Вадим Рутковский: Лето, плавки, рок-н-ролл. Один новый и 9 проверенных временем фильмов о пионерлагере
1. «Птичка» Владимира Бека (2015)
Реальный летний лагерь в Подмосковье — маленькая утопия с бесконечными подвижными играми на свежем воздухе. Футбол, речка, дискотека; «лето, плавки, рок-н-ролл», как поет в саундтреке группа «Нервы»; примерно так (разве что музыка была поспокойнее) отдыхали школьники и 10, и 40 лет назад. Одна маленькая, но играющая свою роковую роль деталь, определяющая время, — видеокамеры, которые раздает отдыхающим вожатый Павел Сергеевич, сам вчерашний школьник, не испытывающий никаких «трудностей перевода» в общении с детворой (в этой обаятельной роли — Петр Скворцов, в дни выхода «Птички» в Москве демонстрирующий другую свою актерскую ипостась — маниакальную, опасную, разрушительную — на Каннском фестивале, в «Ученике» Кирилла Серебренникова). Трудности возникают одновременно с первыми серьезными чувствами, и в чувственный (назову его так, чтобы избежать расхожего и неточного слова «любовный») многоугольник оказываются вовлечены четверо — двое условно взрослых, Павел и вожатая Рита (Маргарита Толстоганова), и двое их воспитанников (Матвей Иванов и Александра Рыбакова).
«Птичка» — кино и нежное, и резкое одновременно; в блаженной атмосфере собираются грозовые тучи — и дети здесь совсем не ангельские создания; в иные моменты фильм напоминает «Опасные связи» наоборот и кажется, что вот-вот вожатые станут заложниками детского коварства. Нет, ничего такого не случается, но «Птичка» — сознательное и вдохновенное посвящение «Ста дням после детства» (у Бека даже считалка «Арам-шим-шим» трогательно рифмуется с соловьевской «Шарле-пумбой») — отличается от оригинала высокой концентрацией тревоги, разлитой в клаустрофобическом лагерном пространстве (похожее настроение было и в дебютном полном метре Владимира Бека «Без кожи»). В «Птичке» меньше беззаботности старого кино и больше эротики — ею наэлектризован воздух, она практически бестелесна, но физически ощутима — во взглядах, жестах, прикосновениях к вещам; отдельное «ура!» — оператору Ксении Середе. Вообще же «Птичка» — один из самых оригинальных отечественных фильмов последних лет, в нем контрасты, старое и новое, фантазии и реальность, дух и плоть наконец уживаются таким же парадоксальным образом, как поэзия Арсения Тарковского — с эстрадой Софии Ротару: песня «Вот и лето прошло...» тоже звучит в «Птичьих» сумерках. В чем-то связь времен упорно не прерывается.
Два короткометражных фильма Владимира Бека — «Первый день» и «Эпилог» — можно посмотреть на сайте «Сноба».
2. «Сто дней после детства» Сергея Соловьева (1973)
«Чего это я, дурак? Это же просто Ерголина. Это жара. Я же ее тыщу лет знаю», — недоумевал и страдал Митя Лопухин (Борис Токарев), вдруг увидевший одноклассницу Лену (Татьяна Друбич) будто в первый раз. Думал, что солнечный удар, а оказалось, что любовь — не менее сильная и мучительная, чем в «Маскараде» Лермонтова, на который в усадебном, «при лагере», театре замахнулись школьники... Пересказывать классику — я сейчас не о Михаиле Юрьевиче, а о Сергее Александровиче Соловьеве — нет нужды; вы наверняка видели «Сто дней...», а если нет, непременно посмотрите — хоть прямо сейчас, на YouTube. Это всеобъемлющий, космический фильм — и про любовь, и про дружбу, и про великую русскую литературу, и про честь с достоинством, и про улыбку Джоконды, да вообще про все — с фирменными соловьевскими юмором и грустью, под небесную музыку Исаака Шварца.
