Налич в финале. Продолжение репортажа с «Евровидения»
Вот объясните: зачем люди покупают билеты на «Евровидение» за 600 норвежских крон (почти 100 долларов), если потом все равно смотрят не на сцену, а на телевизионные экраны? Они же знают, что на футбольном поле наблюдать за выступлением музыкантов — все равно что следить за шахматным турниром из вертолета.
Что это за радость такая — снимать на камеры и мобильные телефоны телеэкраны под потолком? Почему им нравится, что ведущие, которым надо смотреть в телекамеры, стоят к ним почти все время задом? И вообще, зачем рассаживать людей на поле, если 10 из 12 трибун пустые?!
Но если уж всех усадили на плоской поверхности, почему вставать-то нельзя? Почему охранники то и дело ходят и заставляют всех сесть?
«Что есть, тем мы и довольны, — говорит русская девушка, с чьего места не видно вообще ничего, кроме спин. — Мы тут живем в Норвегии. Страна скучная, развлечений почти нет. Вот сидим».
Вообще, многие отчаялись что-либо увидеть.
И самый главный вопрос: почему эти бодрийяровские симулякры нравятся? А ведь большинству нравится.
И албанцам.
И русской девушке.
И русским маме с дочкой.
В любом случае, в Осло прошел первый полуфинал «Евровидения». Из 17 стран осталось 10, в том числе Россия. Налич попал в финал, финал — 29 мая.
Пресс-конференция в полночь. «Петя, — кричат девочки, — приезжай к нам в Мариуполь!» А Петя то ли пытается усидеть на двух стульях, то ли все никак не определится со своей ролью на «Евровидении»: благодарит зрителей расхожими звездными фразами, а потом, как скучающий двоечник, подпирает щеку рукой. Но, возможно, это от смущения. Не знаю.
«Я только начал затыкать всем рты», — не без странной злости говорит на пресс-конференции победитель из Боснии. «Нашу энергию нельзя купить за деньги!» — говорят победители из Молдовы.
Эстонцы носятся по отелю, вырядившись в костюмы банана; каждый из них то и дело налетает башкой на стенки. Эстонцы продули. Некоторым больше идет роль побежденных. Про Налича снова ничего не понятно.
Продолжение следует.