СПочему вы решили стать депутатом?

Для меня это был осознанный выбор, подсказанный профессиональным опытом. Я неравнодушный человек. Работая в тележурналистике, за кадром я всегда старалась помогать своим героям, если они попали в беду. Но системно решать проблемы людей можно, лишь занимаясь общественной деятельностью. Три года назад я пришла в подмосковную общественную палату, где взялась за целый ряд социальных проектов, в том числе в сфере защиты детства. Мою работу заметили, и губернатор Андрей Воробьев предложил мне занять пост уполномоченного по правам ребенка в Московской области. Я согласилась. Работая детским омбудсменом, я поняла, что причина многих случаев нарушения прав детей в России — недостатки наших законов, чаще всего федеральных. Поэтому я решила баллотироваться в Государственную думу.

СКакими проблемами семьи вы решили заняться в первую очередь?

Сегодня было первое заседание комитета, мы с коллегами начали ревизию ряда законопроектов, которые по разным причинам «застряли» в Госдуме. Некоторые из них, по моему мнению, уже не актуальны, другие нуждаются в доработке. Прежде всего, я планирую заниматься проблемами многодетных семей, проблемами детей с ограниченными возможностями здоровья и другими вопросами, которые хорошо мне знакомы по правозащитной работе. Особая тема — права «детей раздоров», которых после развода крадут и скрывают друг от друга родители. По опыту работы в Подмосковье могу сказать, что эта проблема буквально за последний год стала чрезвычайно острой. Причем полиция не может искать похищенных детей, поскольку формально они находятся с законным представителем. Чтобы дать правоохранительным органам соответствующие полномочия, нужно вносить поправки в Семейный кодекс. Вероятно, именно это будет моей первой законодательной инициативой.

СРасскажите об основных детских проблемах, с которыми вам пришлось столкнуться, работая уполномоченным по правам ребенка. Что в первую очередь надо улучшать, с чем бороться, что исправлять?

Из года в год растет число нарушений жилищных прав детей. Особое место здесь занимают ситуации, когда ребенок лишается единственной крыши над головой и регистрации по месту жительства, а вместе с этим мер социальной поддержки. Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что в законодательстве есть лазейки, позволяющие это делать. Чтобы пресечь эту практику, нужно вносить поправки в Гражданский процессуальный кодекс. К сожалению, массово нарушаются права детей на алименты. Причина в недостаточном нормативном регулировании, отсутствии действенных механизмов принуждения должников к выплатам, определения их реальных доходов и имущества. Отдельная проблема — отказ в мерах социальной поддержки детям, не имеющим прописки, но фактически постоянно проживающим на территории одного региона.

СУстраивает ли вас то, как работает сегодня система ювенальной юстиции? Что нужно изменить?

В России есть комиссии по делам несовершеннолетних, но ювенальной системы, как в Западной Европе или Америке, у нас нет. И я считаю, это хорошо. Я увидела все негативные стороны работы ювенальной юстиции в США. Например, когда дети используют свои права, шантажируя взрослых. Или когда родители после развода используют ювенальную систему для мести. Вспомните драматическую историю актрисы Натальи Захаровой, которую ювенальная система Франции по сути лишила дочери. Я 15 лет занималась этой темой как тележурналист, пыталась помочь, но все впустую. Ювенальная система порой ведет себя бесчеловечно и по отношению к родителям, и по отношению к детям. Считаю, что российские законы более гуманны, и при неукоснительном соблюдении способны надежно защитить права детей. Абсолютно согласна с президентом Владимиром Путиным, который скептически относится к идее ювенальной юстиции в России.

СПатриарх Кирилл подписал обращение об исключении абортов из системы обязательного медицинского страхования; на фоне попытки запрета абортов в Польше многие российские общественные, религиозные и политические деятели тоже высказываются в пользу запрета абортов. Стоит ли, по-вашему, продвигать эту инициативу?

Я считаю, что не нужно выводить аборты из системы ОМС. Как минимум потому, что состоятельные женщины при желании всегда смогут заплатить за прерывание беременности. Эта мера может привести лишь к увеличению числа нежеланных детей в неполных и неблагополучных семьях. К идее полного запрета абортов отношусь отрицательно. Потому что так проблему не решить. Просто добровольные аборты будут делать как вынужденные по фиктивным медицинским показаниям. Врачи ведь всегда могут написать, что у женщины подскочил сахар, слабое сердце, порок плода, да что угодно! Это создаст беспрецедентную коррупционную кормушку. Я уже не говорю о кустарных абортах. Сколько советских женщин погибло от них во времена запрета! Старшее поколение, конечно, об этом помнит.

Да, в России высокий процент прерванных беременностей. Но, чтобы снизить этот показатель, нужно не запрещать аборты, а решать социальные проблемы материнства. Ну и, конечно, вести разумную пропаганду контрацепции.

СКак вы относитесь к законопроекту сенатора Елены Мизулиной по отмене беби-боксов?

