Орсон Петерсен: глава 11/1

Седьмой день после пожара

🛠

Рано утром, к месту строительства беседки доставили части каркаса стратодезического купола. Гнутые балки из клееного бруса были произведены в срочном порядке на фабрике Геопрома. Машину встречал сам Арнольд. Ему не терпелось поскорее приступить к сборке конструктора. Наблюдатели, как и днем ранее, заняли позиции за границей кадра, чтобы раздавать оттуда ценные указания. На сей раз они лучше подготовились к миссии — привезли складные стулья, мобильный тент и даже громкоговоритель, чтобы не напрягать связки. С комфортом последить за тем, как другие трудятся, да еще и за деньги… что может быть лучше!

🗞

Н: Журналистам стало известно об исчезновении управляющего компании Геопром. Руководство подозревают в устранении служащего 08:00 ✩

Г: Пропал генеральный директор компании Геопром. Опубликована запись переговоров заказчика с киллером 08:26 ✩

Ъ: Кто такой Савченко? Железняки могут быть замешаны в устранении бывшего управляющего 08:38 ✩

В: В сеть попала запись разговора братьев Железняк, на которой они обсуждают предположительно убийство своего подчиненного 08:45 ✩

L: Корпорация заметает следы. Геопром избавляется от бывших сотрудников 08:50 ✩

M: Молчание — золото. Бывший управляющий Геопрома слишком много знал 08:52 ✩

RS: Концы в воду. Геопром избавляется от свидетелей 08:57 ✩

F: На записи голоса олигархов. Обсуждают устранение управляющего 09:02 ✩

V: “Пора кончать”. Братьев из списка богатейших людей страны подозревают в заказном убийстве 09:05 ✩

Z: Пропал управляющий Геопрома, причастный к недавней аварии в подмосковье. Запись разговора о его устранении опубликована на сайте… 09:10 ✩

Я: Мертвые не разговаривают. Арнольд Железняк расправляется с неугодными сотрудниками 09:23 ✩

К: К Железнякам придут с вопросами. Следственный комитет заинтересовался содержанием разговора, опубликованного на сайте… 09:30 ✩

🏃🏾‍♀️

Разница во времени между Москвой и Мбабане составляет один час. Кажется, я уже упоминала об этом. Половина десятого в российской столице — восемь тридцать во всём королевстве Эсватини.

Облаченная в спортивный костюм и кроссовки, Диана вышла за территорию отеля. Видимо, знакомство с монархом и его расположенное отношение вселили в Рубио/Дламини чувство защищенности, или неприкосновенности, или безнаказанности. Судите сами — женщина в брюках! Пусть и в тренировочных. Средь бела дня! Да что эта леди себе позволяет! Срачно закидайте её камнями! Написала “срачно” вместо “срочно”... ну дела. Мне больше не наливать… Оставлю.

Рубио размялась, потянулась и выдвинулась трусцой в сторону автомагистрали. Пустая трасса идеально подходила для утренней пробежки. Беги себе по обочине, наматывай километры по ровному треку. Оказавшись на дороге, Диана посмотрела по сторонам, выбрала направление и понеслась.

Король предлагал ей перебраться в резиденцию, в гостевой дом, однако Диана предпочла отель. Ей требовалась спокойная обстановка, чтобы переварить впечатления и всё обдумать. Необходимость соблюдать королевские протоколы только отвлекала бы её. Комфорт это ведь не только удобства, но и возможность чувствовать себя хозяином положения. Быть независимым — это настоящий комфорт. К тому же в отеле остались вещи, да и заплачено было вперед.

Накануне вечером Диана получила несколько писем с правительственного сервера, к которым прилагались презентации инвестиционных проектов. Как и говорил Мсвати: алмазы, рубины, золото… На экране всё выглядело складно, навскидку по крайней мере, но когда имеешь дело с технологически сложными процессами, необходимо копать глубже. Диана разбиралась в продажах и маркетинге, в концепциях и стратегиях, но что ей было известно о добыче полезных ископаемых… вообще ничего. Без мнения независимого специалиста не обойтись. В частности в отношении потенциала здешних гор. Насколько реалистичны прогнозы по добыче? Пессимистичны? Оптимистичны? Если ты не понимаешь, что продаешь, будь готов краснеть.

И как же кстати пришлись знания Антона о горной промышленности. Он быстро вспомнил, чему учился когда-то, во всё вник и во всем разобрался, правда, не без подсказок величайшего эрудита всех времен — интернета. Главное, он смог помочь Диане со специфическими деталями проектов. Его экспертное заключение звучало так: “может быть”. Без серьезных исследований местности получить более определенный ответ было бы невозможно. Но Диану устроил и такой. “C этим уже можно работать” — подумала она. В конце концов, каждый потенциальный инвестор будет настаивать на собственной экспертизе. Но чтобы дело дошло до этого, придется сильно постараться — убедить денежные мешки, что жила золотая. Для Рубио было важно верить в продукт, так легче его нахваливать. Антоновское “может быть” существенно повышало привлекательность свазилендских копей. Еще Диана подумала о том, что если она ввяжется в рудниковую авантюру, такой человек как Антон, ей бы пригодился. Полагаю, она просто не хотела с ним расставаться. Миссия Антона в Свазиленде была практически завершена. Он уже изучал карты Лесото.

