Этот матч уже все обсудили, но он очень ценен как обзорная точка. Из этой ямы все видно. Он прозрачен, как была прозрачна, пуста наша центральная зона, где Бэйл, Рэмзи и Аллен творили все, что хотели.

С точки зрения стратегии игры это был не просто худший матч Леонида Слуцкого в качестве тренера сборной на турнире, но и вообще худший матч России на больших турнирах за последние 14 лет. Такой потерянной, обреченной наша команда последний раз была в матче против Бельгии на чемпионате мира в Японии, куда мы приехали в тренером Олегом Романцевым в душевном расстройстве.

Ничего общего с Романцевым у Слуцкого, конечно, нет. Слуцкий абсолютно в своем уме, чему доказательством его слова после катастрофы. Это были самые адекватные, самые ответственные слова, сказанные русским тренером после поражения, которое увидела вся страна. И это было ни разу не кокетством — взять всю вину на себя. Слуцкий, действительно, почти целиком виноват. Не в том, что проиграли Уэльсу. А в том, что проиграли ТАК.

Почему мы проиграли ТАК, я, как мне кажется, довольно полно объяснил в предыдущем тексте, написанном до игры. В первую очередь, Слуцкий побоялся играть в судьбоносном матче осторожно, как это у нас называют. А только так, «на ничью», и следовало играть, хотя ничья ничего нам и не давала. Он побоялся, что его обвинят в трусости (этот вечный страх любого русского мужчины). Он испугался громовержца Марьиванны, которая высидела весь матч подле своего Петра Петровича, и ей было стыдно за весь этот позор, и чувства ее за родину были оскорблены. Потому что Борис Корчевников и его друзья объяснили бы Марьиванне, что наша тактика против Уэльса была предательски трусливой. Что не так мы сражались за Сталинград. И что наши деды разбили бы в пух и прах этот Уэльс.

Ну и вообще Марьиванна помнит, как она выбрала Петра Петровича в свое время. Она увидела, как тот во дворе бесстрашно полез на дылду. Огреб страшно, конечно. Но бесстрашен был Петр Петрович. Он так и говорил, прямо, как сборная России устами ее полководца: «Ну бей меня, Бэйл, бей!». И страшно избил Бэйл Петра Петровича.

Леонид Слуцкий, конечно, должен был играть против Уэльса в три центральных защитника. Но он не мог так играть. Потому что сборная России не знает игры в таком построении. Да, с Игорем Денисовым в центре поля не приключилось бы ужаса в таком масштабе. Наверное. Но сломался Денисов за две недели до турнира, и нужно было срочно наигрывать эту схему. Но как, кем наигрывать, Слуцкий не знал. Потому что он начал думать о сборной только на следующий день после героической победы ЦСКА в чемпионате России. Он не посмотрел острыми, свежими глазами 30 матчей Бэйла за «Реал», где его соперники решают ровно ту же задачу, что стояла перед сборной России — как погасить его скорость. И некоторые, иногда, даже такие маленькие, как мы, эту задачу решают. Слуцкий если и знал, почему у Рэмзи иногда и не получается в «Арсенале», то не смог соотнести этот его опыт с возможностями своих игроков — смоделировать неудачу Рэмзи. Слуцкий именно практически не ответил на вопрос, почему Аллен не попадает в стартовый состав «Ливерпуля» — не самой великой английской команды. У него не нашлось на все эти размышления оперативной памяти. Потому что год назад Слуцкому приказали спасать Россию от Фабио Капелло, и при этом позволили оставаться в ЦСКА.

В этом заключается профессия тренера сборной — смотреть и думать. И поэтому эта профессия кажется многим очень легкой. Не было времени у Слуцкого ни смотреть, ни думать. Он мог только принимать самые простые, самые очевидные решения, если только не считать парадоксального состава на матч с Англией. Но против Англии придумывать легко — вот она сила Англии, вся как на ладони. Сдерживай, вяжи ее, как Гулливера. Нет другой заботы. Куда сложнее придумывать со Словакией и с Уэльсом, особенно если тебе нужно в матче с ними быть Англией — выигрывать.

Я опять вернусь к специальному — пресловутой системе 3-5-2, которая, конечно, не гарантировала бы — тысячу раз нет! — победу с Уэльсом, но, во всяком случае, избавила бы нас от обреченности. Тут можно сразу же возразить: а кто бы закрывал левый фланг? Ни Щенников, ни Комбаров к такой роли не приспособлены. Ответ есть — Жемалетдинов из «Локомотива». Но Слуцкий не решился взять во Францию 19-летнего парня. Он мало за ним наблюдал. Вернее так: он не наблюдал за ним, не будучи всецело поглощенным созерцанием. А вот Фабио Капелло взял бы его на турнир. Потому что созерцание было, согласно контракту, его основным родом деятельности. А не военно-патриотической почетной повинностью, как для Слуцкого.

