Война и мир, пятки Мика Джаггера, птички-бабочки: Сергей Соловьев заканчивает «Ке-ды»

Спасибо «Снобу» — пересказывать содержание фильма «Ке-ды» нет необходимости, при желании можете прочесть рассказ Андрея Геласимова Paradise Found, написанный специально для нашего журнала; фильм — очень близкая к тексту экранизация. После просмотра построенный в не слишком кинематографичной форме интернет-чата Paradise Found читается как сценарий — так ловко Сергей Александрович Соловьев (далее — САС) ассимилировал первоисточник, сделав реплики Геласимова стопроцентно своими. Своим в моментально узнаваемом, эклектично-живописном соловьевском мире («Ке-ды» отлично сняты совсем молодым оператором Тимофеем Лобовым) стал и автор саундтрека Баста. Первоначально — актер эпизода, чья роль в процессе съемок разрослась до вполне себе значимой: посланник военкомата, забривающего Саню в армию, превратился в незаменимого персонажа, скромно отнекивающегося от ассоциаций с нашивкой «Баста В.М.» на форме («нет, однофамилец»). Уже доступен первый трейлер и первый клип на песню из саундтрека. Тут предупреждаю, что, в отличие от фильма, в который я влюбился с первого просмотра, к трейлеру есть вопросы: он какой-то нечуткий, что ли, почти ничего не сообщает о «Ке-дах», зато обещает батальное зрелище, чем вводит в заблуждение. Да, и война из клипа Басты «Я смотрю на небо» — не из картины, где та же песня звучит в совершенно ином, щемяще-нежном контексте. Клип — не «нарезка» фрагментов, а самостоятельная работа, и все возможные дискуссии о том, что это за бои среди снегов и березок, к фильму не относятся, где танковая атака есть, но она очевидно учебная. Но, конечно же, «Ке-ды» — почти «Война и мир» в версии САСа, грозовое предчувствие разлито в воздухе, призыв, пусть не на фронт, — граница, за которой уже ничего не будет как прежде, и в каком-то смысле «Ке-ды» продолжают предыдущий, безоблачный, абсолютно мирный шедевр Соловьева «Одноклассники», заканчивавшийся песней Цоя «Между землей и небом война».

«Ке-ды» — фантасмагория «Черной розы — эмблемы печали...», снятая в ритме и настроении «Чужой Белой и Рябого»: это то, что я говорил друзьям, также погруженным в кинематограф САСа. Сейчас попробую воздержаться от киноманских аналогий, хотя совсем без них не получится: САС начинает фильм с посвящения «импортонезамещаемым» Жан-Люку Годару и Франсуа Трюффо, Аглая Шиловская — она играет Амиру, новую девушку Сани — в некоторых ракурсах удивительно напоминает Жанну Моро в «Жюле и Джиме», исполнитель главной роли Николай Суслов — и Бельмондо из «На последнем дыхании», и Жан-Пьера Лео в «400 ударах», а сцена с компьютерной военной игрой очень походит на увеселения маленького Антуана Дуанеля, прогуливающего школу на аттракционах. Это даже не цитата (а прямые цитаты — из советских фильмов «Дети капитана Гранта» и «Летят журавли» — в «Ке-дах» есть, я, правда, не уверен, что про «Журавлей» надо разбалтывать, потому что это сильнейший кульминационный ход, и упоминание о нем — спойлер чистой воды), но схожее с нововолновым восторженное восприятие мира, горько-радостное, летящее и захватывающее.

Трудно писать о картине, которую трепетно, нежно, искренно (как дай вам Бог!) полюбил; не знаю, что надо вставить, поддерживая кинокритическое реноме, к чему придраться, соблюдая формат рецензии. Ну да, есть один эпизод в начале, где Саня получает дуплей от малолеток, оккупировавших торговый центр, — неуклюжий какой-то, не очень убедительный, но это пустяк, и, мало ли, может, еще будет переделан: фильм пока не готов, и дорогой Сергей Александрович в предварявшем показ видеообращении — накануне сломал руку и вместо «Газгольдера» оказался в больнице — предупредил, что мы увидим «то, что получается, а не то, что получилось». Получается волшебное кино. Вот сам САС в теледиалоге с Сергеем Николаевичем говорит, что сценарий был минималистичным по самым минималистичным меркам. В нормальном полнометражном, на 105 минут без титров, фильме и правда мало что происходит: есть юный обалдуй, «сексуальный ботан» (кроме нововолновых французов похожий на Мика Джаггера и юного Михаила Розанова — Митю из «Черной розы...»), которому светит срочная служба в вооруженных силах, есть его друзья — старый, заика Красный (Илья Нагирняк), фанат Че Гевары и калатозовского фильма «про птичек», и новый, «принцесса» Амира, однажды почесавшая герою пятки в косметическом салоне. Есть любовь с первого взгляда, точнее, с первых пяток, шляпа на антресолях, дивертисмент для Татьяны Друбич, долгая поездка к морю на драндулете Красного, сентиментальный сюр, в котором военкомовский однофамилец Басты исполняет хип-хоп-вальс про шуршащие уши слона (клип на этот трек должен выйти в марте), и мальчишка-аутист, похожий на ангела. Проезды — проходы, как всё это растягивается на полный метр, не понимаю, но смотришь на одном, легком дыхании; кажется, только началось — сидел Саня под дождем, подбрасывал спичечный коробок, — а вот уже последний кадр и заставка клуба «Газгольдер» вместо «барабана» финальных титров. Да, а САС и Баста — замечательное сотрудничество людей с, казалось бы, разных планет (о кинопроекте Басты и Ко я, если что, два года назад сообщал здесь). Но Соловьев — не верю в его суровый паспортный возраст — безошибочно чувствует настоящее, и Цой в «Ассе», Шнуров в «Ассе-2» или Баста сейчас — дар слышать в современниках созвучие классической русской словесности, а не какая-то там абстрактная дань моде.

Соловьев как мало кто чувствует неразрывность времен — не на абстрактно-историческом, на земном, узнаваемо реальном уровне: никто, в конце концов, не произносил лермонтовские строки так доходчиво и обжигающе, как пионеры из «Ста дней после детства». И страна с ее страстями и фантомами, болью и придурью — это тоже тема САСа, никогда, впрочем, в почвенниках не числившегося. Я вспомнил про «Чужую Белую» не только из-за неспешного ритма и черно-белого кадра. С тем фильмом о послевоенных годах в заштатном казахстанском городе «Ке-ды» роднит ощущение глобального (в данном случае — предвоенного) смятения. Часть сцен снималась в Севастополе — как говорит сам САС, опоздали с летом, снимали в Крыму, потому что там тепло; о месте действия можно было бы не задумываться, если бы не кадр с табличкой на стене военкомата, четко определяющий географию фильма. Который деликатно, но точно попадает в болевые — горячие — точки и не случайно снят в земном черноморском раю, вдруг оказавшемся источником мировой политической напряженности; Paradise Found и Paradise Lost. Дальше — тот самый спойлер, о котором я обмолвился выше; можете остановить чтение на этой точке.

Сергей Александрович безоглядно рифмует кадры из фильма «Летят журавли» — неслучившееся прощание Вероники с уходящим на фронт Борисом в июне 1941-го — с неслучившимся прощанием Сани с Амирой в октябре 2015-го. 1941-й и 2015-й — ну ничего, казалось бы, общего, «как вообще можно сравнивать», заметит недоброжелатель: один уходил на смерть, другой — палить по мишеням-муляжам (Сане, кажется, все равно по кому, но, слава Богу, от любых стрелялок, хоть компьютерных, хоть реальных, парня тошнит). Но в том, как САС делится и своей любовью к картине Калатозова, и своей тревогой о разладившемся, тревожном настоящем, потрясающе убедителен. И завидно оптимистичен: в кадрах-цитатах возникает счастливое, свадебное будущее Вероники и Бориса, которого у них не будет, но у нынешних-то точно все впереди. Геласимов рассказал перед фильмом, что его сына, ушедшего в армию, кеды дождались, а девушка — нет. В кино все иначе — наверняка дождется.