Модернизация по-черному: африканские сценарии для России

И действительно, пока президент Медведев рассуждает про модернизацию, в Африке она уже вовсю идет, правда с местной спецификой — на месте колониальных городишек ширятся мегаполисы, а Киншаса и Лагос уже в этом десятилетии имеют все шансы стать крупнейшими городами на Земле. При этом у модернизации по-африкански есть много собственных и часто зловещих черт, в которых, если присмотреться, можно увидеть образ и нашего, российского, недалекого будущего.

Кишки в мусоропроводе: скопление людей в мегаполисах и запустение сельской местности

В 1920 году в столице Бельгийского Конго Леопольдвиле жили всего 1600 человек, а сегодня население Киншасы, как называется главный город нынешней Демократической Республики Конго, составляет больше 11 миллионов. Сейчас этот город крупнее таких мегаполисов, как Берлин и Рим.

Когда знаменитый исследователь Африки Генри Мортон Стэнли основал Леопольдвиль в 1881 году, у тогдашних строителей было четкое представление о том, для кого они возводят город. Красивые белые дома в викторианском стиле строили для колониальной администрации и европейских торговцев. Местные африканцы могли жить здесь в лучшем случае в качестве слуг. Впоследствии расовый облик жителей города менялся, но Леопольдвиль, переименованный странноватым президентом Мобуту Сесе Секо Куку Нгвенду ва за Банга в Киншасу (название стоявшей здесь когда-то деревни), все равно оставался поселением для элиты. Так было вплоть до конца ХХ века, когда в результате роста промышленности, а затем и гражданской войны в город стали переезжать все больше жителей глубинки. Киншаса невероятно быстро увеличивалась в размерах, и на этом пути с ней произошло одно неожиданное превращение: трущобы, постепенно разраставшиеся от окраин к центру, полностью разрушили городской ландшафт.

Городские улицы превратились в лабиринт заваленных мусором дорог. По характеру населения Киншаса сегодня — это не деревня, но и не город в классическом смысле. Теперь здесь почти нет горожан, то есть образованных обитателей городской среды. Но и «деревенскими» ее жителей назвать нельзя: у них исчезла традиционная культура и самоорганизация. Можно называть их как угодно: люмпены, деграданты, бомжи. Они живут то здесь, то там, часто не имея постоянного места обитания. У них то и дело появляются новые религиозные культы, например мессианская разновидность пятидесятников. Там, где они живут, давно не работают никакие городские службы, а представители Всемирного банка или «Врачей без границ» воспринимаются как полубожественные спасители, пришедшие из другого мира.

Киншаса

Фото: AFP/EastNews

Фото: Carl De Keyzer/Magnum Photos/Agency.Photographer.ru

Лагос

Фото: AFP/EastNews

Фото: Thomas Dworzak/Magnum Photos/Agency.Photographer.ru

Фото: LAIF/Vostock-Photo

А что у нас? «У нас будут формироваться трущобы американского типа — не картонные коробки, а 22-этажные здания, превращенные самими жителями в бомжатники», — рассуждает известный российский специалист по развитию городской среды Вячеслав Глазычев. Ближайшие кандидаты в мини-Киншасу, по его мнению, — это, например, районы вокруг «нового Черкизона», торгового центра «Москва» в Люблино. Превращение российского города в глобальную трущобу будет происходить постепенно: сначала из панельных девятиэтажек уедут все «приличные люди», потом туда перестанут наведываться городские службы, а мусоропроводы будут забиваться кишками домашних животных, как это уже происходит в городах Средней Азии. Постепенно в этих районах сконцентрируется неподконтрольное городским властям население из нелегальных и временных рабочих, которое начнет создавать собственные структуры власти, а милиции туда будет закрыт доступ.