С точки зрения культуры селекции, метода работы тренера сборной, теперь отчетливо ясно: работа Капелло была образцовой. Он промывал русский песок, прочесывал тайгу, плавил льды в поисках того, чего, как мы считаем, там нет — в надежде обнаружить драгоценное. Даже на четверть драгоценное. Он пробовал новых игроков. Он готовил, медленно лепил команду к ЧМ-2018 — делал то, что ему предписал заказчик. Но заказчику не нравилось, что эта задача вступает в конфликт с текущими заботами — попаданием на Евро-2016, что за окнами шумит народ. Народу больно не нравилась бескрылость игры команды Капелло. Ну как же так, Россия — и бескрыла? А что говорил про Россию Пушкин? Или не Пушкин? Гоголь? Ну да, Гоголь! Нет, это не футбол. Это какая-то русофобия.

Мой товарищ написал короткую заметку по поводу России на Евро-2016. Она называлась «Худшее в нашем футболе — это ты». Там нет ни слова про тактику и ошибки Слуцкого, про треклятый лимит на иностранную рабочую силу в нашем футболе, про Мутко нет ни слова. И это самое точное замечание по поводу случившегося. Я согласен с этим. Согласен уже четыре года, с той ночи, которую я провел в польском городе Познань в компании 20 тысяч пьяных ирландцев. Ирландия тоже тогда была на чемпионате Европы. Она играла сильно хуже, чем теперь. Она проиграла все три матча. Я не разглядел в той ночи ничего, кроме чистой, беспримесной радости. Ни ярости, ни сожаления, ни упрека. Ни слова про Уайльда, Джойса, Йейтса, Беккета, Шоу и Иоанна Скотта Эриугену. И какие же вы, их потомки, бессовестные, бездарные засранцы! Это была ночь благодарения. Пьяная месса во славу парней, их чести, достоинства и самоотречения. И эти бекрылые парни, ну совсем не Уайльды в футболе, между прочим, не бедны. Они зарабатывают в десятки раз больше обычных ирландцев. Но их ни в чем не подозревали.

Отношения русского профессионального футбола с его публикой изначально, еще с советских времен, замешаны на подозрении и даже на презрении. Наверное, это взаимно. Но первична тут публика, этот вечный герой Сергея Светлакова из «Наша Russia», раз в два года включающего телевизор по случаю футбола: ну давайте, бегите вперед, уроды.

Еще три года назад русская лига была 6-й в мире и это никак не сказалось на ее посещаемости. Хозяин «Спартака» Леонид Федун построил для команды собственный стадион, которого у нее никогда не было — на большинстве матчей он не заполняется даже наполовину. Не выигрывают. На крохотном стадионе в Санкт-Петербурге почти всегда есть свободные места. При том, что в «Зените» опробованы и запущены все самые передовые технологии маркетинга. При том, что за «Зенит» играют мировые звезды — Халк, Витцель, Гарай..

Скорее всего, уже этим летом все они покинут Питер. Во всяком случае, они будут очень стремиться уехать, несмотря на свои колоссальные контракты, по-прежнему действующие. Наша футбольная лига по понятным причинам вступила в полосу рецессии. Разговоры об отмене лимита на иностранцев в нашем футболе или наоборот о его ужесточении — это самая бессмысленная дискуссия, которая может возникнуть летом 2016 года. Со стремительным восходом Китая и поступательным ростом американской лиги соккера, мы больше не маним мир баснословными заработками в футболе. Думаю, мы встанем в один ряд с Польшей. И это очень хорошо. Ничего не может быть лучше, чем избавление от химер, таких нелепых в нашем случае. Пусть Бразилия мучается своими имперскими комплексами в футболе. Империи — имперские терзания. Пусть турки закатывают к небу глаза после очередной своей неудачи. Там, по крайней мере, живет подлинная страсть к этой игре, а не чванливое брюзжание у телевизора. Нет и никогда не было футбольной империи на территории одной седьмой части суши. Нет никакой страсти. И любви нет. В основании любви восторг, восхищение и доверие, несмотря ни на что.

Чтобы ни пела моя лента FB про депутата Яровую, мы живем в эпоху тотального отрезвления. Подлинного осознания места страны в мире. В основе ее уже не самоуничижение и злорадное отчаяние нищего, как на рубеже 80-х и 90-х. В основе этого чувства уже есть достоинство. Во всяком случае, этим достоинством живет уже, например, русское сельское хозяйство. Русские фермеры не пытаются побить Аргентину или Новую Зеландию в бычьем бою. Они не планируют (пока) завалить весь мир русской моцареллой. Они хотят накормить этим мясом и этой моцареллой нас. И мне нравится это мясо и эта моцарелла. И я с гордостью поглощаю эту моцареллу, зная все, поверьте, об оттенках нежности Mozarella di Buffala в итальянской области Кампанья.

Русский футбол должен уподобиться русскому сельскому хозяйству. Все в нем должно обратиться в возделывание земли, в неспешную подготовку будущих опытов, в зрение и слух — к чужому опыту.

Это неправда, что все футбольные деньги тучных нулевых были просажены впустую. Не все. Работают академии, детей учат иностранные тренеры. Примерно к 20-му, не к 18-му, году можно ждать первого урожая. Это будут живые люди, выросшие дети. Им потребуется поддержка. Больше — любовь.

Без любви в футболе ничего не добиться. Не любить футбол — невозможно. Это даже Китай с Америкой, наконец, поняли.

Любовь бескорыстна. Она не требует авансом побед и кубков. Этим, собственно, она и отличается от блядства.

При поддержке: