Берлинский швейцарец режет скальпелем свой паспорт, «8353 км на велосипеде от Берлина до Волги и обратно»

Несмотря на проливной дождь и поздний час, народу собралось множество. Архитекторы, художники, музыканты и врачи заполнили маленькие комнатенки бывшего сквота, чтобы увидеть, как герой берлинской художественной сцены Адам Тельмайстер прилюдно вырежет из собственного паспорта крошечный чип, который хранит биометрическую информацию о его личности.

Адам — самый известный берлинский нелегал. После того как его, швейцарца, на 7 месяцев упекли дома в тюрьму за нежелание служить в армии, он покинул страну, но ни ФРГ, ни даже свободная Голландия его не приняли. И тогда он попросил убежища в Восточном Берлине — дело было во время падения Стены— , и его документы просто-напросто потеряли. Спустя 20 лет Швейцария все-таки выдала ему новый паспорт с электронным чипом, хранящим биометрические данные. Именно этот чип Адам и решил удалить. Я спросила его, останется ли паспорт действительным после удаления чипа, но Адам ушел от ответа.

Посмотреть на кровавую акцию собрались те, кто утром прилежно водит детей в школу, а днем работает адвокатом или врачом. Операция проходила при помощи команды врачей, понять которых было непросто, и транслировалась на мониторы, чтобы все смогли разглядеть детали безжалостной ампутации. Анестезиолог путал слова: анестезия, амнезия, астения и Amnesty International, а у медсестры дрожали руки.

Вся акция выглядела нарочито неаппетитно и комично, видимо, чтобы снизить политический пафос мероприятия.

После окончания операции зрители еще долго толкались в галерее, снимая операционные маски, чтобы глотнуть пивка или улыбнуться, а потом быстро надевая их обратно. К двум ночи стали расходиться, не расставаясь ни с голубыми хирургическими шапочками, ни с масками, ни с бахилами. На улице все еще шел дождь.

В какой-то момент немцу Кристофу Брумме захотелось сесть на велосипед и проехать на нем от Берлина до Саратова. Результатом путешествия стала книга, вышедшая в издательстве «Диттрих», под названием «На голубом слоне. 8353 километра на велосипеде от Берлина до Волги и обратно».

Собственно, «голубой слон» — это велосипед Кристофа и сам Кристоф. В паре они смотрятся так:

Но на велосипедные чтения Кристоф Брумме пришел пешком и в деловом костюме.

Появление Кристофа многое прояснило. Оказалось, что слон — не пустой вымысел. Именно как на слона, по утверждению Кристофа, смотрели на него российские жители. В подтверждение всем было продемонстрировано, как это выглядело.

Презентация проходила в клубе Vivo Art Space бразильского художника Элиу Серодиу (Hélio Seródio), куда набилась весьма пестрая толпа: путешественники-одиночки, побывавшие на Амазонке без москитной сетки, представители конкурирующих издательств, схватившиеся за небывалый материал киношники, а также любители велосипедов и России.

Свой поступок Кристоф, до поездки исправно писавший о Достоевском, Кафке и своем детстве, объяснил так:

На самом деле все отговаривали его от поездки; помнится, среди скептиков была и я: украдут, зарежут, в лесах волки и медведи, бабы стервозные, народ злющий, пьющий и не любит таких идиотов, как ты. «Уговорила, возьму шлем», — отвечал мне тогда Кристоф. Моя знакомая Катя Матцен родом из Полтавы просила Кристофа навестить ее отца: «Он действительно заехал к папе и выпил с ним немало. Кристоф молодец, он написал о том, что нас часто и напрасно отталкивало». Переводчица Аня Смирнова после чтений сказала мне: «Эту книгу обязательно надо перевести на русский. Это очень немецкий взгляд на Россию. Видно, как дорого Кристофу, что он прошел весь этот путь полусумасшедшим путешественником, а не солдатом».

