Борис Минц

- предупреждает о возможном ухудшении экономической ситуации осенью — уменьшении зарплат, увольнениях, банкротствах и усилении рисков в банковской системе;

- рекомендует инвестировать в жилье и загородные земельные участки, держать деньги на депозитах в трех валютах — в рублях, евро и долларах;

- полагает, что огосударствление экономики прекратится и последует новая приватизация.

 

 

Андрей Шмаров: Куда частному лицу с некоторыми свободными средствами сейчас вкладываться?

Борис Минц: Конечно, в недвижимость.

А.Ш.: Рябокобылко предостерегает: пока очень рискованно, да еще и подешевеет.

Б.М.: Ситуация, с моей точки зрения, выглядит следующим образом. Люди сегодня склонны покупать только готовое жилье, а готовое жилье заканчивается. Скажем, премиума вообще ни в Москве, ни в Питере, ни в Екатеринбурге, ни в Новосибирске нет, уже раскуплено.

А.Ш.: Когда?

Б.М.: Основной период его покупок был в марте – апреле. Тогда пошла волна снижения цен у девелоперов, которым нужно было рассчитываться, они фактически по себестоимости отдавали или с 3–5-процентной рентабельностью.

Далее, есть категория людей, которые готовы продавать свое жилье на вторичном рынке, но они не готовы падать ниже: они не закредитованы, они инвестировали собственные деньги. Они готовы пока держать, демпфируя для себя ситуацию, сдавая в аренду.

Если говорить про бизнес-класс и экономкласс, то цены здесь тоже упали и стабилизировались. Остатки этого жилья существуют, но они распродаются. Ввиду того что темпы строительства никакие, к концу года ничего нового не появится.

Проблема в том, что у нас цикл строительства очень длинный, потому что оформление документов непростое. Все идет очень медленно, коряво, минимум год, а то и больше. А ввиду того что в течение последних 10 месяцев никто не занимался оформлением новых площадок, а все усилия направляли на завершение и реализацию уже готового, то ясно, что потребуется минимум год для того, чтобы новые площадки развернулись. Это приведет к тому, что должен оживиться вторичный рынок, и я думаю, что цены в экономклассе и в бизнес-классе могут еще упасть, но не сильно — максимум 20%. И то, навряд ли. Я думаю, на 10–15%.

А.Ш.: Цикл незавершенного строительства нарушен, и когда он восстановится, года через полтора-два, нарастет дефицит и будут совершенно бешеные цены?

Б.М.: Это все будет зависеть еще и от спроса. Ведь в чем фундаментальная проблема? В том, что глобально спрос падает, ведь всякие социальные потрясения в стране — это крайне негативно для бизнеса. С политической точки зрения самое главное — это обеспечить восприятие действий государства как справедливое по отношению к большинству категорий населения.

Поэтому задача — формирование потребительского спроса, высокие преференции для покупателей продукции — автомобилей, электроприборов, мебели. Необходимо сформировать необходимый уровень потребления. Ведь невозможно производить, если понимаешь, что это продать нельзя.

А.Ш.: Давайте вернемся к частным инвестициям. Жилая недвижимость — это я понял. Что еще?

Б.М.: Депозиты, которые нужно держать в бивалютном состоянии. А лучше часть денег держать в рублях, часть — в евро и часть — в долларах. Просто разбить их на три кучи, и таким вот образом жить. Если мы говорим о прямых инвестициях, то есть некоторые облигации, которые дают неплохую доходность, и не столь рискованные, как акции. Гособлигации — тоже инструмент разумный.

Золото. Во-первых, золото сейчас не очень дешево, мягко говоря. А во-вторых, это очень долгосрочные инвестиции, лет десять-пятнадцать.

Сейчас появились экзотические фонды, которые ориентированы на запасы вин, — ну, в этом просто нужно понимать. То же самое и с искусством, раз понятно, что сейчас цены упали в полтора-два раза.

Земля, загородная недвижимость сейчас очень сильно подешевела. Если у человека есть хотя бы 300–500 тыс. рублей — стоит посмотреть те участки, которые можно развить, потому что строительство тоже сейчас подешевело. Поэтому разумно не всю сумму тратить на покупку недвижимости, а разделить ее с учетом будущей застройки.

А.Ш.: Еще одна девальвация будет или нет — до конца года?

Б.М.: Я думаю, что незначительная.

А.Ш.: В нынешних тяжелейших условиях вы собрались выходить на IPO, привлекать инвестиции. Какова логика этой стратегии?

Б.М.: Я считаю, что если кто-то смог в этот период привлечь реальных денег, это говорит о том, что люди на самом деле сделали бизнес! Варданян привлек 200 млн долларов. Дай бог ему здоровья и всего самого наилучшего. Чемпион!

На Западе пережили уже огромное количество кризисов, они понимают, как себя вести, как мотивировать персонал. А мы это знаем по книжкам, по ощущениям, у нас чувство собственности еще до конца не сформировано. И кризис как раз и показывает для нас, насколько мы вообще вправе владеть тем или иным бизнесом.

Мы же с вами прекрасно знаем, что у нас была куча банков, у которых был фантастический капитал, но на самом деле он был, будем говорить так, некорректно сформирован. И кризис показал, как они, схлопываясь потихонечку один за другим, привели к тому, что вся эта конструкция осела, причем осела так, что ее даже вытащить нельзя. Поэтому наша задача — построить правильный бизнес. Понимаете?

А.Ш.: Следующая волна приватизации будет? Замминистра экономики Андрей Клепач оценил, что сейчас уже больше половины экономики России — госсобственность. Все то, что сейчас набрало себе государство, это будет приватизироваться или нет?

Б.М.: Я думаю, что будет.

