Продажи обручальных колец с бриллиантами идут на спад. Миллениалы не женятся или женятся поздно, и, в любом случае, у них уже нет идеи, что немного платины с аллотропной формой углерода — это символ верности, порядочности, вечной любви... что там еще?... надежности.

Но главное, они не понимают традиций, которые подразумевают, что уже одно только решение жениться обязывает к большим и бессмысленным тратам.

По версии картеля De Beers, который и придумал всю эту историю с «бриллиантами навсегда», кольца для помолвки должны быть 1) непременно с бриллиантами, 2) стоить как зарплата за два месяца. Это все рекламный ход 1939 года, который вдруг сработал, заменив устаревшие правила помолвки. По этим правилам предложение мужчины считалось официальным контрактом. «Разрыв помолвки» был не просто грустным событием, а юридическим термином — за это можно было подать на мужчину в суд. Но времена стали проще, мужчины — менее ответственными, женщины — более уязвимыми.

De Beers отлично приспособились к новой реальности — они внушили, что теперь любой мужчина должен купить кольцо, которое немного его разорит, а если этот подлец отречется от обещания, женщина в знак утешения может не возвращать бриллиант. Может, свадьбы и не будет, но камешек останется навсегда. «Лучший друг девушки», да. Мужчины приходят и уходят, а многократно переоцененные камни остаются (и ты их никогда не продашь за ту же цену).

Но миллениалам наплевать. Для них, во-первых, важна реальная стоимость вещей и этичность производства. «Кровавые алмазы» им несимпатичны по множеству соображений.

Во-вторых, им более приятны «нематериальные» ценности: путешествия, спорт, здоровье, знания. Да, за все это тоже приходится платить, но это уже не вещи, а впечатления и состояния.

Для них женитьба/свадьба лишены той сакральности, которой их наделяют более консервативные личности. Кольцо, платье, вечеринка — все это обходится в такие суммы, которые с толком можно потратить на менее странные и куда более увлекательные дела.

Миллениалы куда большие реалисты, чем их предшественники: они осознают, что ни одно платье от Веры Вонг не удержит людей от развода лет через пять. Они выросли среди рухнувших надежд — на их глазах все эти сказочные истории о том, что где-то кто-то «долго и счастливо», превращались в побитую реальностью труху. Миллениалы — поколение с двумя или тремя мачехами и отчимами, с шестью бабушками/дедушками с каждой стороны. «Почему у меня всего один папа?» — жалуются сейчас дети, когда идут в школу и видят многочисленных «отцов» и «матерей» у своих одноклассников.

Недавно у моих знакомых была свадьба в Марокко. Родители жениха разведены, поэтому каждый сделал свою вечеринку. Вся история продолжалась неделю — с поездками из одного отеля в другой, с роскошными застольями, шоу и фейерверками.

Мое сердце кровоточит — я представляю, на что бы я лично потратила все эти деньги, и меня просто разрывает фрустрация. Ну, остались у тебя всякие фото и видео, и наряды, но что с ними делать? Каждый вечер пересматривать за полчаса до сна?

Предполагается, что свадьба — «лучший день в твоей жизни», Золушка превращается в принцессу... но, если честно, чем все это лучше вечеринки на Хеллоуин? Зачем нужно платье за три тысячи евро (минимум)? Чтобы надеть один раз и спрятать в шкафу? В этом есть хоть какой-то смысл? (Или, может, порвать в клочья и облить краской при разводе для закрепления эффекта?)

В моем шкафу навалом красивых платьев, и ни одно из них не свадебное, я могу использовать их когда угодно (и ни одно не стоит больше 200 евро).

Вот знакомая рыдает: у нее свадьба через три дня, а ей вдруг стало страшно, и она в ужасе, что на все это они с женихом тратят 15 тысяч долларов (все, что у них есть), и она, разумеется, не уверена, что любит его так сильно, чтобы эта сумма была причиной не расставаться до конца их дней.

Я делаю кривое лицо, которое должно изображать нечто вроде сопереживания, а на самом деле думаю: «Господи, да зачем тебе все это?» Пошли в ЗАГС, расписались, выпили пять литров шампанского, уехали в Амстердам на неделю. Вот это — весело.

