Новый вид
Конечно, велосипедисты попадаются и зимой: развозчики китайской еды и курьеры-камикадзе, на бешеной скорости мчащиеся против движения, работают во все времена года и круглосуточно. И велосипедный городской сумасшедший зимой тоже без дела не сидит. Он знаменит тем, что приезжает на место происшествий, паркует ветхий велик среди полицейских машин, пожарных лестниц и карет скорой помощи, врубает красно-белую мигалку на руле и начинает руководить спасателями.
Американцы слишком любят свои автомобили, поэтому даже в Нью-Йорке велосипедистов мало. Таких картин, как в Голландии или во Франции, где вокруг железнодорожных станций море велосипедов, тут не встретишь. Но где их в Нью-Йорке все же очень много, так это в Бруклине. Там обосновалась вся крутая и модная молодежь. Наследники богемы, которая в послевоенные годы жила в заброшенных индустриальных помещениях в нижней части Манхэттена, теперь селятся в Уильямсбурге, Гринпойнте, Клинтон-Хилле и в знаменитом Бед-Стай, который недавно был не только полностью афроамериканским, но и самым большим черным гетто в стране.
Все эти художники, музыканты, веб-дизайнеры и технари едут в Манхэттен через мост Уильямсбург, где велосипедистам отведена специальная дорожка, для пущей безопасности огороженная высокой решеткой. Пешеходы по одну сторону моста, велосипедисты – по другую. На Бруклинском же мосту их разделяет лишь белая линия, так что весенним субботним днем, когда на мост приходят толпы туристов, честному велосипедисту там невозможно проехать.
Когда я учился в школе, представители богемы одевались в психоделические тона и были похожи на художника Энди Уорхола, которого тогда можно было часто встретить на Ист-Сайде. А технари были маленькие, худые, часто китайского происхождения. Они носили синтетические брюки, клетчатые рубашки, унылые прически и уродливые очки. Теперь художники стараются подражать технарям. Во всем. Как в одежде, так и в профессиональных инструментах.
У меня есть знакомый художник. Тридцать лет назад он жил в Париже. Однажды провел месяц в своей комнате в парижской мансарде, никуда не выходя и не принимая пищи, и все это время рисуя простым карандашом обычный стул. При дневном освещении и при электрическом, в солнечные дни и в пасмурные. Как Клод Моне собор в Руане. Теперь же он переехал в Бруклин, благо в районе Гринпойнт живет его сестра. Он давно уже не держал в руке ни кисти, ни карандаша, а бумага у него дома водится лишь туалетная. Зато он теперь все делает на айпаде: фотографирует, раскрашивает и добавляет видео, – а законченные работы рассылает по интернету. В тех редких случаях, когда ему нужно куда-то поехать, он идет в дом к сестре, где в подвале хранится его велосипед.
На бруклинской стороне подъезд к мосту Уильямсбург лежит через хасидский район. Даже душным нью-йоркским летом хасиды никогда не снимают своих черных шерстяных кафтанов и фетровых шляп, а их матроны ходят в париках. Это особенно строгая секта хасидов. Они даже не признают Израиль и утверждают, что лишь Мессия должен вернуть евреев в Землю обетованную. Естественно, им не нравится, когда по их району катят полуголые велосипедисты обоего пола. Когда мэр Нью-Йорка Майк Блумберг проложил через их район велосипедную дорожку, они взбунтовались. И победили. Велосипедисты продолжают ездить по их району в том же бесстыдном неглиже – этого им никто запретить не может, – но уже просто по улицам. А дорожку стерли.
Зато мэр продолжает насаждать дорожки по всему остальному городу, игнорируя протесты таксистов, владельцев ресторанов и магазинов, прочих мелких предпринимателей. Проезжая часть сужается, а на некоторых узловых площадях – например, на Таймс-сквер и Геральд-сквер – движение и вовсе закрыто. Ездить по городу на автомобиле теперь стало делом долгим и нудным, как в Москве, а подвоз товаров должен осуществляться глубокой ночью.
«Я каждое утро смотрю в окно, – рассказывает мне мой брат, живущий на Коламбус-авеню, где не так давно проложили велодорожку. – На дороге затор, автобусам, такси и грузовичкам не проехать. А велосипедистов едет человек десять в час. Причем многие даже дорожкой не пользуются, а норовят ехать по проезжей части».
Зато кто пользуется велосипедными дорожками, так это пешеходы. На тротуаре толкучка, самые наглые перемещаются на велосипедные дорожки. На какой-то благотворительной ярмарке я купил себе детский звоночек на руль: устал орать, что это, мол, вам не тротуар.
