В 1980 году в Калифорнии открылся «Нобелевский банк спермы», где за большую плату амбициозных дам обещали оплодотворить интеллектуально качественной спермой. Ее собирали якобы у нобелевских лауреатов, а также у других крайне успешных мужчин.

Эта затея — прямой плагиат дурацкого романа Роальда Даля «Мой дядя Освальд». Тем не менее идею прямого государственного стимулирования американской экономики запросто можно записать в творения «Нобелевского банка». Потому что ее горячо поддерживают целых два нобелевских лауреата по экономике Джозеф Стиглиц и Пол Кругман, а также Мохамед эль-Эриан — крайне почитаемый в финансовых кругах глава крупнейшего в мире фонда облигаций Pimco, у которого в управлении находится 1,2 триллиона долларов активов.

Кругман, например, всегда считал, что пакет стимулирования, принятый администрацией Обамы в начале 2009 года, был недостаточен. Государство бросило на борьбу с рецессией около 800 миллиардов долларов, причем все средства были взяты в долг. В результате дефицит государственного бюджета США два года подряд зашкаливает за 1,3 триллиона долларов, госдолг превзошел 14 триллионов и т. д.

Кругман же утверждал, что нужно было тратить ровно в два раза больше. Его расчеты просты. По закону экономиста Артура Окуна (Arthur Okun), высокая безработица не дает экономике в полной мере задействовать ее мощности и создает дыру — так называемый output gap. Каждая процентная единица выше «естественного» уровня безработицы дает 2 процента производственной дыры. Поскольку естественный уровень безработицы, говорит Кругман, 5 процентов или ниже, а безработных в стране сегодня почти 10 процентов, то недопроизводство в экономике составляет где-то 10 процентов ВВП, или 1,5 триллиона долларов.

Все сторонники государственного стимулирования уверены, что даже эти «мизерные» 800 миллиардов долларов не были потрачены даром, а наоборот, спасли американскую, а то и мировую экономику от катастрофы. Просто более решительные меры поставили бы экономику на скоростные рельсы. Сегодня она бы уже дымила на всех парах, а Дядя Сэм, собирая с быстро растущей экономики налоги, латал бы свою фискальную прореху.

Сегодня демократам и самому Обаме приходится оправдываться даже за тот набор мер, которые они приняли. Республиканцы сумели убедить избирателей, что стимулирование не только не помогло экономике, но и каким-то образом увеличило безработицу. После выборов 2 ноября о новом пакете государственных затрат можно забыть.

Хорошо, говорит Кругман, пусть Федеральная резервная система качает больше денег. Глава ФРС Бен Бернанке это и собирается сделать: влить в банковскую систему еще 250 миллиардов долларов в дополнение к тем 2 триллионам, что уже были напечатаны в 2008-2009 годах.

Все эти идеи исходят из простой аксиомы, что экономика непременно должна расти. Если банки дают кредиты, люди ходят на работу и земля вертится вокруг своей оси, значит, должен быть экономический рост.

Однако 5 тысяч лет цивилизации являют совершенно иную картину. Стагнация и стабильность намного более характерны и комфортны для общества. За 2 тысячи лет новой эры, к примеру, в западной цивилизации рост продолжался от силы три века в начале и пару веков в конце, в то время как три четверти этого временного отрезка роста либо вовсе не происходило, либо он был крайне замедленным, причем за шагом вперед часто следовали два шага назад.

В других цивилизациях разница между периодами роста и стагнации еще более ощутима.

Нельзя сказать, что люди всегда стремились к росту. Напротив, взгляд на него далеко не всегда и везде был положительным. Например, весь период Средневековья был нацелен на то, чтобы избегать тех перемен, которые непременно влекут за собой экономический рост, прогресс, экономическое процветание.

Как известно, ростовщичество (давать деньги в рост) не поощрялось многими религиями, что резко уменьшало возможности экономического развития. Не потому, что в Средние века люди были глупее нас. Они, как это ни смешно, не хотели расти и чурались создания материальных ценностей.

Во многих обществах рост вызывал протест и его целенаправленно останавливали. В России, например, бурное развитие капиталистической экономики в конце XIX и в начале XX веков закончилось большевистской революцией и сталинской экономической политикой, которая не способствовала экономическому росту.

В Германии фашизм тоже был реакцией на очень быстрое развитие страны после ее объединения и ломку традиционного общества. Однако немцам жутко повезло Вторую мировую войну проиграть.

Для остановки роста не нужны такие катаклизмы, как в России или Германии. Одна из самых технически оснащенных, высокообразованных, развитых и организованных индустриальных стран мира Япония буквально на наших глазах прекратила расти и, несмотря на все усилия властей, вот уже третье десятилетие топчется на месте.

Похожую участь некоторые экономисты предрекают сегодня и Китаю. Это кажется совершенно невероятным, но в 1985 году такими же невероятными казались закат Японии и взлет Китая.

Возможно, моя гипотеза о том, что американская экономика зашла в тупик и роста может больше не быть, неверна. Я сам, скажу честно, не хотел бы оказаться правым. Тем не менее, глядя на исторический опыт, нельзя не озадачиться вопросом: что делать, если рост кончился? Надеяться на то, что он вернется спонтанно? Пытаться, как это уже много лет делают японские власти, выбрасывать на ветер одолженные денежные средства и доводить государственный долг до 200 процентов ВВП? Накачивать ничем не обеспеченными бумажными деньгами мировую финансовую систему?

Или, может быть, попытаться понять саму природу роста и прогресса и их компонентов и научиться ими несколько более разумно управлять?