Как Бог творил человека
Кое-кто может подумать, что мы специально снова и снова поднимаем скучную тему эволюции, чтобы отвлечь внимание общественности от масштабного краха внешней политики Российской Федерации. Другие, напротив, скажут, что все это пишется ради предыдущей фразы — лишний раз упомянуть об этом самом крахе, чтобы сделать больно руководству страны. На самом деле мы не делаем ни то, ни это. Нам гораздо ближе третья позиция, увязывающая учение об эволюции с насущными проблемами современности. Вот, например, ученый-креационист И. Т. Ищенко полагает, что из-за учения Чарльза Дарвина «в США и странах Запада процветают… фашиствующий либерализм, гедонизм, моральное извращение и потребительство, приводящие к духовной деградации и к экологическому кризису». Подробнее об этом можно прочитать в очерке Евгения Бабушкина о креационизме в современной России. Мы, как и Ищенко, считаем, что эволюция — это совсем не скучно, а напротив, очень актуально (хотя и расходимся с ним в оценке деталей). Писать об эволюции можно не только назло властям, но и с познавательной целью.
Именно поэтому сегодня хотелось бы обратить ваше внимание на несколько недавних научных работ. По сравнению с вышеприведенной цитатой они, возможно, поверхностны и неглубоки — но, тем не менее, заслуживают упоминания.
Итак, что нового узнали ученые о наших предках за последний месяц? Излагаем в ретроспективном порядке: от людей и их ближайших родственников к общему предку всех млекопитающих и дальше в глубь веков.
1. Человек как возможность
Многие из читателей замечали, что они умнее обезьяны, но не могли этого объяснить. Не многим успешнее были в этом деле и ученые: коренное отличие человеческого мозга от обезьяньего оставалось неуловимым. То есть человеческий, конечно, больше — но у кашалота мозг гораздо крупнее. Для доказательства своего превосходства над кашалотом ученым приходилось вычислять «коэффициенты энцефализации» по сложным формулам. Разумеется, всегда можно подобрать формулу, по которой мы будем самыми лучшими — вопрос в том, как бы ее обосновать.
Биологи уже давно догадывались, что дело вообще не в размере. Дело, похоже, в том, что человеческий детеныш рождается с очень неразвитым мозгом, зато потом этот мозг долго и динамично развивается под воздействием факторов окружающей среды. Другими словами, нет никакого человеческого гена (в противовес обезьяньему), программирующего умный мозг. Зато есть человеческий ген, программирующий мозг, готовый стать умным под действием внешних факторов. Гипотеза чарующая, но вот как бы ее доказать.
Работа вашингтонских генетиков, опубликованная недавно в PNAS, отличается завораживающей простотой. Они исследовали мозги в семьях шимпанзе, а также в человеческих семьях (то есть сравнивали содержимое черепушек у братьев, сестер и их родителей). Смотрели на размер мозга, а также на анатомию отдельных извилин. Оказалось, размер мозга — достаточно жестко наследуемый параметр, как у обезьян, так и у людей. А вот что касается рисунка извилин, обнаружилась удивительная вещь: корреляция их узоров у родственников-шимпанзе была значительно сильнее, чем у родственников-людей. Другими словами, гены каким-то образом менее властны над структурой человеческого мозга, чем над мозгом обезьяньим.
Получается, что главная наша эволюционная победа — освобождение от жесткой программы, задающей рост мозгов и точный порядок соединения нейронов в сети. Природа рискнула и выдала нам вместо готового продукта полуфабрикат: мол, слепите из него сами то, что вам больше подходит. И, видимо, в целом риск оказался оправданным — именно таким способом получились мозги Эйнштейна и Дирака. С другой стороны, риск есть риск, и примеры людей, у которых в голове творится черт знает что, должны служить нам предостережением: природа ничего не гарантирует, расслабляться нельзя. Подробнее читайте в Science.
2. Эльфы, хоббиты и орки
Все слышали про Денисову пещеру на Алтае, где нашли останки древнего вида «людей», живших одновременно с Homo sapiens и неандертальцами.
Чуть меньше народу знают о том, что из зуба одного из денисовцев удалось выделить ДНК и расшифровать геном этого нашего родственничка, жившего 50 000 лет назад. А вот совсем недавно ту же процедуру проделали с другим денисовским зубом — куда более старым, достигшим возраста 110 000 лет. О том, что следует из сравнения этих двух геномов, можно прочитать в New York Times, мы же укажем лишь на одно наблюдение ученых. В геноме денисовцев обнаружилась огромная вариабельность — эти ребята отличались друг от друга куда сильнее, чем припертые со всех сторон ледником неандертальцы, и примерно так же сильно, как рассеянное по всей планете современное человечество. А самое интересное — это то, что в их геноме нашли следы скрещивания с еще какими-то, ныне неведомыми видами древних людей. Заметьте, что денисовцы водились вокруг своей пещеры аж 60 000 лет — то есть с денисовцами наши предки прожили дольше, чем без них. Вырисовывается забавная картинка — долгий-предолгий период развития человечества, когда на земле бок о бок жило сразу несколько разных видов людей, которые иногда ели друг друга, иногда игнорировали, а иногда даже любили плотской любовью. Вот как представляет эту ситуацию Тодд Дайзотел, антрополог из Нью-Йорка: «Мир очень напоминал Средиземье. Там были эльфы, гномы, хоббиты и орки. А у нас была куча гоминин — наших близких родственников».