В своих мемуарах САС не раз возвращается к «Ста дням...», рассказывая изумительные истории — о романе с юной Друбич, непростых поисках натуры, приведших в итоге к строительству не существующего в тяжелой советской реальности пионерлагеря мечты, выборе оператора (над фильмом, снятым в итоге Леонидом Калашниковым, начинал работать Александр Княжинский: «В павильоне возникала нехорошая атмосфера Равенсбрюка, мало способствовавшая контакту с юными актерами. Саша с нескрываемой ненавистью и омерзением снимал детишек по одному, всех подряд, причем каждого одинаково. Два дига от камеры били прямо в глаза ребенку, от чего тот не только слеп, но иногда начинал у нас на глазах и дымиться...»). Одну историю — о выборе, который определяет всю жизнь, — я рискну процитировать полностью, очень уж она поучительна. «Главным героем картины был некий выдуманный Митя Лопухин: он переживал свою первую любовь, взрослел на наших глазах, мужал, из бесформенного куска человеческого мяса преображался в некую более или менее одухотворенную материю, — рассказывает Соловьев. — И здесь передо мной встала проблема. На эту роль я нашел двух мальчиков. Один был низенького роста (что могло быть очень к месту, поскольку в фильме явно прочерчивалась лермонтовская линия), из очень неблагополучной семьи, некрасивый, нескладный. Эмма Герштейн в свое время дала поразительную характеристику великому сыну великих родителей Льву Гумилеву: "Он был человеком, которому изначально на земле не было места". Вот таков был и этот мальчик. Таким мог стать и наш герой: тогда и трагедией его стало бы свойство подросткового возраста — видеть мир таким, в котором тебе изначально нет места. Все лучше тебя и красивее тебя, и вообще все места на земле уже заняты. Да и мальчик был замечательный — нервный, с поразительно осмысленными, злыми, ожесточенными глазами. А другой мальчик был очень красив, спокоен, добр, в меру эмоционален, гармонично сложен; внутренняя природа его была совершенно неконфликтна к миру, расположена к нему. Как ни странно, и в том, и в другом мальчике была своя прелесть — я никак не мог решиться, кого мне взять. Тогда я показал пробы Мите (Соловьев говорит о своем однокурснике Дмитрии Крупко, считавшемся самым талантливым). Он посмотрел и сказал слова, оказавшиеся для моей жизни важнейшими.
— Да это все зависит от того, чего ты сам-то хочешь...
— В каком смысле?
— Ну, для самого себя чего ты хочешь?
— Как чего хочу?
— Ну, есть два варианта. Ты, допустим, берешь этого маленького некрасивого мальчика, снимаешь с ним картину, может быть, даже очень хорошую, но в этом случае ты, вероятнее всего, как Модильяни, к 35 годам должен будешь умереть от туберкулеза и наркотиков. Ты сам себе этим выбором такую жизнь предрекаешь. А если ты возьмешь второго, вот этого красивого мальчика, то, может быть, как Ренуар, в 75 лет, привязав к руке кисть (потому что рука ее уже не держит), под сенью деревьев, пронизанных трепещущим солнцем, будешь писать юных обнаженных женщин, которые будут тебя волновать в эти 75. Поэтому сам для себя реши, чего ты хочешь. И никаких других вопросов здесь нет и быть не может».
Да, автор «Птички» определенно идет по стопам Соловьева и тоже склоняется к пути Ренуара: некрасивых героев в его фильмах нет.
3. «Каникулы Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные» Владимира Аленикова (1984)
«Зачем человеку каникулы? Чтоб каждый день кино. А в лагере каникулы — мучение одно». С такими траурными мыслями прибыли в черноморский лагерь друзья-закадыки Петя Васечкин (Егор Дружинин) и Вася Петров (Дима Барков), однако вместо суровой регламентированной жизни по распорядку, под горн, вышло упоительное черт-знает-что, с приключениями и мотивами, ловко заимствованными авторами из «Ревизора» и «Дон Кихота»; да вы и сами знаете (а если вдруг нет — вот первая серия, «Хулиган», а вот и вторая, «Рыцарь»). Кстати, компания «КИД.клуб», по инициативе которой была сделана «Птичка», предложила Владимиру Беку ремейк именно «Каникул...», но режиссер выбрал другой референс, «Сто дней после детства».
Фильмы о Петрове и Васечкине снимались для ТВ, что сегодня, скорее всего, говорило бы о заведомо более низком качестве (во всяком случае, так относятся к телепродукции в России). В СССР (дилогия выпущена Одесской киностудией) никаких скидок для телевизионного кино не делали — и это реально здорово! Нездорово другое — вторжение чиновников в творческий процесс, из-за чего из финальной версии «Каникул» вылетела одна сцена. Вот что вспоминает об этом инциденте режиссер Владимир Алеников: «Фильмы эти снимались очень давно, во времена советской власти, когда цензура была чрезвычайно строга ко всему, что, как ей казалось, хоть чуть-чуть отклоняется от линии партии и правительства. В конце фильма, если вы помните, Петров и Васечкин попадают в лагерь к альпинистам, и альпинисты эти по моему сценарию были французами, и дальше с ними происходит целая занятная история. Так вот вся эта история с французами показалась в ту пору руководству, которое принимало фильм, очень сомнительной. Шли какие-то сложные взаимоотношения с Францией, им показалось, что намек на то, что французов могут принять за шпионов, он явно не хорош, не в жилу, и эта сцена категорически не годится». Сцена пошла под нож, но к счастью, сохранилась и доступна здесь. Одного француза играет артист Станислав Федосов, а другого (того, что в первом кадре подозрительно чихает) — сам режиссер Алеников.