Диана выбралась на пробежку не только потому, что переживала за фигуру и общий тонус, она исследовала объект. Знакомилась с товаром, который ей предстоит продавать. Это уже метод — начинать работу с исследований. Чем объемнее информация о предмете, тем стройнее гипотезы продвижения. Под информацией подразумеваются не только данные геологической разведки, но и общая картина. Аура продукта, так сказать.

Она бежала без музыки. Так лучше слышны собственные мысли. Да и Африка могла подсказать что-то интересное. “Что я собираюсь продавать?” — думала Рубио. — “Драгоценные камни, металлы? Или трансконтинентальный бизнес? Африканскую экзотику? А может, мать народов? Простодушную и любящую. Колыбель человечества? Здесь спокойно. Всё просто, всё на мази. Здесь бедный, необразованный народ. Прежних колонизаторов такое возбуждало. Думаю, я смогу продать Африку. Они купят это. А если не купят, я не внакладе. Поработаю за дипломатический статус. Смогу вернуться домой, к отцу, к своим людям. Это главное.”.

Рубио была в курсе последних событий, связанных с Геопромом. Она знала про утечку формальдегида, а утром видела новости об исчезновении Савченко. Она, конечно, переживала за Олега и сочувствовала ему, но скандалы вокруг Железняков были ей на руку. Враг ослаблен. Врагу может быть не до неё.

Вдалеке показалось небольшое селение из маленьких неказистых домиков. Кое-как покрашенные лачуги; с дырами в стенах; крыши застелены кусками фанеры, фрагментами пластиковых туалетов, мусорными пакетами. Диана увидела впереди нескольких мужчин. Они стояли у обочины в рваных одеждах. Некоторые были без обуви. Худющие, грязные. Туземные деклассанты, судя по внешним признакам. Рубио напряглась от их вида, но решила не показывать свой страх и не сворачивать с пути.

Мужчины просто стояли, говорили о чем-то. Один из них опустился на колени и начал пить воду из лужи. Он делал это не по принуждению, а просто потому, что хотел пить. По мере приближения Дианы, мужчин у дороги становилось всё больше. Они тянулись вереницей со стороны деревни. У некоторых в руках виднелись самодельные плакаты с какими-то лозунгами на смешанных языках: либерти что-то там… лейбор кост… Были и флаги, и палки, и рогатины, поднятые вверх. Набралось человек пятьдесят. Толпа вышла на магистраль. Они запели хором на свати, засвистели как соловьи и громко шагающим танцем двинулись навстречу Диане. Они шли не к ней, конечно же, просто она оказалась на пути политического движения. Диана перестроилась на шаг. И вот, толпа заведенных мужчин, занявшая всю ширину дороги, пропустила даму сквозь себя, никак ей не навредив. Эти люди не казались Диане опасными. Скорее изможденными. Да и им было не до нее. Их цель была где-то там, впереди.

Появился человек с громкоговорителем. Скажу честно, слова, которые он выкрикивал, я так и не смогла идентифицировать. Что они означают, и как в точности произносятся, я не знаю, каюсь. Они звучали примерно так:

— А-порале! — крикнул он.
— Оссс! — ответила толпа.
— Ке-маса! — произнес мужчина.
— Ос! Осс! — будто змеи жалили.
— А-порале!
— Оссс!
— Ке-маса!
— Ос! Осс!

Энергичный свист разгонял танец толпы. Шествие наращивало темп.

— Ос! Осс! — повторяли они уже без заклинателя. — Оссс! — пауза — Ос! Осс!

Заверещали полицейские сирены. Навстречу протестующим несся бронированный грузовик. Водитель не сбавлял скорость и люди расступились. Они били палками по кузову и окнам, кричали, свистели. Грузовик преодолел толпу, проехал на двадцать метров вперед и остановился. Еще один такой же грузовик встал на пути колонны. Эти воинственные близняшки заблокировали людей с двух сторон. Открылись двери и из машин организовано высыпались бойцы спецназа в полной амуниции. Они расставились в два ряда. Первый ряд со щитами и дубинками, второй — с карабинами. Они пошли на людей, зажимая их в тиски. Они мерно стучали дубинами по прозрачным щитам. С флангов по пыльному бездорожью уже заходили бронетранспортеры, оборудованные устрашающими ковшами. В толпе митингующих началась паника. Прозвучали выстрелы. Вспышки. Дым. Протестующие кинулись врассыпную. Растерянная Диана осталась стоять посреди всего этого хаоса. Газ попал ей в глаза, она зажмурилась, закашлялась. Снова выстрелы.

— А! — вскрикнула Диана. — Фак! Твою мать!