Отрицательно. Мы, сторонники «окон жизни», обеими руками за то, чтобы российские семьи были крепкими и счастливыми. Мы не собираемся плодить социальное сиротство — а именно этот упрек чаще всего приходится слышать от противников беби-боксов. В целях профилактики социального сиротства в Подмосковье работают «Школы подготовки к материнству». В них акушеры-гинекологи, неонатологи, клинические психологи и священнослужители помогают женщинам, всеми силами убеждая их не отказываться от ребенка. И это дает результат. Если в 2012 году в родильных домах Московской области оставили 368 детей, то в прошлом году отказников было лишь 236.

Уверена, что обучение молодых родителей должно быть обязательным. Но и это не исключает возможности отказа от ребенка, его убийства или оставления в опасности. Нужно учитывать специфику регионов. В Московской области, например, много трудовых мигрантов, а в этой социальной среде, к сожалению, инфантицид распространен.

В Люберецком районе Московской области после установки беби-бокса прекратились убийства новорожденных. Хотя раньше такие преступления регистрировались там регулярно. При этом благодаря «окну жизни» 22 ребенка удалось спасти. Если беби-бокс дает малышам шанс на жизнь, значит, Подмосковью он нужен.

Право устанавливать или не устанавливать «окна жизни» нужно отдать регионам. Соответствующие решения должны принять губернаторы на основании анализа ситуации со стороны министерств здравоохранения и статистики правоохранительных органов. Если завтра объективные данные покажут, что «окна жизни» в Московской области не нужны, мы закроем люберецкий беби-бокс. Но пока мы видим, что он необходим.

СКак, по-вашему, обстоят дела с введением инклюзивного образования? Чего не хватает для того, чтобы оно всерьез «работало»?

Надо признать, что к введению инклюзивного образования Россия оказалась не готова. Есть масса проблем, решать которые мы пока не умеем.

В первую очередь у нас нет системы подготовки учителей к работе с особенными детьми. Отправлять ли педагогов на специализированные курсы, сегодня решает отдельно взятый директор школы или реабилитационного центра. Если учитель сам решил пройти переподготовку, ему приходится отпрашиваться с работы, объяснять, почему он принял такое решение. Не говоря уже о том, что подобные курсы существуют далеко не везде.

Необходима государственная программа профессиональной подготовки кадров. В педагогических вузах нужно вводить специальность «преподаватель для детей с ОВЗ», привлекая к преподаванию лучших специалистов в этой сфере. Заработная плата учителей, получивших такое образование, должна быть выше. Необходима система государственной аттестации педагогов, прошедших переобучение, с выдачей соответствующих сертификатов. За свою квалификацию они также должны получать надбавки к зарплате.

Еще один важный момент. Инклюзивное образование ввели повсеместно, во всех школах. Но есть муниципалитеты, где это не нужно. А в других местах, напротив, есть потребность в отдельных специализированных учебных заведениях для особенных детей. Статистика, которая выявляла бы такие потребности, у нас не ведется. Считаю, что нужно закрепить полномочия по сбору этих данных за органами опеки и попечительства, которые затем будут предоставлять информацию в региональные министерства образования. Чтобы чиновники видели: здесь у нас много маломобильных детей, а здесь — детей с нарушением зрения или слуха, и учитывали эти сведения при планировании развития системы образования. Кроме прочего, это позволит адресно использовать ресурсы бюджета.

СВы предложили идею телешоу «Подруги» с участием женщин-депутатов. Зачем это нужно и почему в нем будут только женщины? Считаете ли вы, что у женщин-депутатов подход к работе иной, чем у мужчин?

Во-первых, коллеги-журналисты несколько поспешили, написав, что речь идет именно о телешоу. Есть идея для программы, но о конкретном формате говорить пока рано.

На первом заседании нашего комитета, который представлен исключительно женщинами, мы с коллегами, не сговариваясь, стали использовать обращение «подруги». Именно так когда-то называлась моя первая программа на российском телевидении, которая по разным причинам «не пошла», и родился «Женский взгляд».

На заседании комитета я предложила идею, которую коллеги поддержали. Дело в том, что 70 депутатов нового созыва Госдумы ― женщины. Это самое большое женское представительство в российском парламенте за всю его историю. Поэтому, может быть, нам стоит объединиться и при принятии ключевых решений проводить открытые телевизионные обсуждения. Уверена, все законодательные инициативы в сфере семьи, материнства и детства потенциально интересны телезрителям. Просто говорить о них нужно простым и доступным языком, разбирая все на конкретных примерах. Приглашать к обсуждению экспертов и представителей общественных организаций, которые сталкиваются с недостатками действующего законодательства. Спикер Вячеслав Володин говорит о необходимости повысить качество законотворческой работы, а для этого необходима обратная связь, нужно слышать людей. Мы пока не знаем, в каком телевизионном формате это можно сделать. Но это точно не «парламентский час», а что-то более близкое и понятное людям.С