Под руководством Блумберга в Нью-Йорке предполагается построить в общей сложности 1350 километров велосипедных дорожек. В парках, вдоль воды, на мостах и, да, на улицах. Блумберг хотел бы и вовсе ограничить доступ автомобилей в нижнюю часть Манхэттена, но ему не дала этого сделать легислатура штата Нью-Йорк, заседающая в городе Олбани. Почему народные избранники из Буффало, например, который лежит в пятистах километрах от Нью-Йорка, у самой канадской границы, должны решать этот вопрос, не очень понятно. Тем не менее они его так решили.
Но Блумберг продолжает свою борьбу с автомобилистами. И есть основания думать, что преуспеет: его велоначинания должны быть поддержаны с неожиданной стороны.
Дело в том, что экономика Нью-Йорка сейчас не в лучшем состоянии – бонусы на Уолл-стрит в этом году упали на четверть, и финансовый сектор собирается упразднить более четырех тысяч рабочих мест. Мэрия надеется решить проблему, привлекая в город фирмы высоких технологий. На острове Рузвельта на Восточной реке Корнельский университет сейчас строит нью-йоркский эквивалент Сколкова: школу для инженеров и инкубатор для стартапов. Блумберг рассчитывает, что это начинание будет успешно конкурировать с Силиконовой долиной.
А ведь технари обожают велосипеды. Основатель интернет-фирмы Foursquare Деннис Кроули ездит на велосипеде на все встречи. «Конечно, инвесторы поначалу удивлялись, когда я приходил в потной майке, но потом привыкли». В новом нью-йоркском офисе компании работает механик – специалист по велосипедам. Google, у которого на Манхэттене тоже большой офис, платит добавку к жалованью своим сотрудникам, которые ездят на работу на велосипеде.
Велосипед, говорят экологи, должен стать нашим основным орудием в борьбе за спасение планеты от парникового эффекта. Кстати, о спасении планеты. Европа этой зимой мерзла, как никогда, зато у нас, в Нью-Йорке, зимы не было, а было глобальное потепление чистой воды. Снег так ни разу и не выпал. Дни стояли теплые, а в начале февраля уже началась весна. В начале марта было плюс двадцать.
Я не понимаю тех, кто этому радовался. Без настоящей зимы весна не принесет никакой радости, и все эти нарциссы, крокусы и гиацинты, что уже давно и бурно бросились цвести, кажутся просто сорняками. Появляется какое-то паршивое ощущение, как после бессонной ночи.
Может, поэтому культурная жизнь в городе кажется такой тухлой. На Бродвее одно старье. Новая постановка мюзикла «Эвита» и гершвинский «Порги и Бесс». А еще вышла драма Артура Миллера «Смерть коммивояжера», хоть и с прекрасным актером Филипом Сеймуром Хоффманом. Критики очень любят подобные постановки, потому что они дают им возможность поностальгировать о титанах прошлого. Кстати, когда «Смерть коммивояжера» ставили в далеком 1984 году, главную роль играл Дастин Хоффман. А его сына Биффа – совсем еще тогда молодой Джон Малкович.
Все это прекрасно, но публика при всех этих воспоминаниях в тоске закатывает глаза.
В музыке тоже все по старинке. Ходили недавно на концерт Ареты Франклин. Она пела в день похорон Уитни Хьюстон. А в конце февраля в театре «Аполло» в Гарлеме Кит Ричардс и Эрик Клэптон спели дуэтом на концерте памяти великого чикагского блюзмена Хьюберта Самлина, умершего в прошлом году. Да и самим этим зубрам британского рока тоже уже к семидесяти.
И в политике швах. Вроде бы президентская кампания в разгаре, но скука смертная. Республиканцы хвастают обилием детей и пекутся об усовершенствовании морального облика страны, норовя залезть в постель к согражданам и дать им полезные инструкции, что и как там делать. В Обаме все вроде бы разочаровались, но на таком фоне он выглядит просто спасителем отечества, и Нью-Йорк, конечно, будет голосовать за него.
Даже наша поддержка честных выборов в России несколько сдулась после активного начала в декабре. Наш организатор, Наталия Пелевина, в Москве. 5 марта она пошла на митинг на Пушкинской, а закончила свой день в кутузке. А без нее мы так и не собрались.
Но, может, сейчас будет весна и кто-нибудь что-нибудь интересное придумает. Технари так любят велосипеды еще и потому, что на них хорошо думается и изобретается. В Калифорнии, в штаб-квартире Google, есть такой специальный велосипед для шестерых. Все сидят лицом к лицу друг с другом и крутят педали, но велосипед едет вперед. Куда – решает тот, у кого руль. Это такое коллективное средство передвижения, а заодно и место для брейнсторминга.С