ФБР закрыло дело о письмах со спорами сибирской язвы
Следствие установило, что за рассылкой конвертов с сибирской язвой, отправленных по адресам многих нью-йоркских политиков и журналистов вскоре после терактов 11 сентября 2001 года, стоял микробиолог Брюс Айвинс (Bruce Ivins)
Айвинс покончил с собой в июле 2008 года, когда ФБР готовилось предъявить ему обвинения.
Дело о письмах с сибирской язвой широко обсуждалось в прессе в связи с его смертью, так как в 2008 году его причастность к преступлению еще не была доказана. На тот момент ФБР установило, что все нити расследования ведут в Форт Детрик (Fort Detrick) — военный объект в городе Фредерик, штат Мэриленд, на котором базируется Армейский институт медицинского исследования инфекционных заболеваний (United States Army Medical Research Institute of Infectious Diseases, USAMRIID), с которым Брюс Айвинс сотрудничал в качестве эксперта. С самого начала расследования Айвинс был одним из главных подозреваемых, но ФБР признало его виновным только сейчас, в связи с отсутствием улик, указывающих на какое-либо иное лицо.
Против Айвинса говорят показания психиатров, которые обследовали его и охарактеризовали как социопата, склонного к убийствам из чувства мести. Более того, в июле 2008 года The New York Times опубликовала аудиозапись выступления социального работника Джин Дьюли (Jean Duley) в окружном суде города Фредерик, в котором она просит о предоставлении ей защиты от возможного посягательства со стороны Айвинса.
Против Айвинса говорят и прочие улики: он не смог дать точных показаний о том, где находился в часы, когда на почте Принстона, Нью-Джерси, оказались два пакета с отравленными письмами; он прошел тест на детекторе лжи, но, как позже выяснили агенты ФБР, Айвинс на тот момент принимал антидепрессанты, поэтому тест мог дать сбой.
Адвокат Айвинса Пол Кемп (Paul Kemp) по-прежнему утверждает, что его подзащитный невиновен. Так, не было найдено ни одной конкретной улики, указывающей на его причастность к преступлению, не было доказано, что Айвинс ездил в Принстон, а главное, что он имел доступ к спорам сибирской язвы. Кемп считает, что ФБР теперь просто вынуждено «повесить» дело на Айвинса, так как это расследование стало одним из самых затяжных и дорогостоящих для спецслужб — ФБР потратило на него 600 000 рабочих часов, в ходе которых было проведено 10 000 допросов свидетелей.
Как следует из заключения ФБР, Айвинс отправил письма со спорами сибирской язвы двум сенаторам-демократам, а также в некоторые редакции СМИ Нью-Йорка, однако многие письма не дошли, были утеряны или отправлены почтовой службой по ошибочным адресам, поскольку в адресной графе не доставало информации. В общей сложности 22 человека заболели, пятеро из них умерли. Считается, что одним из побудительных мотивов к поступку Айвинса явилась его ненависть к Нью-Йорку.
Вероятность, наверное, процентов 95, что виновен именно Айвинс, о чем свидетельствует штамм, который он использовал. У каждого штамма есть свои уникальные черты — это как отпечатки пальцев. А источников было не так много. Поэтому очень легко было выяснить, откуда прислали конверты. У нескольких других лабораторий были алиби, и с них было снято подозрение.
Трудно сказать, какие мотивы были у Айвинса, но ненависть к Нью-Йорку — самая нелепая версия. За что он должен ненавидеть Нью-Йорк? Он мог скорее ненавидеть Вашингтон, в котором жил.