Что-то ужалило её в ногу. Больно, очень больно. Из тумана появилась рука, она легла на плечо Рубио. Кто-то повел её за собой. Ну, как повел, Диана скакала на одной ноге. Она не могла ничего разобрать из-за дыма и суеты, и боли в ноге, и криков, и выстрелов. Дорожное полотно закончилось, прыгать по кочкам было сложнее. Диана споткнулась и упала на землю. Её поводыря, вероятно, подстрелили, потому что он взвизгнул и тоже повалился в пыль. Сухой парнишка лет двадцати. Кожа да кости, боже мой. Катался на животе (если это можно назвать животом), держась за спину. Видимо, стрелок попал именно туда. Диана задрала штанину, чтобы взглянуть на свою рану. Отверстия не было и крови совсем немного. Это был след от резиновой пули. Прибежали двое спецназовцев и давай лупить паренька дубинами. Тот и не сопротивлялся. Раз пятнадцать его огрели. По рукам, по ногам, по голове. От души приложились. Не знаю как этот тощий бунтарь выдержал столько ударов, но у него еще оставались силы на стоны. Бойцы побежали дальше, колошматить протест.

Столкновение переместилось чуть в сторону. Спецназ поддавливал, загонял недовольных в деревню. Кого-то ловили, вели в грузовики, других просто избивали. К Диане и к её ангелу хранителю подбежали четыре женщины. К слову, в самой акции протеста дамы не участвовали. Диана была единственной представительницей женского пола в стане сопротивления. Бунтовщица поневоле. Примчавшиеся на подмогу сестры милосердия, разделились по двое на каждого пострадавшего, взяли их под черны рученьки и так полуприседом, как и положено при обстреле, потащили в сторону ветхих хибар. В одной из таких они и заперлись. Диану и избитого молодого человека положили на пол (больше было некуда), а сами прильнули к щелям в стенах. Они следили за разгоном, как из блиндажа, и громко переговаривались. Что это за место? Халупа три на три метра, с низким потолком. Здесь нет света, здесь нет вообще ничего.

👞👞

Каблуки начищенных до блеска туфель стучали по бетонному полу. Темный коридор несмело передразнивал шаги адвоката. Походка Карандаша говорила о срочности дела и о серьезности настроя. Он остановился у двери, постучался и, не дожидаясь ответа, заглянул внутрь. Надежда сидела за своим рабочим столом и ела столовский капустный салат.

— Приятного аппетита! — с желчью пожелал Карандаш.
— Спасибо.
— Как вам, нормально еда лезет?
— Не поняла?
— Ага.
— Чего?
— Уже завели деуо на Железняков? Или продоужаете фейковое угоуовное преследование моего клиента?
— Что?
— Вот я и спрашиваю, нормально еда проуазит? Ничего не застревает?
— Павел Алексеевич, что вы пытаетесь сказать? Я ничего не понимаю.
— Ага, и вам не хворать. До свидания!

Карандаш захлопнул дверь снаружи. Надо сказать, что Павел Алексеевич, несмотря на свой опыт и прагматизм, тоже стал жертвой инсинуации. Дело в том, что Савченко так и не сообщил своему адвокату, что благополучно добрался до Минска. Хотя обещал сделать это. Голова была занята другим, видимо. Новых контактов Олега у Карандаша тоже не было. Он совершенно не понимал, что с его клиентом. Утренние новости Павел Алексеевич воспринял излишне эмоционально, близко к сердцу, без доли скепсиса. Он знал, что такое возможно, он поверил. А еще накануне умер его пес. Бедная собака угодила под колеса. В общем, все не слава богу. И у Карандаша не безграничное терпение. Психанул дядечка. Человека всё достало, такое бывает.

🥛 🍪 💩

Полуденный зной. Всё утро Арнольд трудился на солнцепеке, не покладая рук, и сейчас остывал в тени собственного дома. Он устроил себе обеденный перерыв на прохладных ступенях крыльца. Испачканные джинсы; запылившиеся ботинки; белый лонгслив в опилках, мокрый от пота, к тому же; широкий кожаный пояс с инструментами. Этакий реднек. Ну, почти. Поскольку весь его гардероб а-ля натруженный фермер, — аллюзия на американскую глубинку от лучших модных домов Европы. Но пот настоящий, не стилизованный. И мозоли на ладонях. И чувство тонуса в мышцах. И вздутые вены. Арнольду нравилась эта грязь на одежде, и липкая кожа, и легкая усталость. Обычно всё это вызывало раздражение. Но сейчас — другое дело. Это следы не напрасных усилий. Пусть побудут. Железняк пил кефир прямо из бутылки и заедал улиткой с изюмом. Непривычно видеть его таким. В образе простого парня, имею в виду.

Он вытер рукавом кефирные усы и снова устремил свой прищуренный взор на место стройки. Отсюда, с крыльца, уже можно было видеть плоды его работы. Половина каркаса яйца была собрана. Красивая и такая ладная конструкция. Арнольд был доволен. Мне интересно, если после четверти пути с ним происходят подобные метаморфозы, что вылупится из этой беседки, когда она будет полностью готова?

