Лондон. Стрит-вью

На тротуаре у районного супермаркета появился новый жилец — старуха из каких-то отдаленных краев, но не в географическом, а, скорее, политическом смысле. Старуха пытается достойно обеспечить себе бездомную жизнь в одном из самых дорогих городов мира — продает журнал Big Issue, который выпускается специально для таких, как она. Лондонские бездомные покупают его в редакции за фунт, продают прохожим за два, на то и живут. Но выходит у нее плохо. Она дряхлая, похожа на забытый в углу кухонного шкафчика сухофрукт и вообще выглядит как ведьма из скандинавских сказок — прохожие инстинктивно стараются держаться подальше и отводят глаза, когда она пытается установить зрительный контакт с потенциальным источником двух фунтов. Пара безобидных алкашей, стреляющих мелочь у магазина, сразу почуяли конкуренцию. Они сидят у забора и пытаются подначивать пришелицу. Она сначала терпит, потом что-то недовольно бурчит, кажется, по-румынски. Алкаши оживляются, у них появился любимый аргумент колумнистов из Daily Mail: «Эй, женщина! Чтобы продавать Big Issue, надо хотя бы английский выучить!» Я захожу в паб, заказываю пинту и вдруг понимаю, что мне нужно немедленно вернуться и купить у нее этот несчастный журнал. Выхожу — а там только алкаши привычно считают мелочь на следующую банку пива. Старухи нет, и у меня такое чувство, как будто я лично пнул ее драную сумку с журналами.

***

Братья Рави и Упиндер — хозяева винного магазина на углу. Это самая обыкновенная «стекляшка», но у них совершенно феерическая коллекция пива и эля, занимающая две стенки от пола до потолка: от обыкновенной пролетарской «Стеллы» до «ячменного вина» крепостью 14 оборотов. При этом братья из сикхов, то есть им пить не позволяет религия. Но Рави к этому вопросу подходит довольно либерально, я постоянно вижу его то с банкой пива, то с сидром. Оправдание у него весьма изящное, что-то подобное я слышал от боснийцев-мусульман перед очередной рюмкой ракии: нужно выйти на улицу, и если не можешь отличить черную нитку от белой, значит уже так темно, что Всевышний не видит тебя и твои грехи, и можно кирнуть. Рави вместо нитки использует волос из бороды, но принцип понятен.

***

Рави — записной политкомментатор. Когда упал самолет с Качиньским, Рави радостно похлопал меня по плечу и заявил: «Ловко вы этих поляков приземлили! Вот бы нам тоже так с паками!» (сикхи и пакистанцы до сих пор вспоминают друг другу этнические чистки при разделе Пенджаба в 1947 году).

***

Утренняя пробежка вдоль бывшей железнодорожной ветки от Финсбери-парка до Хайгейта. На заброшенной платформе спит мужик, рядом лежат уполовиненная торпеда красненького и книжка про Led Zeppelin. Жив еще истинный дух рок-н-ролла!

***

У меня в квартире поселилась мышь. Весьма воспитанное существо, истинная леди: не гадит, не грызет провода и вылезает из своей норы за стиральной машинкой только посмотреть французское кино. При попытке поймать проявляет такую изобретательность, что я уже подумывал, не заказать ли ей колонку в журнал. Поэтому у меня рука не поднимается пришибить ее шваброй. В прошлом году ее предшественницу удалось отвадить, намазав углы пастой карри. Хозяйке на заметку.

* * *

В соседнем подъезде находится благотворительный центр поддержки для страдающих умственными расстройствами, и по будням там собираются скорбные разумом клиенты. Периодически они теряют ориентацию в пространстве и ломятся ко мне в дверь, тогда я выхожу, беру их под руку и веду в нужном направлении. Один зависает у двери супермаркета и стоит там часа по два-три, иногда куда-то исчезая и потом возвращаясь. Он тихий и почти не говорит: у него какой-то дефект речи, плюс к тому он, кажется, аутист. Но мне удалось выяснить, что зовут его Алекс, он бездомный, живет в палатке, которую по ночам разбивает в Финсбери-парке. Цель его ежедневной вахты мне не ясна: он не продает журнал и не просит денег, хотя не отказывается, если ему предложить сигарет или мелочи. Как-то раз я пытался его накормить: сделал термос чая и бутербродов. Термос Алекс умудрился потерять буквально за 15 минут, а бутерброды оставил нетронутыми. Для человека, ночующего в парке, у него оказался впечатляющий набор диетических предпочтений: хлеб нужен только темный, масла намазывать не надо, и ветчину класть тоже — свинину он не ест. И еще рыбу, кукурузу и с полдесятка других наименований.

***

Кстати, о парках. Они на ночь закрываются. Узнали мы об этом слишком поздно: пошли провожать друзей через родной Финсбери, довели их до противоположных ворот и пошли назад. А ворота уже заперты. Побежали обратно — и там тоже. Почувствовали себя шариком в примитивной компьютерной игре. Уже смеркается, в сторожке никого. Мы одни в огромном темном парке, выбраться из которого нет никакой возможности. Ведь если в Лондоне есть ограда, то это не просто какой-то там заборчик — попытка перелезть через нее чревата множественными колото-резаными ранениями. В результате мы поймали такого же остолопа, как мы, который продолжал бодро нарезать круги по парку, не заметив ничего подозрительного (нам пришлось за ним долго гоняться: наших криков бегун не слышал из-за плеера), и наконец мы общими усилиями нашли чудом сохранившийся отрезок обычного деревянного забора. Отделались сломанной подошвой и парой царапин.

***

Трогательная монархическая топонимика: улица Виктории обязательно пересекается с переулком Альберта.

***

На углу Страуд-Грин машут серпасто-молоткастым флагом — агитируют за компартию Великобритании. Судя по активистам, орудие пролетариата теперь не булыжник, а банка крепкого пива Special Brew.

***

Участвую в политическом арт-проекте берлинского художника Димы Врубеля, клею на стену плакат с белорусской активисткой, которую тащат под руки штатские. Подходят двое полицейских. «Доброе утро, сэр! Можно поинтересоваться, что именно вы делаете?» Объясняю про арт-проект, про солидарность с политзаключенными Беларуси, все дела. Могу, говорю, в принципе, плакат и убрать, если он что-то нарушает. Фотодокументация у меня уже есть (это уже я не им говорю, а у себя в голове прокручиваю, а то еще придется объяснять, что такое симулякр). «Ни в коем случае, сэр! Арт-проект — это хорошо. Главное, чтобы не вандализм». Потом мне рассказали, что все страшно боятся пропустить нового Бэнкси, поэтому при словах «политическое уличное искусство» встают во фрунт.

***

Зубоврачебная клиника зазывает провериться: «Если вы более полугода не были на проверке у стоматолога, ваш рот может быть чист, как совесть некоторых таблоидных журналистов!» Вот это я понимаю, креативное использование инфоповода.

***

В парке на скамеечке сидят два почтенных чернокожих джентльмена и играют на барабанах. Жестом приглашают подойти и присоединиться. Я вежливо отказываюсь: дескать, я же белый, у меня чувства ритма нету. Спрашивают: а откуда? Из России, говорю. «А, русский! Ну какой же ты тогда белый? На, бери барабан, все у тебя получится». Интересная расовая теория.С