Я уверен, что мотивы его были совершенно другими. Как раз случились теракты 11 сентября, и под это дело он решил создать панику. В принципе, мог быть такой мотив: он сам занимался изучением сибирской язвы (до того, как отправил письма со спорами), когда этим вообще никто не занимался, и финансирование было очень скудным. А после того, как это случилось, тема спор стала самой горячей. Государство выделило баснословные деньги на изучение этого заболевания, вакцин к нему. Лаборатории, случайно этим занимавшиеся, о которых никто не знал, вдруг неожиданно получили огромные деньги. Я не могу исключить, что одна из причин, породивших в нем столь безумную идею, — с одной стороны, создать панику, а с другой — привлечь внимание общественности к изучению одного из самых «перспективных» видов бактериологического оружия. И ему удалось доказать, что это оружие может быть очень эффективным. Если письма с порошком привели к летальному исходу, то представляете, что будет, если, например, какие-нибудь террористы распылят эти споры? Правда, технически это не очень просто сделать. У Айвинса были для этого все возможности. Заурядным террористам это вряд ли под силу. Тем не менее, вероятность все же существует. Если в метро распылить — так это можно весь Нью-Йорк заразить. То есть, скорее, мотив его был противоположный: не ненависть к Нью-Йорку, а попытка привлечь максимальное внимание к проблеме. К тому же он, наверное, не любил тех политиков, которым послал зараженные письма.
При этом Айвинс явно был не совсем уравновешенным человеком, замкнутым, с проблемной психикой. У него могла разыграться фантазия: «А что будет, если я это сделаю?» Ученые ведь люди любопытные. Кроме него никто это сделать не мог. И он не ожидал, что его найдут. Его и не могли долго найти. Опять же, возможно, нормальный человек на его месте не стал бы кончать с собой, едва узнав, что его обвиняет ФБР. Он мог бы доказать, что невиновен — у ФБР не было прямых доказательств. Суд присяжных мог его оправдать — уж если они оправдали Симпсона, у которого нашли перчатку с кровью. Айвинс явно был немного шизофреником, как и многие ученые, которые, как правило, неординарные люди.
Вероятность, наверное, процентов 95, что виновен именно Айвинс, о чем свидетельствует штамм, который он использовал. У каждого штамма есть свои уникальные черты — это как отпечатки пальцев. А источников было не так много. Поэтому очень легко было выяснить, откуда прислали конверты. У нескольких других лабораторий были алиби, и с них было снято подозрение.
Трудно сказать, какие мотивы были у Айвинса, но ненависть к Нью-Йорку — самая нелепая версия. За что он должен ненавидеть Нью-Йорк? Он мог скорее ненавидеть Вашингтон, в котором жил.
Я уверен, что мотивы его были совершенно другими. Как раз случились теракты 11 сентября, и под это дело он решил создать панику. В принципе, мог быть такой мотив: он сам занимался изучением сибирской язвы (до того, как отправил письма со спорами), когда этим вообще никто не занимался, и финансирование было очень скудным. А после того, как это случилось, тема спор стала самой горячей. Государство выделило баснословные деньги на изучение этого заболевания, вакцин к нему. Лаборатории, случайно этим занимавшиеся, о которых никто не знал, вдруг неожиданно получили огромные деньги. Я не могу исключить, что одна из причин, породивших в нем столь безумную идею, — с одной стороны, создать панику, а с другой — привлечь внимание общественности к изучению одного из самых «перспективных» видов бактериологического оружия. И ему удалось доказать, что это оружие может быть очень эффективным. Если письма с порошком привели к летальному исходу, то представляете, что будет, если, например, какие-нибудь террористы распылят эти споры? Правда, технически это не очень просто сделать. У Айвинса были для этого все возможности. Заурядным террористам это вряд ли под силу. Тем не менее, вероятность все же существует. Если в метро распылить — так это можно весь Нью-Йорк заразить. То есть, скорее, мотив его был противоположный: не ненависть к Нью-Йорку, а попытка привлечь максимальное внимание к проблеме. К тому же он, наверное, не любил тех политиков, которым послал зараженные письма.
При этом Айвинс явно был не совсем уравновешенным человеком, замкнутым, с проблемной психикой. У него могла разыграться фантазия: «А что будет, если я это сделаю?» Ученые ведь люди любопытные. Кроме него никто это сделать не мог. И он не ожидал, что его найдут. Его и не могли долго найти. Опять же, возможно, нормальный человек на его месте не стал бы кончать с собой, едва узнав, что его обвиняет ФБР. Он мог бы доказать, что невиновен — у ФБР не было прямых доказательств. Суд присяжных мог его оправдать — уж если они оправдали Симпсона, у которого нашли перчатку с кровью. Айвинс явно был немного шизофреником, как и многие ученые, которые, как правило, неординарные люди.
Эту реплику поддерживают: