Русский дурак и его работа
Не проливать крови
«Есть два способа царствовать, милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его». Слова эти приписывают Лжедмитрию — первому русскому самозванцу и первому же реформатору.
Русская история писана-переписана. Может, самозванец ничего такого и не говорил, но дела и правда творил добрые, даже невероятные: разрешил, например, крестьянам уходить от хозяев, если те их морят голодом.
Крестьянам понравилось, а тогдашнему среднему классу не очень. Когда Лжедмитрия растерзала толпа московских бояр, труп его, как принято, притащили на Красную площадь. И один боярин — имя его неизвестно, но дух времени всегда анонимен — бросил на распоротый живот самозванца кожаную маску, на грудь поставил волынку, а в рот сунул дудку. «Долго мы тешили тебя, — сказал боярин, — теперь сам нас позабавь».
Выглядел бывший царь по-дурацки, что и было целью посмертного поругания.
Реформы Лжедмитрия не то что отменили — их просто забыли: был разгар Смутного времени, и русские цари правили в среднем от месяца до трех лет.
Но образ остался надолго. Маска, дудка и волынка.
Вещи эти очень конкретные и отсылают к очень конкретному занятию. Царя-реформатора выставили скоморохом.
Дьявол и его хитрости
Неизвестно, когда на Руси появились первые профессиональные дураки — кажется, они подревней русской государственности. Но в XI веке их уже вовсю бранили в летописях.
Россия тысячу лет назад была похожа на нынешнюю, только вместо нефтяной иглы была рабовладельческая. Большая страна недавно распалась, страны поменьше потихоньку начинали грызню на руинах. В Киеве — восстание. На южных границах — бессмысленная война. Неурожай.
Тогдашние идеологи думали-думали, да и нашли виновных. Это были скоморохи.
«Дьявол <…> всякими хитростями отвращает нас от Бога, трубами и скоморохами, гуслями и русалиями. Видим ведь, как места игрищ утоптаны, и людей множество на них, как толкают друг друга, устраивая зрелища, бесом задуманные, — а церкви пусты стоят; когда же бывает время молитвы, молящихся мало оказывается в церкви. Потому и казни всяческие принимаем от Бога и набеги врагов; по Божьему повелению принимаем наказание за грехи наши».
В XI веке принято было растекаться мысию по древу, но «Поучение о казнях божиих» — вещь ясная, как передача Первого канала. Все беды от веселья и дурачества, а ходили бы почаще в церковь — не было б ни голода, ни нашествий.
Никто не знает точно, что за «зрелища» устраивал простой народ, как эти зрелища менялись век от века и что за роль была у скоморохов. Монах Нифонт (Ростов, XII век) упоминает, что отдельные баламуты «скакали с сопелями» (то есть со свирелями), а народ «плясаху и пояху». Игумен Памфил (Псков, XVI век) с негодованием отмечает «вихляние ногами, скакание и топтание».
О внешнем виде скоморохов тоже известно мало. Остался знаменитый кусок из Переяславской летописи — да и то не о скоморохах, а о забавных европейцах, которых со скоморохами сравнивают: «и начаша пристроати собе кошюли, а не срачицы и межиножие показывати и кратополие носити… аки скомраси».
Итак, были на Руси люди, которые «срачиц» не носили, дули в «сопели» и всячески будоражили народ.
То есть просто-напросто конкурировали с церковью в деле развлечения и утешения граждан.
Сатанинские песни
«А скоморохом у них в волости силно не играти… а кто у них учнет в волости играти силно, пеню девять рублевъ денег». А также: «а скоморохом у них ловчей и его тиун по деревням силно играти не ослобожает». В переводе с ростово-суздальского на современный русский: играть без согласия слушателей («силно») не разрешено («не ослобожает»). Так пишут о скоморохах в уставных грамотах — юридических документах времен феодальной раздробленности. Общего закона о дураках не было, потому что в России вообще было туговато с законами.
Чтобы все упорядочить, в 1551 году Иван Грозный собрал Стоглавый собор — самый представительный в истории Московского государства. Депутатов отправили все сословия. Кроме крестьян, конечно. В те годы в России 90% людей пахали, а 10% принимали всякие важные решения: как и сколько раз ходить в баню, за что рвать ноздри, за что жечь и как правильно веселиться. Скоморохи в итоговых документах Стоглавого собора упомянуты трижды.
«В мирских свадбах играют глумотворцы и арганники, и смехотворцы, и гусельники и бесовские песни поют… К венчанию ко святым церквам скоморохом и глумцом пред свадбою не ходити, и о том священником таким запрещати с великим запрещением, чтобы таковое безчиние никогдаже не именовалося».
Сообщали также, что скоморохи хулиганят на «жальниках», то есть на кладбищах.
«В троицкую суботу по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом с великим кричаньем. И егда начнут играти скоморохи гудци и прегудницы, они же, от плача преставше, начнут скакати и плясати и в долони бити и песни сотонинские пети, на тех же жальниках обманщики и мошенники».
Понятно, что они пародировали два главных обряда: свадебный и похоронный. А вот третье упоминание странное: якобы в свободное от шутовства время эти веселые люди занимались разбоем. «Ходят скоморохи совокупяся ватагами многими до штидесяти и до семидесяти и до ста человек и по деревням у крестьян сильно ядят и пиют и из клетей животы грабят, а по дорогам разбивают…»
Вот так прочитает грядущий историк газету «Известия», припудренную радиоактивным пеплом, и обнаружит: жили в начале XXI века страшные люди — современные художники.
История зло с нами шутит: мы доверяем любой бумажке старше века, хотя правды в ней не больше, чем в трепе нынешних пресс-секретарей. А в приведенном фрагменте главное вранье — про «ватаги до ста человек». Ни для игры, ни для разбоя столько народу не нужно, при Грозном с такими силами можно было взять небольшой город. Но главное: в былинах и песнях есть образ жадного попа, жестокого стрельца и хитрого барина, но ни в одной не упомянут скоморох-разбойник.
Кажется, участники Стоглавого собора просто устраняли конкурентов — тех, кто владел умами людей. Поскольку, как свидетельствуют летописи, «народ тек к скоморохам аки крылата». Мчался, стало быть, как на крыльях.
Бить батогами
Россия, XVII век. Та, что мы потеряли, да лучше б и не пытались найти. Продолжительность жизни чуть ниже средней по Европе: 34 года у мужчин и 30 у женщин, здоровье которых ослаблено ранними (с 12 лет) родами. Музыка — только церковная. Литература тоже. Живопись широко представлена иконами. Есть придворный театр, но после каждого представления бояре идут в баню: смывают грехи.
А простой народ развлекается как может. И нижегородские священники пишут патриарху Иосифу Второму челобитную. Дескать, прямо у стен Троице-Сергиевой лавры творятся непотребства: «Скомороси и игрецы с личинами и с позорными блудными орудии, з бубнами и с сурнами и со всякими сатанинскими блудными прелесми, и злыя государь прелести бесовския деюще, пьянствующе, пляшуще и в бубны бьюще и в сурны ревуще и в личинах хадяще, и срамныя в руках носяще, и ина неподобная деюще».
Патриарх — фигура важная, но не настолько, чтоб казнить и миловать самовольно, поэтому жалуется царю: «Бога ради, государь, вели их извести, кое бы их не было в твоем царстве, се тебе государю в великое спасение…»
И царь Алексей Михайлович издает в 1648-м указ, который хочется цитировать целыми кусками. Бумага эта запрещает одновременно шахматы и бокс, танцы и мат, детские площадки и массовые митинги — и все это красивым языком, как в былине. Поучиться бы нашей Госдуме.
Царь приказал, чтобы «зернью, и карты, и шахмоты, и лодыгами не играли, и медведей и с сучками неплясали, и никаких бесовских див не творили, и на браках песней бесовских не пели, и никаких срамных слов не говорили, и по ночам на улицах и на полях богомерских и скверных песней не пели, и сами не плясали, и в ладоши не били, и всяких бесовских игр не слушали, и кулашных боев меж себя не делали, и на качелях ни на каких не качались, и на досках мужесково и женсково полу не скакали, и личин на себя не накладывали, и кобылок бесовских и на свадьбах безчинства и сквернословия не делали».
С теми же, кто не оставит ни шахмат, ни музыки, следует поступить следующим образом: сурны, гудки, гусли и маски сломать и сжечь. «А которые люди от того ото всего богомерскаго дела не отстанут и учнут впредь такова богомерскаго дела держатся, и по нашему указу тем людем ведено делать наказанье: где такое безчиние объявится, или кто на кого такое безчикие скажут, и выб тех велели бить батоги…»
Батог — это палка толщиной в палец. Скажете — зверство, а на самом деле Алексей Михайлович гуманно поступил: наказание кнутом гораздо хуже.
Хари изломать
«Женщины среднего роста, в общем красиво сложены, нежны лицом и телом, но в городах они все румянятся, и белятся, притом так грубо и заметно, что кажется, будто кто-нибудь пригоршнею муки провел по лицу их и кистью выкрасил щеки в красную краску. Они чернят также, а иногда окрашивают в коричневый цвет брови и ресницы…» Читать голштинского посла Адама Олеария — одно удовольствие. И он, и бесчисленные англичане, посетившие Московию в XVII веке, упоминают и шутов, и музыкантов. На боярских и дворянских пирах играли гусельники, сурначеи, органники, трубники, лирники, а также мастера по игре на редком новомодном инструменте: балалайке. Развлекаться нельзя было только простому народу. Это к нему относились царские указы.
Впрочем, их не очень-то соблюдали. Скорее даже наоборот: времена наставали цивилизованные, и за насилие над артистами эстрады можно было и самому отхватить, особенно если ты старовер или другое какое меньшинство. «Пришли в село мое плясовые медведи с бубнами и с домрами, и я, грешник, по Христе ревнуя, изгнал их, и хари (то есть маски. — Прим. авт.) и бубны изломал на поле один у многих, и медведей двух огромных отнял — одного зашиб, и он снова ожил, а другого отпустил в поле. И за сие меня боярин Василий Петрович Шереметев, едучи в Казань на воеводство в судне, бранил много…»
Так за свое благочестие пострадал протопоп Аввакум. Тем временем скоморошество сходило на нет. Часть профессиональных дураков осела на ярмарках — водила медведей и разыгрывала сценку «Как холопы из господ жир вытряхивают». Кто-то переквалифицировался в тамады: работал на свадьбах дружками и заводницами.
А после Петра по России распространились уже чисто западные развлечения: из Италии и Германии пришел театр, из Польши вертеп, чехи выдумали гармонь, а голландцы научили русских праздновать День дурака.
Так исчезли русские скоморохи. Остается понять, чем же были их загадочные зрелища и игрища.
Большинство ученых считает, что это аналог средневекового европейского карнавала. А все, что нужно знать про карнавал, Михаил Бахтин описал в трех строчках.
«На карнавале все считались равными. Здесь человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений... Человек возвращался к самому себе и ощущал себя человеком среди людей».
Против этого и выступали царь и церковь.
И только этого мы вам желаем в День дурака.