3. Мелкая бабушка
Если оставить денисовцев с их сексуальной распущенностью и углубиться в историю еще на десяток миллионов лет, мы обнаружим там общего предка всех человекообразных обезьян. До последнего времени этот титул носил «проконсул» — африканская обезьяна, жившая 18 млн лет назад. Считалось, что от нее произошли, с одной стороны, крупные человекообразные (вроде нас, шимпанзе и гориллы), а с другой стороны, ветвь более мелких древесных обезьян вроде гиббона. Сам проконсул весил 20-40 кг, так что некоторые его потомки становились мельче, а некоторые, напротив, крупнее.
То есть так думали до вчерашнего дня. А буквально вчера (точнее, в октябре) эта история была поставлена под сомнение. В Испании, неподалеку от Барселоны, обнаружился обезьян, куда более подходящий на кандидатуру нашего общего предка. Жил он около 12 млн лет назад, а вот вес его был всего 4 кг. Получается, что человекообразные обезьяны на протяжении эволюции становились только крупнее и крупнее.
Почему палеонтологи думают, что это наш предок? Например, потому, что череп и зубы у этой твари весьма архаичны, тогда как запястье имеет совершенно человеческий вид, и с такими руками обезьяна не могла прыгать по веткам, как гиббон, а лазала по деревьям медленно, вроде шимпанзе. Если хотите изучить этот вопрос глубоко, подробности здесь, а если намерены ограничиться жареными фактами — просто запомните, что у вас была прапрапра... прабабушка весом всего 4 кг (примерно с кошку).
4. Возможно, еще более мелкая бабушка
Еще пара сотен миллионов лет в прошлое, и мы обнаружим там общего предка млекопитающих. 210 млн лет назад — когда еще и динозавры-то только что появились — бегали по земле такие крыски-не крыски, а скорее, «харамииды». Сперва палеонтологи находили только их зубы, а в 1980-х ныне знаменитый Нил Шубин (автор замечательной книжки «Внутренняя рыба») нашел кусок челюсти. Эта конкретная харамиида настолько подходила на роль нашего общего предка, что ее назвали «харамийавиа», притом что «авиа» переводится с иностранного как «бабушка». То есть у вас только что нашлась бабушка размером с кошку, а теперь еще одна, похожая на крысу. Сегодня день сюрпризов.
Впрочем, мы тут поминаем харамиид по неприятному для них поводу: возможно, их-то как раз скоро из ваших бабушек придется разжаловать. Тот же Нил Шубин недавно снова обратился к тому куску известняка, где была та самая окаменелая челюсть, и исследовал его с помощью компьютерной томографии. Оказалось, в толще камня находится целая челюсть. И челюсть эта такова — не будем утомлять вас деталями — что никак не может принадлежать млекопитающему. Так, по крайней мере, решил Шубин, а он авторитет. Если верить ему, то первые млекопитающие появились куда позже — 170 млн лет назад — а харамийавиа относится к побочной, вымершей ветви эволюционного древа.
Ну а если не верить Шубину, как не верят ему многие другие палеонтологи, то эта крысовидная тварь по-прежнему должна украшать наше генеалогическое древо. Подробности споров — тут.
5. Роль мелочи в эволюции
С некоторой навязчивостью нам тут подбрасывают идею, что среди наших предков было довольно много всякого мелкого зверья. А крупного — мало. Оказывается, это не мы такие невезучие, а это закон эволюции. Лорен Саллан из Филадельфии опубликовала в Science статью, где доказывает, что после девонского массового вымирания на протяжении 36 млн лет (это очень долго — примерно столько, сколько прошло от первых на земле приматов до нас с вами) представители земной фауны отличались исключительно маленькими размерами. То же самое, видимо, происходило и после других массовых вымираний. Похоже, сценарий повторялся много раз: едва случалось что-то плохое (извержение, похолодание, астероид и т. п.), как все крупные твари исчезали, и биосфера переходила в альтернативное устойчивое состояние — царство пузатой мелочи. Постепенно, за десятки миллионов лет, кое-кто снова набирал вес, но тут опять — бабах! Так и жили. Подробности здесь.
Отсюда, разумеется, следует, что все наши предки до какого-то момента были очень-очень мелкие. А еще отсюда следует, что если мы сейчас действительно живем в период массового вымирания, то биосфера скоро опять войдет в фазу, где будут только мелкие зверюшки. Представьте себе: вы и мыши. Или вообще одни мыши, так тоже может получиться.
6. Неприятная альтернатива
Верующий читатель может теперь восславить Творца за то, что через длинную череду странных мелких тварей он умудрился привести эволюцию к такой смешной зверюшке, как мы с вами. Обращаем ваше внимание, что такой блистательный финал эволюционной истории совсем не гарантирован. Напротив, подавляющее большинство веток на дереве жизни ни до чего такого не доросли, были на этом дереве и совсем уж провальные ветви.
Вот, например, у рыб иногда бывает странная болезнь, когда рыба не может плыть, а только бестолково вертится на месте. Вызывают эту болезнь паразиты под названием миксоспоридии: крохотные, состоящие всего из нескольких клеток твари, поселяющиеся в рыбьих тканях. На самом деле myxozoa — целый отдельный тип организмов, представители которого вообще ничем больше не занимаются, кроме как портят рыбе жизнь. Откуда взялась такая дрянь? На этот вопрос отвечает недавняя статья генетиков, расшифровавших геном этого паразита.
Выяснилось, что ближайшие родственники миксопоридий — медузы. Замечательные, красивые, разноцветные океанские медузы. Вот только у некоторых из них судьба повернулась так, что они растеряли большую часть своих генов и даже утратили главное завоевание эволюции — многоклеточность. Превратиться в одноклеточных паразитов — видимо, самое худшее, что может случиться с нами. Берегите себя!