. В один ужасный момент они ее и прикончили. Сейчас на квартиру претендуют внезапно объявившиеся внуки. Вот и все расследование.
Стыдно в тот момент не было совсем! Стыд — это не про меня, особенно, когда нужно что-то узнать или с кем-то заговорить. Поверьте, я могу задать любой идиотский вопрос случайному человеку, позвонить любому и спросить любую чушь. Угрызения совести — не то, что мешает мне жить.
С тех пор каждую неделю что-то случалось. Женщины рожали в выгребную яму, в ванную и даже в туалете поезда на железнодорожные пути; мужики хоронили мам в диване и в ящике из-под картошки; два инвалида убили друг друга в доме престарелых, из еще одного инвалида изгоняли беса скалкой.
Я говорю об этом совершенно спокойно, потому что читала и писала такие новости каждый день.
И, поверьте, обросла стальной броней.
Были совершенно ужасные случаи! Однажды в заброшенном частном доме, где жили одни бомжи, случилась интересная история. В начале месяца одна «постоялица» убила кирпичом собутыльника, затем ее парень оттащил тело в огород, где оно пролежало три недели. При задержании местная жительница хвасталась, что во дворе у нее зарыты еще двое. Я равнодушно бродила по заброшенному дому, фотографировала примятую травку, где лежало тело, одновременно с этим жевала чипсы и слушала радио.
Как-то в одном доме нашли мумию. Я прочитала в интернете, что «пару лет назад пропала жительница квартиры на втором этаже». А потом из ее квартиры затопило магазин, расположенный внизу. Пришли коммунальщики, постучались в квартиру. Им не ответили, и они перекрыли холодную и горячую воду всему подъезду. Жители обратились к участковому: «Взломайте дверь». Участковый сказал, что это незаконно. В результате самый деятельный жилец установил стремянку, забрался на балкон, заглянул в окно и увидел мумию!..
Вот такая судьба может ждать одиноких женщин с отдельными квартирами. Но тогда я об этом не думала. Мне было очень интересна вся эта история, ее подноготная, несчастная мумия, сосед, стремянка, что все они чувствовали, о чем они думали и тд.
Через пару месяцев недалеко от центра города бомж упал на коммунальные трубы и «сварился». Мы ездили туда с бывшим мужем, пытаясь «сохранить брак» и «больше времени проводить вместе».
Потом наша редакция пошла дальше. Я предложила иллюстрировать заметки. Вот, например, иллюстрация к статье "Убил собутыльника ножом":
Также мы готовили статью «Муж задушил жену». В тот самый день я получила диплом от Следственного комитета за «неординарный подход к освящению деятельности».
Были очень добрые и веселые истории. Я после развода начала строить новую семью (все потом развалилось) и моему очередному мужчине, оператору телекомпании, вечером позвонили с работы, мол, кинотеатр горит. Мы поехали туда вместе, и были как Бонни и Клайд.
Страшно мне тогда не было совсем. Как ни странно, о тех событиях у меня остались очень теплые и приятные воспоминания. А было всякое.
И все же я приходила в редакцию после очередного расследования. Директор газеты Галина Юрьевна (или просто Галюсик) заботливо наливала мне чай или кофе. Как-то в нашем городе выдалась спокойная неделя и никто никого не убил, она спросила: «Ну как ты, крепишься?». Я буркнула, что нечего ставить на полосу. На что она задорно полушутливо пообещала: «Я могу ради тебя кого-нибудь прикончить».
Мы привыкли к убийствам и расчлененке. Я могла писать об этом, болтать со следователем о кровавых подробностях и одновременно с этим собираться на свидание. Да, как-то в жилом доме взорвался газ, разрушился целый подъезд, а я так и делала.
Все, о чем я вам только что рассказала — полный кошмар. Только сейчас я понимаю это. Но… когда живешь в этих новостях и каждый день заглядываешь на сайт следственного комитета, оно плавно входит в канву твоей реальности. Привыкнуть можно ко всему, и не обязательно к хорошему. Неужели вы думаете, что люди, плетущие похоронные венки в агентствах, все время плачут?