Бюрократов обычно обвиняют в чрезмерной осторожности, нерасторопности, неприятии свежих идей — короче, в бюрократизме. Но когда в конце прошлого века евробюрократы в Брюсселе придумали проект единой европейской валюты, они взялись за него с удалью, которой мог бы позавидовать даже самый рисковый предприниматель из Силиконовой долины. Евро был внедрен одним наскоком, пути назад не предусматривались. Казалось, это навсегда. Никто не думал о том, что к национальным валютам, возможно, придется когда-нибудь вернуться.

Но вот уже больше года перед Европой стоит вопрос, который никто не хотел задавать себе десять лет назад, когда создавался евро: как выйти из денежного союза. Оказалось, что даже Греция со своей очень среднего размера экономикой не может отказаться от евро и вернуться к своей старой драхме, не ввергнув эту свою экономику в глубочайшую депрессию, а также не создав в Европе, а то и во всем мире катастрофического финансового кризиса.

Беда даже не в том, что международные банки и другие кредиторы Греции понесут тяжелые потери, а в том, что спекулянты начнут рушить рынки облигаций не только слабых стран на периферии еврозоны, таких как Ирландия и Португалия, но и Испании и Италии — стран, тоже страдающих из-за экономической стагнации и больших долгов. Даже Франция и Бельгия могут оказаться под угрозой, и доверие к евро испарится.

Выход из этой ситуации предложил лорд Уолфсон (Lord Wolfson of Aspley Guise) — политик и бизнесмен, заседающий в Палате лордов и руководящий британской ретейловой сетью Next. Он учредил премию в 250 тысяч фунтов стерлингов — самое крупное денежное вознаграждение для экономистов после Нобелевской премии, — которая будет вручена тому, кто найдет наименее болезненный способ вернуться к национальным валютам.

Начинание, на первый взгляд, вполне здравое, потому что даже если сегодняшний кризис будет преодолен (хотя сейчас и не ясно, каким образом), все равно стоит продумать пути к отступлению, хотя бы на будущее.

Единственное настораживает, что исходит это начинание из Англии, где к евро, да и ко всем другим инициативам Евросоюза всегда относились с большим скепсисом. Попытка финансового единения с Европой, предпринятая в 1990 году премьер-министром Джоном Мэйджором, закончилась знаменитым фиаско, когда Джордж Сорос заработал 2 миллиарда долларов на девальвации фунта за один короткий уик-энд. Британцы до сих пор вспоминают этот эпизод со стыдом, потому что их когда-то твердокаменный фунт обрушился с унизительной скоростью, как какой-нибудь тайский бат или нигерийская ниара.

Наверное, желающих получить деньги лорда Уолфсона будет много, и, возможно, кто-нибудь из наших читателей тоже предложит свои идеи. Но стоит иметь в виду, что вопросом, как выйти из евросистемы, никто не задавался по одной простой причине: выйти из нее без мировой финансовой катастрофы невозможно. Лорд Уолфсон мог бы с таким же успехом предложить приз за идею, как разделить Евросоюз, закрыть европейские границы и прекратить коммерцию. Причем сделать это так, чтобы Франция и Германия не начали опять между собой воевать.

Евро было детищем одиннадцати европейских стран, и пытаться расчленить его на национальные валюты — все равно что разделить ребенка на клетки отца и матери. То есть сделать это, в теории, наверное, можно, но безболезненно не получится.