Черкизовский рынок

При этом, «как и в Африке, в России концентрация населения в городах сопровождается запустением мелких городов и сельской местности», говорит сотрудник Центра экологических инициатив Алексей Ретеюм. «Село мы уже практически потеряли — сейчас это только реликты прошлой эпохи, в которых доживают свой век старики и старухи. Такая же судьба ждет многие малые города, которые будут превращаться в поселения-призраки», — считает Вячеслав Глазычев. В структуре расселения Россия повторяет африканский сценарий, за одним исключением: людей у нас гораздо меньше, и население все уменьшается, поэтому российские города скорее всего будут не полностью «съедены», а всего лишь окружены трущобами, зато село опустеет радикально.

Жизнь за забором: обособление элиты

Между тем, у «киншас» есть антипод, gated communities, или «зазаборные поселения». В России мы их прекрасно знаем под обобщенным названием «Рублевка» — сотни закрытых поселений для богатых, в которых есть собственные школы, детские сады, а с некоторых пор — даже церкви с музейными чудотворными иконами. И это еще один вполне африканский тренд, ведь свои «рублевки» есть и в Киншасе, и нигерийском Лагосе, и в южноафриканских Йоханнесбурге и Кейптауне. За забором — чистота и полный полицейский порядок. Как будто попал в Бельгию или Голландию. Жители африканских «рублевок» вспоминают, на каком континенте находятся, вероятно, только в те моменты, когда ветер дует со стороны трущоб и доносит «благоухание» гниющих свалок, с которых мусор в последний раз вывозили еще при колониализме.

И в России, и в Африке спрятавшимся за забором богатым есть что терять. Индекс неравенства (индекс Джини) в России и, например, в Нигерии примерно одинаков: 41 у нас и 43 там. При этом богатые и бедные постепенно все больше отдаляются друг от друга — если богатые причисляют себя к «золотому миллиарду», то бедные оказались в глобальной трущобе. И те и другие вырваны из своей традиционной национальной культуры. Трущобный житель Киншасы, как и его богатый соотечественник, вполне может провести дальнейшую свою жизнь где-нибудь на окраине Парижа или Лос-Анджелеса. И те и другие принадлежат новому, глобализированному человечеству — но по разные стороны забора.

Расплата за модернизацию — эпидемия СПИДа

Эпидемия СПИДа и в Африке, и в России — еще одна плата за социальную модернизацию. Мобильность населения и уровень сексуальной свободы в современных мегагородах гораздо выше, чем в традиционной деревне. Поэтому и СПИД из локального вируса превратился в «пагубу» целых народов. В России и Демократической Республике Конго уровень зараженности СПИДом среди населения в возрасте 15-49 лет одинаков с точностью до долей — 1,2%. И в ближайшее время, по оценке Алексея Ретеюма, уровень зараженности СПИДом в России будет оставаться на среднеафриканском уровне, не дотягивая до рекордных показателей ЮАР или Замбии, но и не отставая от таких стран, как Конго или Нигерия.

Образование для детей чиновников и элиты: только не дома

На картинке — Национальный университет в Киншасе.

Вид здания главного вуза страны с населением 50 миллионов человек весьма красноречив — дети элиты Демократической Республики Конго учатся не здесь. Почти все ведущие политики или бизнесмены страны имеют дипломы Сорбонны и других французских вузов. Системы высшего образования в Конго, как и во многих африканских странах, практически не существует. В России, конечно, ситуация другая, и МГУ с Физтехом выглядят вполне внушительно. Но, как и в Африке, российская элита предпочитает учить своих детей за границей, а позиция российских вузов в международных рейтингах опускается все ниже.

Высокий уровень убийств

В России на 100 тысяч жителей происходит примерно 16 убийств в год. Это примерно в 2 раза выше, чем в Зимбабве. Правда, в 2 раза меньше, чем в ЮАР или Сомали. Все остальные африканские страны либо не имеют точной статистики убийств, либо находятся позади России. В развитых странах, даже в неспокойных США, этот показатель не поднимается до цифры 6. Вывод: уровень преступности в России высок даже по африканским меркам. Еще одно подтверждение того, что модернизация в России идет именно по африканскому сценарию.