Члены клуба «Сноб» посмотрели «Дориана Грея» в постановке Мэтью Боурна
Снимать во время спектакля запрещено, поэтому предлагаем составить представление о нем по общедоступному ролику из YouTube.
А вот по этому видео можно ухватить атмосферу московской премьеры спектакля:
Перед третьим звонком я спросил у члена клуба «Сноб» Льва Карахана, что он ожидает увидеть на сцене.
Ожидания оправдались. Предельно глянцевая картинка, понятные мизансцены, гомоэротика. В отличие от академического балета, где с помощью танца передают какие-то вещи, взятые из мифологии или эпической литературы, скажем, невыносимое любовное томление, противостояние добра и зла или мучительную смерть, — постановка Боурна настолько близка к реалиям фэшн-тусовки, что даже не требует знания текста Уайльда. Хотя сюжет его балета тоже базируется на мифе, устоявшемся в Голливуде. Это история о разложении героя, попадающего на вершину удовольствий и роскоши. Вот герои на презентации, а вот в ночном клубе, где сверху крутится череп Дэмиена Херста, превращенный в диско-болл. Вот подбираются модели для рекламы новых духов. Вот фэшн-съемка. А здесь танцовщики упиваются водкой и нюхают кокаин. Сцена гомосексуального секса. Гетеросексуального секса. Группового секса. Отчаяние. Раздвоение личности. Страшная внутренняя борьба. Вот убийство. Вот еще одно.
А вот Виктор Мизиано делится своим мнением в антракте.
После спектакля на чествовании Боурна, устроенном на балконе Театра имени Моссовета, о своих впечатлениях мне рассказали другие члены клуба. Олег Пименов оказался яростным фанатом балетов английского хореографа, хотя «Дориана Грея» он считает самой слабой его постановкой.
Игоря Маркина смутил гей-контекст постановки. Но все же он признался, что сексуальные сцены «Дориана Грея» вдохновили его.
Архитектор Сергей Скуратов тоже остался доволен.
Жена ресторатора и художника Евгения Митты галеристка Елена Баканова недавно стала главным редактором журнала Blacksquare. Я спросил у нее, насколько верно Мэтью Боурн показал работу глянцевого издания.
А вот мнение главного редактора газеты «На Рублевке» и большого любителя Большого театра Эдуарда Дорожкина.
Английские танцовщики, еще полчаса назад лазавшие по телам друг друга, теперь скромно сидели на парапете. Я спросил у них, отличается ли реакция публики в Москве и Лондоне.
Убийство Бэзила у Боурна решено как сцена из триллера — Дориан забивает его в ванной фотоаппаратом. Я спросил у исполнителя главной партии, не снится ли ему этот эпизод в кошмарах.
Автору постановки я задал три вопроса: столь радикально изменив обстоятельства истории Оскара Уайлда, пытался ли он вложить в нее новый смысл? Правильно ли заниматься критикой гламура при помощи самого гламура? И, наконец, не возникало ли у него желания сделать балет из какого-нибудь русского сюжета? Например, осовременить Достоевского?