От пункта охраны к дому приближался мужчина в белых брюках и синем поло. Этим мерцающим в мареве пехотинцем оказался Рудольф. Он предпочитал оставлять машину за ограждением и идти к дому пешком. Вот и сейчас, решил прогуляться. Он шел вальяжно, вращая вокруг дужки солнцезащитные очки. Остановившись у крыльца, Рудольф занес левую ногу на две ступени выше, облокотился локтем на колено и посадил оправу на нос.

— Че ты пьешь? — спросил он брата.
— Кефир. Хочешь? Холодный.
— Попозже, может. А че ты такой… грязный?

Арнольд кивнул в сторону стройки. Рудольф взглянул на полусферический каркас, размещенный у пригорка.

— Что это?
— Я тебе говорил, строю беседку.
— А.
— В форме яйца. Будет красиво.
— Может, ты не в курсе, что можно просто подрочить, а не возводить здания?
— Что только не делают люди, лишь бы не дрочить, да?
— Аха-ха-ха. Это очень смешно.
— Ну, а у тебя че?
— Зажигал всю ночь с оперной певицей. Знаешь кто? Эм… вылетело имя из головы. Она известная, ты её видел сто процентов. Сисястая такая. Как же её?
— Да хер с ней. Не вспоминай.
— Да! Хер с ней.
— Как ты, вообще?
— Вообще? Глобально? — Рудольф задумался, снял очки и сел на ступеньку рядом с Арнольдом. — Да чет *******(надоело) всё. Ничего не радует. Тупорылые тусовки отдают мертвечиной. Реально. Телки мертвые какие-то, мужики тоже. Тухляк. Путь в никуда.
— Поговори со Славкиным, он умеет ставить мозги на место.
— Да не. Слетаю в горы, и всё придет в норму. Или к океану. Тоже хорошо.

К крыльцу на малом ходу подъехал джип Вавилова. Полковник припарковался и вышел к Железнякам.

— Вижу, работа продвигается? — оценил он прогресс строительства.
— Идет понемногу. — без колебаний ответил Арнольд.
— Вы уже в курсе новостей, ребятки? — сменил тему полковник.
— Я видел, — сказал Рудольф.
— Я тоже. — добавил брат.
— Есть мысли?
— Засудим этих дебилов, — старший Железняк поднялся с места и отряхнул брюки на заднице. — И опубликуем, *****(слово на "б"), историю с шантажом. Пусть эту бабу узнает весь мир. Сучка решила нас поиметь, тупая коза. Шантаж ведь это преступление?
— Конечно. — согласился Вавилов.
— Ну вот, пусть присядет овца.
— Логично. Но это не отменяет исчезновения Савченко и запись. Журналисты преподнесли это как сенсацию. Кому-то новость может показаться заслуживающей внимания.
— ***(слово на "б"), ну что за кретины вокруг, а? — негодовал Рудольф.
— На этот вопрос у меня нет ответа.
— А ты сам-то что думаешь? — спросил полковника Арнольд.
— Никаких прямых улик, указывающих на нашу причастность, нет. Всё строится на домыслах. Уверен, юристы легко с этим разберутся. Но это проблема, которой придется заниматься. У нас и так забот полон рот. А тут еще…

У крыльца остановился представительский седан. Водитель открыл пассажирскую дверь, из салона вышла Галина. В коротком темно-синем сарафане, в солнцезащитных очках, с безупречной укладкой, как обычно. И хотя выглядела она хорошо, вид у неё был слегка скорбный, похмельный. Не сказав ни слова, Галина поднялась на веранду и затихла там, закурив сигарету. Разговор продолжился, словно ничего не произошло. Появление дамы сказалось на ходе беседы не больше, чем дуновение ветерка.

— А тут еще… — вернулся к мысли Вавилов. — Вынуждают нас оправдываться за то, чего мы не совершали. Тень на плетень. Такая тактика вброса. Кинуть мульку… правда, неправда, вообще неважно. В итоге клевета вскроется, но осадок останется.
— На наших котировках это уже сказалось. — сообщил Арнольд. — Отыгрывать будем долго.
— И ведь снова Гридасовский таблоид.
— Да! - подтвердил Арнольд.
— Тварюга! — не удержался Рудольф. — Строит из себя филантропа. Типа он из благих побуждений поддерживает независимые СМИ. Сука! Он продавливает нас, ты понял? Это война. А этот карманный либерал, Мазуров... Продажная журнашлюха, пробы ставить негде.

Старший Железняк поднялся на веранду и вызвал прислугу. Он распорядился приготовить ему кофе. Галина пожелала водки с апельсиновым соком.

— Было бы идеально, если бы Савченко нашелся. — сказал Арнольд. — Живой и невредимый.
— Да! — согласился Вавилов. — С таким аргументом мы бы посадили Гридасова в лужу.
— Падла! — снова выругался Рудольф. — Бесит меня этот вонючий *****(слово на "м")!
— Получается, мы заинтересованы, чтобы с Олегом ничего не случилось, так? — прикинул младший брат.
— Получается так.
— Черт, надеюсь, он в порядке.
— Помолись еще за него. — предложил Рудольф.
— Объявите награду за помощь с поисками Савченко. — напомнила о себе Галина, чем вызвала снисходительные ухмылки у мужчин. — Незачем так реагировать, я пытаюсь помочь.
— Мам, забей, окей? Тебе это не надо, серьезно. — авторитетно заявил старший сын. — Вон, принесли твой коктейль. Пей себе и не парься.