4. «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!» Элема Климова (1964)
Пионер Костя Иночкин (Витя Косых) — маленький советский бунтовщик без причины, взял и переплыл реку, оказавшись в опасной «антисанитарной» зоне. За что начальник лагеря, махровый бюрократище Дынин (Евгений Евстигнеев) Иночкина из лагеря исключил. Такого позора Костя снести не мог — и остался в лагере на положении партизана, воспользовавшись помощью хороших людей: друзей, вожатой, завхоза и физрука.
Абсолютный кинематографический шедевр (доступен на YouTube) — пример стопроцентной авторской вольницы, благодаря которой даже сатирические стрелы с годами не утратили остроты. И сделанный на, казалось бы, исключительно внутреннем материале фильм почитают во всем мире; в прошлом году его отреставрированная версия участвовала в официальной программе Каннского фестиваля «Каннская классика». А своевременный выход на родине состоялся по счастливой случайности. Картина, осмелившаяся потешаться над «кукурузой — царицей полей», и вообще вся какая-то «неблагонадежная», мигом загремела на полку. «На худсовете, — вспоминал Элем Климов, — весь фильм стояла гробовая тишина, даже на тех моментах, которые я считал очень смешными, раздавались жиденькие одиночные "хи-хи". Лента закончилась, и в такой же гробовой тишине "товарищи" покинули кинозал. Лишь один человек подошел и полушепотом сказал: "Потрясающе смешно, старик!" Но руки не подал и так же тихо вышел. (...) Буквально за несколько дней до 1 мая кто-то сумел уговорить Хрущева посмотреть "Добро пожаловать..." (а руководители смотрели фильмы только на своих дачах, с родственниками). И Хрущев смеялся, он был довольно простодушный человек, а потом спросил: "А чего вы этот фильм держите? Смешно ведь, пускайте в прокат". Всё: антихрущевский фильм разрешил сам Хрущев!» А в прокат он вышел 9 октября 1964-го, меньше чем за неделю до снятия Никиты Сергеевича с поста генсека. Ирония судьбы.
5. «С.С.Д.» Вадима Шмелева (2008)
Новорусский слэшер с действием в двух временных пластах. Начинается в 1984-м, в пионерском лагере «Лесная поляна», где один вожатый вместо колыбельной баюкает вредных незасыпающих шалунов страшилкой про автобус с черными шторками и лошадиную голову, в то время как настоящий маньяк убивает других, совокупляющихся вожатых. Продолжается в 2008-м, когда проклятая территория превращается в площадку реалити-шоу «Пионерлагерь», несущую смерть всем безрассудным участникам. Если хотите узнать, как это было, отправляйтесь на YouTube; правда, техническое качество размещенной в сети копии так себе, предупреждаем.
Да и в целом фильм, название которого расшифровывается как «Смерть советским детям», не то чтобы выдающийся — за исключением одного момента. Это единственное (если не считать короткометражки Ульяны Шилкиной «Ничего страшного» по «Синему фонарю» Пелевина) обращение кино к мощнейшему пласту детского пионерлагерного фольклора, изуверским страшилкам, щекотавшим нервы не одному поколению советских детей. В литературе ту же тему использовал только создатель Чебурашки Эдуард Успенский — в повести «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы». Что странно — тема-то неисчерпаемая.
6. «До первой крови» Владимира Фокина (1989)
Приморский лагерь в Крыму играет в «Зарницу» — играет всерьез, с пытками и преследованием пионера-изгоя Саши (Андрей Некрасов), облыжно почитаемого за стукача. Кадры со спящими маленькими ангелами, открывающие фильм, оказываются обманкой: в условиях, даже понарошку приближенных к боевым, невинные, вроде бы, создания открывают в себе первобытную агрессию. Такова человеческая природа или все же виновато общество, лишь прикидывающееся цивилизованным? (Ответ можете поискать сами, посмотрев фильм на YouTube.)
Одна из недооцененных полусенсаций времен перестройки, прекрасной эпохи, безжалостной к советским мифам. В данном случае прямое высказывание о патологической сути того, что называлось — и называется по сей день — военно-патриотическим воспитанием. В путинской России звучит актуальнее «Повелителя мух».
7. «Будьте готовы, Ваше высочество!» Владимира Попкова (1978)
Приключения наследного принца сказочной восточной страны Джунгахоры Дэлихьяра Сурамбука (Эльхан Джафаров) в пионерлагере «Спартак» (снимали в «Артеке»), или история о том, как простые советские дети Тараска, Гелька и Тоня избавили «золотого ребенка» от сановного чванства. Экранизация одноименной повести Льва Кассиля; доступна в сети.
Мне в детские позднесоветские годы читать книгу-первоисточник было непросто: будто на лекции по политической грамотности сидишь; совсем не «Кондуит и Швамбрания»; сплошная идеологическая пропаганда, пусть и облаченная в блистательную литературную форму (в детские позднесоветские годы если о какой форме и задумываешься, то только о школьной). Другое дело — фильм: милый, веселый, да, не без идеологической риторики, но море и озорство героев всё искупают. А сегодня к просмотру неизбежно примешивается и ностальгия — сладкое чувство. Повесть, кстати, тоже не забыта: в 2013-м Минобразования включило «Будьте готовы» в список 100 книг, рекомендованных современным школьникам для факультативного чтения. Несколько опрометчиво: то, что раздражало в советские годы, сегодня воспринимается острым, входящим в разрез с консервативной государственной идеологией левым дискурсом. А каков финал! «Все еще будет хорошо! И утвердятся законы, которые пионеры вместе с королем записали на страницах школьной тетрадки в памятную лагерную ночь на берегу нашего Черного моря. Ведь наберется ума-разума не только Дэлихьяр, но — это самое главное — обретет силу народ Джунгахоры и возьмется делать свою жизнь на такой образец, какой ему покажется желанным». Глядишь, и российские школьники — электорат будущего — наберутся ума-разума так, что мало не покажется; довольно веселую шутку сыграло Министерство образования.
8. «Завтрак на траве» Николая Александровича (1979)
«Насажу я на крючок хитрую наживку, очень хочется поймать золотую рыбку. Я дворец не попрошу, мне дворца совсем не надо, от одной девчонки жду я хотя бы взгляда», — распевает поутру Иван Ковалев (Сергей Проханов), отслуживший в армии танкистом, готовящийся к поступлению в институт, грезящий рационализацией труда на вредном производстве, но при всем при этом не перестающий быть веселым шалопаем. Поддавшись уговорам товарища и соблазнившись на «абсолютный покой», Ковалев отправляется в пионерлагерь вожатым — и попадает в натуральное сердце тьмы, ораву малолетних башибузуков, которые сигареты курят, в леса убегают, на отбой и прочий порядок чихают. Но кончится все, конечно, хорошо: это музыкальная комедия; доступна на YouTube: первая серия — здесь, вторая — здесь.
Телефильм, вышедший на волне успеха комедии «Усатый нянь», где тот же Сергей Проханов укрощал детсадовцев, напоминает (как и «Петров и Васечкин») о золотых годах советского телекино, не чуравшегося культурных реминисценций даже в легком формате детского фильма. Пионеры говорят о Тристане и Изольде, название заимствовано у картины Клода Моне — Ковалев дарит альбом импрессионистов маленькому художнику Мурашкину, а эпизод ночного танцевального буйства школьников отсылает к шедевру Жана Виго «Ноль за поведение». И вообще, «Завтрак на траве» — просто очень хороший фильм; тут двух мнений быть не может.
9. «Бронзовая птица» Николая Калинина (1974)
1920-е годы, деревня Сенеж Московской губернии. Мишка Поляков (Сергей Шевкуненко), Генка Петров (Володя Дичковский) и Слава Эльдаров (Игорь Шульженко) — герои фильма «Кортик» — попадают в трудовой пионерский лагерь-коммуну, обосновавшийся вблизи поместья Карагаевых, и оказываются вовлечены в таинственную историю с кладом, статуэткой бронзовой птицы и убийством крестьянина Кузьмина... Первая серия доступна здесь, вторая — здесь, третья — здесь.
Большой трехчасовой фильм-роман, основанный на литературном бестселлере Анатолия Рыбакова, проходил в советские годы по разряду историко-революционного. Что справедливо лишь отчасти: смотреть и пересматривать всю трилогию (завершающая часть — «Последнее лето детства») можно как высококлассный, хитросплетенный и местами почти готически мрачный (не Гранже, но все же) детектив.
10. «Пассажир с «Экватора» Юрия Курочкина (1968)
Вот еще один детектив на территории пионерлагеря— про школьника Ильмара (Юрий Крюков), оказавшегося не в том месте не в то время: на корабле, плывущем в «Артек», мальчишка стал свидетелем странного поведения одного нехорошего иностранного пассажира, мистера Пиппа, за что едва не поплатился жизнью. Но спасся, нашел друзей и со злоумышленниками справился. Как — можно увидеть тут.
Художественная и историческая ценность этой шпионской поделки была бы невелика, если бы не ее, говоря современным языком, саундтрек. Музыка Микаэла Таривердиева и песня «Маленький принц», исполненная Еленой Камбуровой (в «Старых песнях о главном — 2» ее перепевает Валерия), — навсегда. Как, собственно, и летние лагеря, как бы они ни назывались — «Артеками», «Спартаками» или «Камчатками».