Режиссер «Рассказов» Михаил Сегал: Нам не дали даже печенек

Фото: Сергей Мелихов

«Рассказы» состоят из четырех новелл, в разных жанрах, описывающих унылое многообразие русской жизни — планирование экономики и семьи, круговорот взяток в природе, упадок образования и закат культуры. При этом в зале то и дело возникает смех; несмотря на серьезность тем, авторы фильма — люди ироничные и шутить у них получается.

Как справедливо заметил Алексей Азарин, фильм со всей его плакатностью, публицистичностью и функциональными персонажами, иллюстрирующими авторские тезисы, похож на комикс.

Плакатность и публицистичность в доступной форме выражают идеи, а персонажи-функции их ясно иллюстрируют. В фильме есть забавная деталь — у интеллектуала из последней новеллы на полке стоит журнал «Сноб». «Мы из каких-то мелочей создавали квартиру героя, — пояснил режиссер. — Понятно, что он может читать «Сноб», это нормально в его возрасте. И это не product placement. Другая история была с печеньем «Юбилейное», которое, поддерживая отечественного производителя, в нашем фильме ест президент. Все думают, что это происки продюсеров, а это было в сценарии! Постфактум, думая о привлечение денег, мы не смогли договориться с производителями «Юбилейного», потому что их давно купил концерн Nestle. Они не дали нам даже печенек».

Прокатная судьба фильма в итоге сложилась благополучно — в России им занимается один из крупнейших кинодистрибьюторов Disney. «Хотел снять скучное авторское кино, и так его и собирались прокатывать. А потом выяснилось, что публика принимает фильм хорошо. Disney предложил лучшие условия: 150-200 копий в разных городах», — сказал Сегал.

В полюбившейся зрителям еще на «Кинотавре» первой новелле «Мир крепежа» молодые люди готовятся к свадьбе и приглашают тамаду (Андрей Мерзликин), который помогает спланировать не только торжественную церемонию в мельчайших эмоциональных нюансах («А что я буду чувствовать в этот момент?»), но и семейное будущее. Все, вплоть до самого конца.

В процессе обсуждения выяснилось, что фильм, несмотря на фестивальный успех, трудно показывать за рубежом. «Был показ на международном кинофестивале в Лондоне, сейчас мы снова едем туда на Дни русского кино, — рассказал режиссер. — Там обычно пол зала русских, и они в нужных местах смеются. Но я не строю иллюзий. В каком-то смысле фильм непереводим. И это не только вопрос языка, но, в первую очередь, понятий, о которых идет речь. Во многом фильм строится на том, что мы живем в какой-то реальности, про которую все знаем. Например, когда герой Мерзликина начинает строить планы на 15-20 лет, он говорит: "Первый вариант — фигурное катание". Русские в этот момент смеются, а иностранцы — нет. В английских субтитрах пришлось разъяснить: "Если вы захотите отдать своего ребенка в спорт, это откроет перед ним карьерные перспективы"».

Вторая новелла начинается с того, что человек пытается получить полулегальный талон о техосмотре. Автомеханику нужно всего лишь поскорее оформить загранпаспорт, начальник паспортного стола хочет устроить дочь в институт, а профессор, принимавший у нее экзамены, прооперировать пожилую маму. Так спираль поднимается на самый верх. И вот губернатора встречает мифологический рыцарь на белом коне, то и дело отыскивающий в траве безупречной лужайки томик Ключевского. Рыцарь, конечно, хочет бороться с коррупцией, жить в правовом государстве, ну и заодно чтобы области правильно голосовали.

«Вы так здорово подобрали цитаты для президента — хвалили Сегала зрители. — То диалог Меньшикова и Петра I из романа Алексея Толстого, то Карамзин об удовольствии».

«Естественно, я помнил только фамилии, — признался режиссер. — У меня, как и у многих, образованность по корешкам. Но этого хватило, чтобы потом открыть эти книги. Как в детстве — когда тебе плохо, ходишь между полками, запоминаешь их и постепенно дорастаешь до верхних».

«Вы Пушкиным интересуетесь или от Олега Ивановича?» — спрашивает библиотекарь в третьей новелле молодого милиционера, затерявшегося между книжных полок. В состоянии транса бабуля изъясняется онегинской строфой, направляя оперативников по следу пропавшей школьницы: «Там вижу тракт и к лесу съезд — дорога прочь от наших мест». Героиню последней новеллы многие воспринимают как выросшую девочку из третьей, рассказал Михаил Сегал. Бурный роман с редактором издательства затрудняется тем, что она не знает каких-то обыкновенных для него вещей — что такое гандбол, как размножаются акулы, что такое Губ ЧК, сколько людей погибло во время Великой Отечественной и Гражданской войн. И если сначала его забавляет непосредственность, то потом посредственность начинает утомлять. Почему-то для некоторых людей важны история и литература, а другим хватает машины в кредит и кофе на террасе. Хотя они тоже могут быть молоды, не глупы и хороши собой.

«То, что мы называем русской культурой, формировавшейся примерно с конца XVIII века, уходит, исчезает. И с этим бесполезно бороться», — сожалеет Михаил в ответ на вопрос о потерянном поколении.

«Тогда, выражаясь вашими словами, о чем же мы будем трахаться?» — недоумевает Наталья Сафронова, имея в виду трагикомические обстоятельства интимной жизни его персонажей.

«Это гораздо проще. Героя последней новеллы перемкнуло в очень странной точке. Его проблема — потребности в каком-то культурном контексте — существует, пока существует его поколение. Оно уйдет, придут новые люди, и они буду счастливы».