Когда в августе московские улицы остывают после летнего жара и вечерний воздух перестает обжигать легкие, я отправляюсь в долгие пешие прогулки по городу. Чтобы запечатлеть прокаленный солнцем город в памяти до следующего лета перед тем, как вернувшиеся школьники и их родители наводнят столичные улицы и череда осенних дождей, простуд и хандры задернет поплотнее шторы.
Москвичи сегодня красивы, опрятны, трезвы и подтянуты. Они вежливы и приветливы. Они легко говорят на всех языках и без стеснения разбираются в кухнях мира. Исколесив весь земной шар, они обрели достоинство в современных домах из стекла и бетона, воспитали в себе вкус и с открытым взглядом наполняют город настоящей жизнью. Они выходят на улицы целыми семьями, взявшись за руки или выстроившись в «колесную» колонну. Они живут здесь и сейчас. И мне приятно жить рядом с такими соседями.
Москва полнится из года в год местами где стоит остановиться, вдохнуть глубоко бесковидной грудью и ощутить благодарность. Поколениям предков, что возвели и возвысили этот город, родным, что дали тебе жизнь, семьям, что наполнили ее светом, друзьям и знакомым, что еще звонят или пусть даже нет. Всем тем, благодаря кому этот большой котел, переплавляющий ежедневно сотни судеб в безвестный тяжелый сплав, еще полнится смыслами и устремлениями и звучит дорогими голосами. Благодарность за то, что можно ускорить шаг, отпить горячего латте и назло Яндексу заучить на память названия переулков и тупиков старой Хитровки, модных Патриков и аристократичного Замоскворечья.
Первым, что заставило мое сердце остановиться на миг, была зияющая пустота на Олимпийском проспекте и десяток красных кранов, возвышающихся в небе над ней. Никак не привыкну, что стадиона больше нет, как и к обломкам Киноцентра на Красной Пресне.
Нет, наверное, людей в нашем городе, которые не бывали бы в Олимпийском на книжной ярмарке в 90-х. Школьники, их родители и сами учителя, не подключенные еще к мировой сети, покупали там на развалах учебники, контурные карты и CD-диски. С упоением наполняли мы, тогдашние дети, там свои пеналы разноцветными гелевыми ручками и флуоресцентными маркерами.
А позже, сломя голову, неслись каждый год неизменно в самую гущу танцпартера на первых Рок-фестивалях столицы, не ведая слов социальная дистанция и боясь опоздать к земфириным «Маечкам».
Олимпийский был местом встреч, площадкой знаковых выступлений, спортивным дворцом и архитектурным памятником истории и культуры столицы. И хотя проект обновленного Олимпийского обещает горожанам еще больше спорта, торжеств и встреч, это будет совсем другая история и совсем другая культура.
О том, что культура порой принимает причудливые формы, напомнил мне через пару часов мужчина на входе в павильон «Макет Москвы» на ВДНХ. Стоя перед рамкой я терпеливо ждала, пока охранник скрупулезно водит ручным металлодетектором вдоль внушительного торса пожилого горожанина передо мной.
Мужчина зазвенел. Вызывающе зазвенел отовсюду. Удивленно и не торопясь, он изъял из кармана брюк ключи. Но это не помогло, и карманы продолжали звенеть. С искренним недоумением он залез во внутренний карман давно вышедшего из моды пиджака и извлек оттуда флягу с рельефным двуглавым орлом. Я улыбнулась. Трудяга, любит Москву и отмечает тихонько в кармане что-то свое, интимное, московское.
Звон же в это время продолжался. За ключами и флягой последовала… Шоколадка! Уж не знаю почему она звенела, но мужчина все больше вызывал у меня симпатию. Я приготовилась было сделать, наконец, шаг к рамке… но нет! Мужчина зазвенел опять. Какого же было мое удивление, когда вслед за флягой и шоколадом, слегка пошатываясь и смущенно улыбаясь под маской, он извлек из бездонных карманов… вторую!!! флягу, также украшенную гербом. На этом звон прекратился, мужчина сгреб свой нехитрый паек обратно в карманы и проследовал с гордо поднятой головой в музей. Я же так и отправилась осматривать игрушечные мосты и стены красного кирпича, следуя за шлейфом культурно отдыхающего москвича эпохи Олимпийского, бассейна Москва и киноцентра на Пресне.
Не знаю, кстати, как он добрался на своих неуверенных двоих затерянного на задворках ВДНХ павильона. Москва на исходе лета 2021-го года похожа на кадры из культового фильма Роберта Земекиса «Назад в Будущее»: город проносится мимо на скорости, угрожая сбить с ног, стоит лишь чуть зазеваться.
И правда, златоглавая Первопрестольная сегодня все меньше буднично ходит ногами. Она катит на бешеных скоростях на великах, самокатах, гироскутерах, роликах и скейтах. Пешеходы мешают движению «колесных», а «колесные» превращают обычную пешую прогулку в нервотрепку. И никакие специально размеченные дорожки и устаревшие ПДД не помогают противодвижущимся группам сосуществовать безопасно. Как и любая новая культура, она пока резка и хаотична.
И хотя город проспектами разделяет меня с друзьями, нависает эстакадами над моей семьей и мчит прочь современными электричками прочь от моей неспешной юности в ярких лосинах и с несуразным капором… Хоть город давно уже не тот, в котором выросла я... Несмотря на то, что он давно встрепенулся и чванливо подтянулся, оставив лишь воспоминания о том, как не единожды обрюзг и одрях. Я люблю этот город вязевый. И как не могу я не вспоминать с грустью о снесенных 24-х залах и знаменитых туалетах Киноцентра на Красной Пресне, так не могу не радоваться многоголосой катящейся и кипящей жизни на улицах своего города.
Ведь нельзя не любить уносящихся бескомпромиссно в высь нет, не небоскребов, сталинок. Нельзя не любить станции метро, в которых знаешь с точностью до сантиметра, где остановится правильный вагон и распахнет нужную дверь. Нельзя оставаться равнодушным к сверкающим куполам всех конфессий, тревожным перекличкам разнокалиберных мигалок, к уличным фестивалям и сверкающим огням наряженной ко дню рождения Москвы. Нельзя вырвать из сердца воспоминания о почти белых июньских ночах с их упоительным ароматом и несмолкающими до утра разговорами о столь важных глупостях и неумолимой сути вещей.
И пусть кафе открываются и закрываются, отсчитывая годы, пусть Икарусы сменяются Электробусами, пусть обувь остается безликой в усердной, но безуспешной попытке подчеркнуть индивидуальность. Пусть стучат по булгаковским мостовым и собянинским тротуарам шпильки и бегут вприпрыжку белоснежные кеды. Пусть щебечут радостно на детских площадках и в парках молодые европеизированные мамы, перевязанные наискось красивыми длинными слингами. Пусть стоят на площадях и тротуарах столики, пестрящие дивными напитками с трубочкой и десертами на зависть зожникам. Пусть накрученные старательно локоны разовьются и спутаются под пронизывающим столичным осенним ветром, напоминающим о подступающей все ближе смене времен и эпох. Пусть город навсегда останется нашим сколь сильно бы он не менялся. Пусть жизнь в нем бурлит молодо и беспечно, и пусть ничто не нарушит этого хода вещей.
«Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру». Клод Гельвеций
Читайте меня в телеграме