Книга Кристофа оказалась про ту страну, которую мы не знаем. В этой стране его не ограбили, не замучила милиция и никто не просил денег. Женщины кормили и поили его, милиционеры дарили ему цветы, а ревнивые мужья устраивали в честь него духовые концерты. С волками, правда, пришлось встретиться, и даже одного убить ножом, за что Кристоф попробовал прилюдно извиниться перед защитниками животных. Но таковых в зале не нашлось.

Кристоф рассказывал, как ему пришлось работать в поле, спать в винном магазине, ездить целый день по кругу, а в Саратове соответствовать званию великого немецкого писателя. Но практичных берлинцев это не интересовало. Они задавали Кристофу вопросы про велосипедное седло, про различия между русским и украинским языками и про то, какая мазь лучше успокаивает боль в мышцах. Кажется, в этом году в Саратов из Берлина отправится уже целая группа велосипедистов.

На следующий день я шла по Фридрихштрассе и вдруг почувствовала чудовищный запах: воняло до самого неба. Мимо меня проехал грузовик, до отказа груженный конским навозом, упакованным в желтые бочки с надписью Greenpeace. На грузовике был вывешен транспарант: «Кто производит ядерные отходы, должен за них платить».

Грузовик остановился у офиса энергетического концерна EnBW, и все, что было в кузове, полетело на асфальт. Все это происходило в двух шагах от театра Брехта и кафе, в которых обычно обедают государственные чиновники. Прохожие шарахнулись в стороны, а активист «Гринписа» Кристоф фон Ливен пояснил происходящее так: «EnBW много лет назад кое-как захоронил ядерные отходы, теперь же их должны перезахоранивать за счет налогоплательщиков. Это стоит 2,5 миллиарда евро. Мы считаем, что они сами должны разобраться в своем дерьме». Запах лишь подтверждал убедительность его доводов.

Еще на прошлой неделе в Берлине

Закрылось немецкое издание журнала Vanity Fair. Интеллектуальный гламур в Германии не прижился. Журнал почти никто не покупал, ему предпочитали более популярные издания типа Gala или более интеллектуальные вроде Brand Eins. Прожив два года, журнал умер, 80 его редакторов были уволены. Как водится, кончина была списана на кризис.

***

Очередной неожиданностью нынешнего первенства бундеслиги оказался выход на первое место в таблице розыгрыша берлинской «Герты». Команда давно не знала настоящего успеха, в последний раз чемпионом страны она становилась еще в 1931 году. Победу над «Котбусом» ей снова принес украинский нападающий Андрей Воронин, прозванный прессой «Торониным», от немецкого «Tor», то есть «гол». Торонин дорожает с каждым голом, и вряд ли в провинциальном с точки зрения футбола Берлине найдутся деньги, чтобы удержать его в команде.

***

Составлен список самых тошнотворных заведений германской столицы, так называемый Ekel-Liste. На интернет-страничках районных управлений теперь можно ознакомиться со списком плохих кафе, булочных, ресторанов и гостиниц. В расчет берутся самые разные показатели: например, наличие грязных прилавков, заблеванных барных стоек и просто мух. Акция проводится во исполнение закона о правах потребителя, однако ставит под угрозу существование множества предприятий малого бизнеса. Райуправы намерены побуждать оказавшихся в черном списке к исправлению раздачей им ухмыляющихся смайликов.

***

Культовые берлинские клубы Acud, Tacheles и Schoko-Laden, для которых показ кино, проведение выставок, концертов и собственно клубная жизнь всегда были единым целым, оказались под угрозой закрытия. Выживавшие из последних сил даже в лучшие времена, они просто не справились с кризисом. Погубила их принципиальная дешевизна: здесь ничего не берут за вход, а пиво будет стоить два евро даже после потопа. Завсегдатаи заведений собирают подписи протеста и поднимают прессу: под угрозой ведь не просто три «учреждения культуры», а сам берлинский стиль.

***

Берлинский режиссер Штефан Кэги привез из Каира муэдзинов, которых в их родном городе собрались искоренить как класс — ради «искоренения какофонии» египетское министерство по делам религии собирается передавать призыв к намазу централизованно. Уходящую натуру Кэги представит в своем документальном спектакле Radio Muezzin.