Галина гордо промолчала, взяла с подноса холодный бокал с отверткой, и, посасывая через трубочку, пристроилась тазом к широким перилам. В этот момент к дому подъехал еще один автомобиль. А за рулем, кто бы вы думали, — Лил Ти. Он привез Генриетту.

— Привет! — радостно выпорхнула она из машины.
— Реваз Пипия не с тобой, случайно? — поинтересовался Вавилов.
— Почему он должен быть со мной? — не слишком натурально удивилась девушка.
— Разве этот молодой человек не его друг?
— Вообще-то, он и мой друг тоже.
— Привет, привет! Хе-хе. — излучал позитив Лил Ти.
— А че вы все здесь? — насторожилась Генриетта. — Что-то случилось?
— Случилось, но ты можешь и дальше наслаждаться жизнью и ни о чем не думать. — охладил сестру Рудольф. — И давно ты дружишь… — обозначил кавычки он. — … с этим типом?
— А что?
— Какой-то непонятный чувак катает тебя на тачке… Ты уроки все сделала?
— Какие уроки? Прикалываешься?
— Релакс, бро, — панибратски вклинился Ти. — У нас был рехёрсал. Генри попросила её подвезти. Всё законно. Так что не виновен, ваша честь. Хе-хе.
— Рехёрсал? — напрягся старший брат. — Ты с ним что-то репетируешь? — Рудольф всё время обращался к сестре, будто не хотел замечать Ти.
— Бро, у сестренки биг тэлент. — снова встрял тот. — Её альбом станет киллер фичей, без б.
— Какой я тебе ***** бро?!
— Оу, полегче мэн.
— Рудольф, перестань! — вступилась за приятеля Генриетта.
— Ты ж рэпер, да? — снял очки старший брат.
— Не в бровь, а в глаз, братан.
— Ну-ка, спляши че-нибудь?
— Ты чет попутал, мужик, я не по этой части.
— Ну, или спой.
— Хватит! — снова вмешалась Генриетта. — Не надо петь, он тебя троллит. — предупредила она Ти.
— Да я как-то и не собирался.
— Арнольд, можно с тобой поговорить? — спросила сестра.
— Говори. — спокойно ответил тот.
— Я не хочу при нем, — она указала на Рудольфа. — Я знала, что он будет вести себя как *****(слово на "м"). Я приехала поговорить с тобой.
— У меня от Рудольфа секретов нет.
— Ну, блин! Я так не могу сказать…
— Ей нужны деньги. — помогла Галина. — Я ей не даю.

Генриетта, не глядя, показала матери фак.

— На что тебе деньги? — спросил Рудольф.
— Тебя не касается. Арнольд, на два слова, пожалуйста.
— На что тебе деньги? — теперь интересовался второй брат.
— Ну, блин! Я хочу развиваться, хочу зарабатывать. Нужно вложить немного.
— Чего? — встал из-за стола Рудольф.
— Это все из-за тебя, тупая жаба! — накричала Генриетта на мать. — Мне приходится унижаться из-за твоей тупости!

Если бы не темные очки, скрывающие глаза Галины, мы бы увидели изумление в её взгляде. Она посмотрела на сыновей. Никто из них не спешил вступаться за мать, и сама она не стала отвечать на пассаж дочери. Вместо этого Галина развернулась и зашла в дом.

— Ты не будешь этим заниматься. — спокойно отрезал Рудольф. — Я тебе уже говорил.
— Да че у тебя за проблема! — топнула ногой Генриетта.
— Пацаны, че вы так прессуете сестру? — взял слово Ти. — Это не круто. Она реально биг стар. Не надо так гасить. Слишком много токса, йоу. Полегче, вы че? Она ж леди.
— Ты кончелыга потешный, который корчит из себя “поета”, да “нитаковакаквсе”! — багровел старший брат. — Васян рандомный, который чуть больше книжек читал, чем остальные. И то, я не уверен. Через год тебя все забудут. Я вижу твое нищебродское будущее. Ты просто старый чмошник, в детских шмотках. Нелепый клоун. Мартышка, *****(возглас на "е"). Лично меня ты уже достал.
— Эм… Меня четырежды признавали голосом поколения. Мои треки регулярно в топ пять на всех платформах рунета. Я вхожу в десятку артистов страны с самым высоким доходом. Четыре года подряд. У меня своя франшиза. Свой мерч, свой аутфит. У меня true grit, you know. Мое творчество – чистая правда, ни грамма лжи. Но твое право утомиться, конечно.
— Не ты ли ездил покорять штаты, дружок? — подключился Вавилов, почесывая мочку уха. — Так покорил, что на тебя завели уголовные дела за мошенничество и отмывание денег. Чьи деньги ты там полоскал? Хакеров? Наркодиллеров из даркнета? Весь твой бизнес туфта, а ты обычный щипач на побегушках у бандитов.
— Клал я на систему. — ответил Ти и смачно харкнул. — Моя жизнь – поэма о свободном человеке. Я всего достиг сам, селф-мейд. А вы типа флексите на папкиных ярдах. Еще будете меня шеймить? Ну-ну.
— Мужики! — нарисовался у крыльца Алексеич, с двумя юными гончими на поводках. — Мужики, — улыбался егерь. — Нет, ну, я не знаю… Зацените какая пара! Ждал этих сабокенов не знаю сколько. Надо выбрать одну. Я не могу решить. Мне обе нравятся, хоть обеих бери. Но надо одну. Какая больше нравится?
— Алексеич, ты со своими бестолковыми сабокенами вообще не в тему. — огрызнулся Рудольф. — Нахер никому не сдались твои сабокены!

