Человеку с фамилией Ротшильд сам бог велел ворочать миллионами. Дэвид де Ротшильд  ворочает миллионами пустых бутылок.

<object width="560" height="340"><param name="movie" value="http://www.youtube.com/v/4kWXlyHdYdY&hl=ru&fs=1"></param><param name="allowFullScreen" value="true"></param><param name="allowscriptaccess" value="always"></param><embed src="http://www.youtube.com/v/4kWXlyHdYdY&hl=ru&fs=1" type="application/x-shockwave-flash" allowscriptaccess="always" allowfullscreen="true" width="560" height="340"></embed></object>

Миллионы фунтов ему тоже были бы под силу — отец Дэвида, как и обязывает фамилия, банкир. Сам же Дэвид, чемпион Британии по конному троеборью среди юниоров и дипломированный специалист по натуропатии, в 2003 году фигурировал в списке самых желанных женихов Британии — журнал Tatler поставил его на второе место впереди принца Уильяма и Хью Гранта.

Но отпрыск Ротшильдов увлекся не финансами, а экологией. Для начала он перебрался из Лондона в Новую Зеландию, купил там ферму и занялся производством экологически чистого меда. Три года спустя, ненадолго заехав в Англию повидать родных, он случайно познакомился с организатором полярной экспедиции и с радостью согласился пересечь Антарктиду («Я подумал: а что такого, это всего лишь лыжи! Ну да, холодно, но у нас же будет специальное оборудование!»). В первую же неделю похода Дэвид повредил колено и чуть не провалился в расселину. «Я добредал вечером до палатки на разбитых в кровь ногах. Колено адски болело, я глотал таблетки каждые три часа. Но обо всем этом забываешь, когда понимаешь, что ты один из двадцати человек на свете, кто видел эти пейзажи собственными глазами».

Перед отправлением Ротшильд написал о своей затее в новозеландской учительской газете — и получил шквал электронных писем от детей. Ему пришла в голову мысль создать объединение энтузиастов, которое сочетало бы в своей работе «приключения, образование, творчество и экологию». Так родились его «Приключения с экологией».

Первый свой проект он назвал «Миссия 1 — Полюс»: ему предстояло двинуться уже на Северный полюс и показать всем (главным образом, школьникам), что натворило глобальное потепление.

«Мой брат не понимает, почему я не могу просто швырнуть яйцо в премьер-министра, — шутил Ротшильд перед тем, как отправиться в поход, — но мы живем в мире, помешанном на новостях, так что приходится создавать новости, чтобы люди что-то заметили».

<object width="560" height="340"><param name="movie" value="http://www.youtube.com/v/xKQfYfjiJz8&hl=ru&fs=1"></param><param name="allowFullScreen" value="true"></param><param name="allowscriptaccess" value="always"></param><embed src="http://www.youtube.com/v/xKQfYfjiJz8&hl=ru&fs=1" type="application/x-shockwave-flash" allowscriptaccess="always" allowfullscreen="true" width="560" height="340"></embed></object>

Денег на его затею дали Fuji, Nikon, SkyTV и другие транснациональные корпорации: очень уж всем нравилась фамилия организатора. Правда, приобретенные на деньги спонсоров суперсовременные устройства не помогли экспедиции добраться до цели — она завязла в крошащемся льде, и всю команду вместе с собаками пришлось эвакуировать.

Но Дэвид оказался не из тех, кто признает поражения. «Спорить дальше не имеет смысла. Климат действительно изменился. То, что мы не смогли дойти до места назначения, только подкрепляет этот тезис. Вернувшись домой, я четко осознаю теперь, что оставил за спиной экосистему, распадающуюся с невероятной скоростью», — записал он в блоге экспедиции. И тут же стал придумывать новый маршрут.

Тут-то ему и подвернулась история про гигантские океанские помойки.

«Ученые подсчитали, что в океане ежегодно оказывается пять миллионов тонн пластика. Крупные его куски плавают на поверхности, а микроскопические поедает планктон и глотают рыбы. Мусор концентрируется там, где сходятся течения. Самое большое его скопление называют Большой тихоокеанской свалкой. Она начинается в 500 милях к западу от Калифорнии и простирается до Японского моря», — объясняет Дэвид.

Сейчас в верхних слоях океана находится около ста миллионов тонн пластиковых отходов. Этот мусор почти не разлагается и зачастую оканчивает свой путь в желудках рыб и птиц (в результате от травм пищевода и отравлений погибают миллионы птиц и морских животных ежегодно). «Фермеры научились выращивать овощи и фрукты без пестицидов. Но может ли природа производить не отравленную рыбу? Судя по тому, что я видел, вряд ли», — писал первооткрыватель свалки в океане Чарльз Мур в той самой статье, из которой обо всем этом узнал Дэвид де Ротшильд.

«Я понял, что нужно как-то привлечь внимание к проблеме. А что лучше пластиковой бутылки может олицетворять общество, отправляющее уже использованные им материалы на помойку?» — задается вопросом наш герой. И тогда искатель экоприключений придумал, что из пластиковых бутылок можно построить судно, погрузить на него команду ученых-океанологов и энтузиастов (с самим собой во главе) и отправиться из Сан-Диего в Сидней с заходом, скажем, на архипелаг Тувалу, который постепенно поглощает море,  или на известный по проводившимся здесь ядерным испытаниям атолл Бикини. «Меня укачивает даже в ванной. Но меньше думаешь — крепче спишь», — беззаботно заявляет Дэвид.

Лодку, на которой он планирует совершить свою океанскую прогулку, Ротшильд назвал «Пластики» (Plastiki) — это реверанс в сторону Тура Хейердала, еще в 1947 году придумавшего пересекать океан на оригинальных плавсредствах. Чтобы отсылка к знаменитому норвежскому путешественнику была еще очевиднее, в команду пригласили двух внуков мореплавателя, Олафа и Джосиан, а отплытие назначили на 28 апреля — в годовщину старта «Кон-Тики».

Но придумать судно из бутылок мало — надо еще его построить. Вот тут-то начались сложности. На деньги, добытые Ротшильдом, удалось пригласить самых изобретательных инженеров, которые напридумывали остроумных устройств для добычи пресной воды из росы и превращения образующихся на борту отходов в удобрения. Но вот с ходовыми качествами у «Пластики» обозначились большие проблемы.

До сих пор нет уверенности в том, что «Пластики» не рассыплется от постоянного воздействия соленой воды и ударов волн, не перевернется от ветра (катамаран не такая уж устойчив, но иная конструкция корпуса при таком исходном материале невозможна) и не выкинет какую-нибудь совсем неожиданную штуку.

«Ну и что, — отмахивается Дэвид. — Значит, мы станем морскими свинками. В конце концов, это и называется приключением! Если бы все было так просто, в лодках из пластиковых бутылок плавали бы все кому не лень. И потом, если бы все было известно наперед, никто бы нами и не интересовался!»

И даже если совершить технологическую революцию («Вдруг люди, посмотрев на лодку из бутылок, начнут делать из того же материала телевизоры?») не получится, результат все равно будет, убежден Ротшильд. «Самое замечательное — вернуться домой и сесть за стол со списком идей, которые появятся благодаря нашей экспедиции, которые будут реализованы и помогут бороться с отходами. Эти новые проекты и станут истинным мерилом нашего успеха».