Американский интернет-активист Брюстер Кейл, прославившийся в 1996 году созданием некоммерческой цифровой библиотеки Internet Archive, предназначенной для хранения всех когда-либо созданных веб-страниц, осознал, видимо, что в наши дни мегабайты не горят, и переключился на бумажные носители информации: книголюб решил собрать по одному экземпляру всех книг, которые когда-либо издавались на земле. Уже собрал около 500 тысяч наименований. Цель Кейла — сохранить книги для грядущих поколений, которые будут жить в цифровом мире.

Эта новость, довольно бредовая, не случайно появилась одновременно с другой: компания Facebook покупает калифорнийский стартап Push Pop Press, занимающийся созданием интерактивных книг. Создатели Push Pop Майк Матас и Кимон Цинтерис уверяют, что направят «все знания и навыки на создание крупнейшей в мире книги — Facebook». Эврика. Теперь я действительно вижу, каким образом электронные книги могут составить бумажным конкуренцию. Для этого нужно интегрировать книгу и социальную сеть.

Все великие изобретения имеют общее свойство: они приносят в мир не новую вещь, а новую идею. В этом смысле, например, компания Apple умаляет собственное достоинство, сутяжничая из-за дизайна планшетника. Им бы напирать на обратное: да, разумеется, планшетник и не может выглядеть иначе, чем айпад, как дизайн колеса не может быть квадратным. Хоть наизнанку вывернись, но колесо останется колесом, а ложка — ложкой, они все сводятся к платоновской идее, которой в мире прежде не было. А значит, пока она не явилась, ее нельзя и вообразить, но очень хочется пофантазировать. Скажем, для цифрового будущего книги не оказалось судьбоносным само по себе изобретение интернета или появление букридера (который есть просто узкоспециализированная модификация персонального компьютера); решающую роль в нем, я думаю, должен сыграть принцип «Википедии».

Огромное впечатление на самых узколобых поборников бумаги оказало электронное издание «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, созданное специально для айпада. Оно прекрасно, спору нет. Но в нем нет новой идеи, меняющей мир: это просто анимированный текст, мультфильм, в сущности. Оно так же отличается от бумажной «Алисы», как иллюстрированное издание — от неиллюстрированного; более того, оно, возможно, обедняет наше восприятие, поскольку Кэрролл сам рисовал свою Страну чудес, и оживление его рисунков не дает пищи фантазии, как 3D само по себе ничего не прибавляет кино, если только не используется сознательно как художественный прием (таких фильмов мы пока знаем два: «Аватар» и документальный фильм Вима Вендерса «Пина. Танец страсти» о легендарном хореографе; мне еще очень рекомендовали трехмерный порнографический фильм «Секс и дзен 3D: Экстремальный экстаз», но пока не видела — советовать не возьмусь). Пока электронная книга старается быть улучшенной версией бумажной, она остается ее суррогатом и проигрывает.

Именно потому, что в анимации, даже очень красивой, нет ничего нового, этот принцип книгоиздания пока не прижился: он недостаточно меняет жизнь, чтобы окупить затраты труда, времени и денег. Между тем второе свойство великого изобретения состоит в том, что, когда оно появляется, оно радикально меняет нашу жизнь, так что нам кажется, что так было всегда. И в каком-то смысле изобретатели и правда ищут вдохновение в мироздании. До появления ложки человек черпал воду горстью, а до изобретения колеса в природе тоже что-то там каталось — камни или снежный ком. Задолго до появления технической базы, которая позволила создать гиперссылки, они уже существовали в книгах двух типов, объясняющих нам устройство мироздания: а именно, в Библии и в энциклопедическом словаре. Почти каждый библейский стих или словарная статья содержит перекрестные ссылки на другие стихи и статьи. Гиперссылки содержались в карточном библиотечном каталоге, который фактически можно уже считать прообразом интернета. Первые попытки внедрить идею гиперссылок в персональных компьютерах в конце 80-х, еще до появления глобальной сети, преподносились именно как аналог каталожных карточек: была создана специальная программа под Macintosh, но никто тогда толком не понял, зачем она нужна. Теперь-то понятно.

Принцип «Википедии» в приложении к электронному книгоизданию открывает принципиально новые филологические и компаративистские возможности. В идеале теперь каждый текст можно снабдить академическим аппаратом. Самый простой пример: литературные произведения часто содержат многочисленные отсылки к другим литературным произведениям. Скажем, эпиграфы. Очень просто для начала сделать каждый эпиграф и цитату гиперссылкой на соответствующий текст уже при издании; а дальше текст начинает свою жизнь в социальной сети. И каждый читатель в вашей ленте, разделяющий ваше литературное увлечение, может, скажем, поставить гиперссылки и на те произведения, которым данный текст послужил, в свою очередь, источником цитат. И на те произведения, которые были созданы под его влиянием; и на те, с которыми он полемизировал. Конечно, тут появятся свои «тролли» или просто шелопуты, которые станут ссылаться на собственные графоманские сочинения с целью самопиара, предлагать необоснованные аллюзии и вообще все путать. Ну, так на то и «Википедия», чтобы коллективный экспертный разум вывел их на чистую воду, ведь и теперь происходит то же самое, разве что высасывание из пальца и переливание из пустого в порожнее происходит за закрытыми дверями — на защитах диссертаций, или пылится под обложками иных бумажных литературоведческих монографий, без которых, право, мир не оскудеет.

Сегодня бумажные книги еще живехоньки, но уже пропадает важнейшее звено в процессе их создания — черновики. Работа с черновиками и прочими автографами писателей до последнего времени составляла важнейшее занятие филолога; черновики показывали историю создания текста, помогали прояснить темные места, устранить разночтения и многое говорили о природе творчества. Редкий писатель теперь пишет от руки; и что прикажете делать архивисту — взламывать писательский жесткий диск? Для меня лично это огромная потеря: не будет больше новый Пушкин рисовать женские ножки на полях; специально лезть для этого в графический редактор или обзаводиться планшетом, пожалуй, хлопотно. Но уже сейчас понятно, что взамен мы получаем новые возможности. И некоторые из них — это довоплотившиеся старые. Ведь чтение всегда было социальной функцией: интеллигентские цитатки позволяли опознавать «своих», Татьяна Ларина узнавала Онегина, читая его книги, хранившие «отметку резкую ногтей». Сегодня она могла бы в режиме реального времени следить в ленте «Фейсбука», как он ставит «лайки» в своем электронном издании Байрона.

Ну и наконец, сошлюсь на духоподъемный ролик о будущем книгоиздания, сделанный по заказу британского издательства Dorling Kindersley Books. Тем самым я нарушаю журналистский этикет, согласно которому по сей день любой текст, какое бы количество гиперссылок он ни содержал, должен оставаться таким же понятным и осмысленным, если его распечатать на принтере. Но мы ведь уже живем в будущем.