А двести человек родственников и знакомых, которых развлекает унылый конферансье, — это скучно. Есть странный закон мироздания: из любого ведущего на любой на свадьбе обязательно выползет тамада, который начнет устраивать дебильные конкурсы и шутить такие ужасные шутки, что из ушей течет кровь. Обязательно кто-нибудь напьется и получит по лицу. И да, гости будут орать: «Горько!», даже если каждого из ста человек лично умоляли не делать этого.

Но «так надо». Если встречаетесь — значит, женитесь. Если женитесь — устраиваете оргию для 50 знакомых и 150 плохо знакомых людей, которые понятия не имеют, зачем они тут, что делать, с кем общаться и, главное, как побыстрее убраться отсюда (в идеале — не заблевав такси).

Почему всех этих людей нет на днях рождения, на праздновании Рождества, но они вдруг из ниоткуда появляются именно на свадьбе, и считается, что если на это торжество ты не пригласишь какую-нибудь родственницу из Мончегорска, то это будет страшная обида, вендетта, боль и слезы?

Миллениалы (рожденные в промежуток с 80-х до 2000-х) уже более трезвые: они не понимают всю эту суету, им не ясно, на чем основаны все эти странные действия. Традиции хороши, если в них есть хоть какой-то смысл, но когда люди уже десять лет живут вместе, их отношения не секрет, у них давно общий бюджет и даже, возможно, ребенок, то вся эта мишура с белыми платьями, кольцами, пожеланиями многих счастливых лет и прочие сантименты теряют даже самые крохотные остатки смысла.

«Ну, и когда вы поженитесь?» — спрашивают люди с таким видом, будто говорят тебе что-то очень приятное, и тебе прямо неловко отвечать им то, что думаешь на самом деле, то есть нечто вроде «На фига?».

Женитьба ничего не меняет в жизни современного человека: ты уже в кого-то влюбился, уже занимаешься с ним сексом, вместе живешь, и после церемонии не будет никаких перемен. Что мы, собственно, отмечаем? Тот факт, что «несерьезные» намерения стали «серьезными» (что бы это ни значило)? Что теперь появится некое «совместно нажитое имущество», которое, на самом деле, лучше всего регулируется брачным контрактом (ну, или просто долевой собственностью), а вовсе не слезами счастья и лирическими клятвами?

Я была на свадьбе у очень симпатичных людей, которые казались единственными, кто получает от всего этого удовольствие. Они не замечали ни бездарного конферансье, ни перепивших водки гостей, ни группу, которая взялась играть русские эстрадные песни (от которых всех тошнило еще больше, чем от спиртного). Они были счастливы. Ну и вопрос: зачем тогда им вся эта свадьба, если им и без того отлично вдвоем, и они бы так же замечательно проводили время в самолете, который вез бы их в Аргентину?

«Свадьбы не будет», — твердо говорила я три раза в своей жизни, и никакие отчаявшиеся отцы и матери, друзья и соседи не могли изменить моего мнения. Моя внутренняя принцесса хотела ремонт, приличную зимнюю резину, новый Power Mac, лазерную шлифовку лица, но никак не утомительную церемонию, где часами придется выслушивать речи из серии «такая прекрасная пара» и «чтобы этот брак был надежным, как скала» (уже от одной мысли хочется яда покрепче).

Свадьба — это нечто устаревшее, для беспробудно религиозных, для тех, кто хранит девственность до венчания, для тех, кто даже в наши дни готов на типа красивые, но до смешного нелепые жесты, кто хочет навсегда оставаться жертвой стереотипов, или у кого так много денег, что уже все равно, на что их тратить.

А если еще остались Золушки, которые мечтают о «том самом дне», — не забудьте все-таки заранее выяснить, сколько будет стоить этот самый бриллиант и это самое платье, когда вы захотите их продать. Это отрезвляет. Потому что в наши дни свадьбы — мишура и обман, индустрия иллюзий, которая выжимает деньги из ложных романтических надежд.