Вдруг одна из собак натянула поводок и принялась облаивать Лил Ти. Тот аж отпрыгнул.

— Ха-ха. А хотя, знаешь, эта ******(замечательная)! — передумал старший Железняк. — Бери её. Отличный инстинкт!

Пока Алексеич оттаскивал заполошную псину, вторая, как ни в чем не бывало, присела, где стояла, и навалила кучу.

— ***(слово на "б"). — отвернулся Арнольд.
— Ха-ха. — веселился Рудольф.
— Вот же стерва! — сказал Алексеич. — Это она от стресса. Пришлю убрать. — пообещал егерь и увел собак.
— О! — воодушевился Рудольф, вспомнив о своей любимой игре. — Вопрос к тебе, рэпер ты наш, совесть России, или кто ты там… Очень важный вопрос, без шуток. За сколько ты съешь эту кучу?
— Че ***(слово на "б")?
— Да я серьезно, без б. Готов предложить тебе приличную сумму, если съешь говна. Пятьдесят кило евро. Прям щас.
— Рудольф, ты совсем ку-ку? — крутила пальцем у виска Генриетта.
— Семьдесят кило? — не унимался старший брат. — Никто кроме нас не узнает. Да давай, че ты? Уедешь с деньгами. Сто кило?
— Урод! — злилась сестра. — Не даешь мне денег на дело, а на тупые развлечения…
— Триста кусков. — неожиданно заявил Ти. — И половина кучи.

Генриетта смолкла и уставилась на своего приятеля. Впрочем, не она одна. Кажется, никто из присутствующих не ожидал, что Лил согласится.

— ***(плевать). — ответил Ти на немой укор Генриетты. — Триста штук как с куста. Тупо на слабо. Ваще ***(плевать). Зубы почищу, желудок промою.

— Рудольф, не самый подходящий момент сорить деньгами. — попытался вразумить брата Арнольд, когда понял, что сделка может состояться.
— Ради такого, ты че! По рукам!
— Так, я, пожалуй, не стану на это смотреть. — отмежевался Вавилов и направился к свой машине. — Будем на связи. — махнул он рукой, сел за руль и уехал.
— У меня есть объявление. — вернулась на веранду Галина. — Вавилов уехал? Жаль, хотела, чтобы и он послушал. Значит так, во-первых, вы конченные придурки. Мне горько это осознавать, потому что вы мои дети, но вы те еще скоты.
— Неожиданно. — оценил Рудольф. — Мам, ты в норме?
— Ааааа. Ха-ха. — злорадствовал Ти.
— Да, я в норме, спасибо, сынок, что поинтересовался. Второе, я ненавидела Анатолия, он был настоящим козлом. Мерзким, злобным, бесчувственным, таким же, как и вы… но это ладно, проехали. Меня это давно не беспокоит, потому что я встретила другого человека. Хорошего, доброго, нормального человека, который любил и любит меня, а я его. Вы, кстати, должны помнить Обухова, вы с Вавиловым упекли его за решетку на четыре года. Так чисто, — щелкнула пальцами Галина. — На всякий пожарный. Короче, на днях он выходит. Мы поженимся.

Под общее молчание, Галина спустилась по ступеням к автомобилю. Водитель открыл ей дверь.

— Да! — остановилась она у машины. — Чуть не забыла… Ваша дорогая сестра не от Железняка. Её отец Обухов.
— Ты гонишь! — возразила дочь. — Ты специально так говоришь!
— Конечно же специально.
— Ты гонишь, я не верю! Я Железняк!
— Я всё сказала.

Она забралась в салон и вскоре машина уехала.

— Ну так че, я ем дерьмо, или как? — разбавил паузу Лил Ти.
— Да ты уже, считай, съел. — будто отрезвел Рудольф.
— Если я, считай, съел, ты, считай, заплатишь?
— Да, конечно, ты можешь и так считать. Проваливай, не мозоль глаза. Портишь нам вид.
— Факин мажоры! — обозвался Ти. — Фак ю! Фак ю ол!

Лил прыгнул в тачку и укатил. Генриетта уже всхлипывала. Она развернулась, не сказав ни слова, и пошагала в сторону выхода с территории.