А.Ш.: Будет?

Б.М.: Думаю, что да.

А.Ш.: В течение какого времени?

Б.М.: Лет пять в таком состоянии продержится. Я думаю, что такой приватизации, как в начале 90-х годов, не будет. Она будет более спокойной. Государственное управление никогда не было более эффективным, чем частный бизнес. Многим это и сейчас понятно, а в ближайшие годы это станет совершенно очевидным.

А.Ш.: Вы уверены? Народ там не хлебнул Госплана СССР. Они пребывают в святой иллюзии, что порулят — и нормально все будет. Не думаете, что министерств понаделают, типа отраслевых?

Б.М.: Не думаю.

А.Ш.: Почему? Не умеют или понимают, что не надо? Или не сумеют сделать?

Б.М.: «Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков». Я думаю, что на самом деле все огосударствляется сейчас только с одной целью — для того чтобы перераспределить.

А.Ш.: Тогда это будет вообще бесконечный процесс.

Б.М.: Возможно.

А.Ш.: Это сколько же поколений должно пройти?

Б.М.: Посмотрим. Не знаю. Все зависит от совсем молодых, эта новая экономическая, юридическая и инженерная элита, она совершенно другая, она обучена совершенно по-другому. И я думаю, что когда они нас, тех, которым 40–45 и выше, пододвинут, причем во всех сферах управления, то они не глупее нас и разберутся.

А.Ш.: А Вы знаете лично хоть одного человека из бизнеса, кто бы не попал на кризисе?

Б.М.: Нет. Я не знаю.

А.Ш.: А знаете ли Вы хотя бы одного, кто уже на этом деле прилично заработал?

Б.М.: Где-то, может быть, нам в чем-то повезло. Мы на конец лета 2008 года практически не имели собственной позиции, все продали еще в апреле – мае.

Мы предполагали ухудшение ситуации к осени, и у нас был принят ряд действий, которые как-то нас хеджировали. Но мы честно говорим, что не предполагали такого масштаба падения, которое произошло.

А.Ш.: На кризис есть у вас прогноз? V, W или L?

Б.М.: Я думаю, что все-таки W по той простой причине, что осенью будет тяжелее. Я думал, честно говоря, что и весной будет тяжелее, чем было, но нас нефть спасла.

Мне представляется, к осени негативные явления в реальном секторе экономики накопятся. Это огромное количество хозяйственных субъектов, у которых упали обороты, упали прибыли, они увольняют людей. И это количество перерастет в серьезные качественные изменения.

А.Ш.: А они конкретно будут выражаться?

Б.М.: Возрастет количество людей, которые не будут получать зарплату, или просто она будет отсутствовать. Это приведет к тому, что люди не смогут расплачиваться по потребительским кредитам. И это сотни тысяч, если не несколько миллионов человек по стране.

А.Ш.: И что случится?

Б.М.: Скверный сценарий... Мы прошлой осенью это ощущали: рестораны опустели, кинотеатры опустели, магазины опустели, настроение... Если это будет продолжаться недолго — это одна ситуация. Хуже если мы после осени попадаем в такой достаточно длинный период стагнации.

Самое главное, будут ли у правительства деньги. Если будут, тогда у них будет возможность демпфировать социальные проблемы и вести какую-то осмысленную политику поддержки банковской системы.

Ведь если схлопнутся банки, то прекратится вся хозяйственная деятельность.

А.Ш.: Полагаете, банки окажутся осенью в зоне серьезного риска? Какие именно?

Б.М.: По теории, маленькие банки должны в первую очередь погибнуть. Но у нас в регионах доверие к региональным банкам, хотя они значительно меньше, чем московские банки, выше, чем к столичным.

А.Ш.: Почему?

Б.М.: А потому что там все выстроено на личных отношениях. Там люди видят, как вы живете, они понимают, что у вас с бизнесом все в порядке, они видят вас каждый день.

А.Ш.: Так это же хорошо?

Б.М.: Да, для этих банков это хорошо.

А.Ш.: А московские банки, которые навыдавали потребительских кредитов? Вы думаете, большой будет невозврат осенью? Почему именно осенью?

Б.М.: У населения с конца лета резко возрастают потребности в расходовании средств — возвращаются из отпусков, дети идут в школу, надо много чего купить.

А.Ш.: А банки-то тут при чем? Они пойдут снимать сбережения что ли?

Б.М.: Во-первых, те, у кого совсем денег нет, им придется прекращать депозиты и снимать деньги. Во-вторых, у них возникнут проблемы с выплатой кредитного тела и процентов. И это касается не только физических лиц, но и предприятий. У предприятий точно так же: дополнительные затраты для подготовки к отопительному сезону, завершение всех ремонтных работ и т. д.

И тогда в случае невозвратов кредитов нам придется пролонгировать эти кредиты, но при этом придется формировать резервы, то есть выводить деньги из оборота. Мы прошлую осень, начало кризиса, прожили неглупо — это заслуга Минфина и ЦБ: все действия, которые они осуществляли, были осмысленны.

А.Ш.: Так и этой осенью, наверное, сделают.

Б.М.: Да, я тоже на это надеюсь. Но не надо расслабляться. Это не игрушки, это реальная жизнь, которая может ударить нас сзади и очень сильно, и нужно быть к этому готовыми. Мы должны забыть про те нормы рентабельности, которые существовали раньше. Если наш бизнес будет приносить 15–17% — это счастье. И нужно стратегию выстраивать, ориентируясь именно на такие цифры. И смотреть свои расходы, оптимизировать косты, думать над тем, каким образом развиваться в условиях, когда у вас внутренняя норма рентабельности именно такая. И не будет никаких безумных прибылей, надо забыть про это.