🍄 🔮

Мухомор и Зосима стояли в холле салона. У самых дверей. Они ждали гостей.

— Смотри! — протянул Елеазар смартфон своему помощнику.
— О! Задница... Кхе-кхе. — покраснел Зосима. — Мощно!
— Это она мне прислала. А вот, что я ей отправил… — перелистнул фото народей.
— Ой.
— А-ха-ха. Я выбрил треугольник на лобке, видишь? А на яйцах всё сбрил. Подчистую!
— Да уж.
— Отправлю тебе тоже. — Мухомор занялся пересылкой сообщения.
— Не обязательно.
— Отправил.

Только Елеазар усыпил смартфон, открылась дверь. Сначала, вошел какой-то амбал в костюме. Он оценил обстановку, осмотрел колдуна и его помощника, затем распахнул дверь для следующих гостей. На пороге показались две молодые женщины. Головы обеих были покрыты шелковыми платками, и та и другая в солнцезащитных очках. Элегантно законспирированная парочка. Спины девушек прикрывал еще один здоровяк.

— Здравствуйте, добрый день! — расшаркивался Мухомор. — Очень, очень рад встрече!

Он пожал руку каждой. По игре свиты, вы уже примерно поняли, что за принцессы нагрянули в ковен Елеазара.

— Прошу в мой храм, добро пожаловать, проходите.

Мухомор повел прихожанок и их бодигардов к себе. Зосима остался улыбаться в холле.

Кабинет Елеазара был уже подготовлен к началу сеанса. Шторы задернуты, атмосфера волшебства задана, спецэффекты заряжены. Дамы вошли в процедурную медиума вслед за своим телохранителем. Огоньки свечей плавили парафин. Только здесь, в полумраке, девушки избавились от своих косынок и очков. Миленькие такие сестрички, внешне похожи. Глубоко посаженные глаза, практически идентичные носы и губы. Одна с русыми волосами, другая, та что постарше, — брюнетка. Даже не знаю, что еще о них сказать. Довольно невыразительные. Простые, что ли. Белые мышки.

Мухомор усадил девушек за круглый стол, по традиции предложил чай и конфеты, на что получил строгое предупреждение от охранника — принимать пищу и питье в непроверенных местах категорически запрещено. Елеазару придется обойтись без ритуальных угощений. По просьбе подопечных телохранитель вышел на время сеанса за дверь. Тут он, как ни странно, проявил понимание. Всё-таки встреча с духовным — процесс интимный. Народей, наконец, остался наедине со своими клиентками.

— Эм, смотрите, — встал он из-за стола и направился к двери. — Прежде чем мы приступим, так сказать, непосредственно к духовной практике, хотел бы проговорить с вами некоторые аспекты мифологемы, да? — Мухомор убедился, что дверь заперта и побрел в полутьме к шкафу. — То есть: что я, кто я и в какой точке фрактального бытия в текущий момент пребываю. Такого рода метафизические вопросы мы должны с вами обсудить. — Елеазар снял мантию с плечиков и накинул её на себя. — Смотрите, чтобы вы понимали, мы сейчас знакомимся с симптоматикой предлагаемых обстоятельств, выясняем в какой тональности космоса мы находимся, чтобы впоследствии, или точнее в следствие чего, да? Причина и следствие как бы, да? Чтобы в итоге сравнить с результатом, к которому мы придем. То есть, сейчас это дляяяя… это дляяяя… по-ис-ка местонахождения лич-нос-ти, которая уже живет своей жизнью, как осознанным проектом, либо, как минимум, двигается в том направлении. То есть, уже двигается, уже действует.

Сестры понимающе кивали.

— То есть уже не ждет, когда это будет, а уже вот всё. Уже, так сказать, началось. — Народей вернулся за стол. — Заодно немножко узнаем друг друга. — улыбнулся он. — Не против?
— Нет. — ответила та что постарше.
— Не против. — согласилась вторая.
— Прекрасно. Я как раз настроюсь, выпью свой чай. Точно не хотите? А, всё, нельзя, конечно. — вспомнил Елеазар о запрете охранника (он и не забывал).
— Сестре приснился сон, про… — начала брюнетка и тут же остановилась. — Расскажешь сама? — предложила она сестре и улыбнулась. — Стесняешься?
— Эм… В общем, там был шторм в океане. — набралась смелости младшая.
— Так. — приготовился внимать Мухомор.
— Дождь стеной. Небо темное. Молнии. И там был корабль посреди бушующих волн. Старое судно, восемнадцатого, наверное, века, парусник, только без парусов.
— Порваны паруса, да?
— Да! Лоскутами развевались на ветру. Корабль с пушками. Военный корабль, я так думаю. В общем, там был один человек на палубе.
— Только один?
— Да! Молодой человек, голубоглазый, крепкий такой, в мокрой одежде, и сам весь мокрый, с большой саблей на поясе.
— Так, так.
— Весь в брызгах, пенистые волны вокруг, но он совсем не боится шторма. Держится одной рукой за толстый канат и смотрит ледяным совершенно взором прямо на меня. Жутковато, честно говоря.
— Конечно.
— Корабль быстро приближается. Абордаж как бы. И этот мужчина, соответственно, всё ближе и ближе. От него исходит опасность, я чувствую. Как будто он идет, чтобы пронзить меня своей саблей. И так раз, раз, и он уже передо мной. Совершенно невозмутимый, самоуверенный. Мне страшно, я вся дрожу. И он вынимает эту штуку…

Мухомор вопросительно сдвинул свои лохматые скобки к переносице и поднял подбородок.

— Саблю. — пояснила девушка. — Направляет её на меня и самым острием аккуратно так проводит по моим губам. Я не могу пошевелиться, не могу кричать. Потом, он так раз, хватает меня, разворачивает спиной и прижимает к себе. Крепко держит, я не могу освободиться. Я чувствую как его сабля упирается в меня сзади.
— Продолжай.
— И я просыпаюсь. Этот сон повторяется регулярно. Один и тот же сон.
— Нам кажется, — взяла слово старшая сестра. — Что это как-то связано с обстановкой в стране. C протестами.
— А! — дошло до Елеазара. — Услышал вас.
— Мы очень переживаем за отца, ему нелегко.
— Ну разумеется.
— Все эти брожения… Хотелось бы понимать, что они несут. Мы хотим заглянуть в будущее, если это возможно?
— Почему нет, конечно, возможно. Сейчас чай допью… Да! Эти сумасшедшие на улицах совсем уже… Не знаю, как вашему батюшке хватает терпения смотреть на это на всё. Он проявляет героическое хладнокровие, и великую мудрость. Эта шушара, не понимает, как им повезло с вашим отцом. Как всем нам повезло. Он поистине дам нан… дан ман… да что ж такое, дан! нам! Кажется, духи начинают шалить… Уже скоро, потерпите, негодники. — обратился Елеазар кому-то невидимому. — Мда, — вернулся к разговору народей. — Сытый слишком народ, видать, с жиру бесится. И смутьяны тут как тут. Из всех щелей лезут, стоит только по-доброму с ними начать. Я сужу по магической сфере, там тоже свои, как я их называю, корпускулы ада.
— Да?
— Шарлатаны, мошенники, пудрят народу мозги, обманывают на деньги. Люди, главное, сами к ним идут, а потом на власть пеняют, что их не защитили от обмана. Сами сглупили, а виновата власть. Народ-то у нас простой…
— Ну да.
— Я ж поэтому и пробиваю всё этот проект реестра магов. Слышали, наверное?
— Нет.
— Чтобы убрать мошенников и защитить людей от шарлатанов, которых развелось уйма. И людей сразу недовольных станет меньше.
— Это хорошо.
— Конечно, хорошо, только у нас чиновники не все это понимают. Не все такие прозорливые, как ваш батюшка. С реестром бы сразу порядок был. В тот же день. Но нет, чиновники тянут резину. А потом народ на власть фыркает. Хотя сами колдунам деньги несут. Лжеколдунам, имею в виду. Слышали, тик ток ведьмы прокляли луну?
— Что?! Нет! Как это?
— Называют себя ведьмами, красятся, капюшоны надевают, и творят что хотят. Ради хайпа. Мутят воду по-приколу. Накупили гримуаров в сувенирных лавках и давай… А ничего, что с такими заклинаниями могут иметь дело только опытные маги?
— Да. — понимающе кивали сестрички.
— Бардак полнейший. В концепции нашего “ареала”, то есть то, как я и мои последователи это понимаем, государство является “Академией Силы”, а человечество представлено “Институтом Могущества”, от слова “могу”. Я могу, ты можешь, и так далее, да? “Институт Могущества” – глокальный полиартсубъект естественного права, являющийся одним из аттракторов человечности, но это понятно… Что важно в моем “ареале”? Вы получаете гарантию, тут мошенников нет, а почему? Потому что у нас проверка способностей. Если будет работать реестр на уровне государства и будет такая же проверка, как мы у себя применяем, сразу весь шлак уйдет. Секундально. Дак ведь еще и налоги в казну пойдут. Вот ведь в чем ещё штука.
— Да. — соглашалась старшая.
— Да. — кивала младшая.
— Но это ладно, барьеры, которые делают нас сильнее, можно и так сказать. Некие корпускулы ада, бросающие нам вызов. Я эту борьбу за реестр буду продолжать до тех пор, пока чиновники меня не услышат. Свою истинную силу я к ним применять не буду, в “ареале” чтут законы землян, законы государства, но по их же правилам добьюсь победного решения. Извините, что я на вас это выплескиваю. Просто мое внутрикомпонентное “я” болит за государство, за правителя. Так, ну, давайте перейдем к духовным практикам. Кого хотите призвать на разговор? — Мухомор стянул покрывало с хрустального шара.
— Великая княжна Татьяна Николаевна. — ответила старшая. — Она близнецы, как и я.

читать главу 10 (часть 3) читать главу 11 (часть 2)