Марина Ступницкая: Чужие сокровища, доходный дом и немецкие бритвы
Мое дворовое детство прошло в ростовском дворе старого двухэтажного дома на тихой улице с поэтическим названием Красные Зори. В квартале от нас находилась известная бандитская Богатяновка. Это о ней в песне поется:
«На Богатяновской открылася пивная,
Где собиралася компания блатная.
Где были девочки Маруся, Рита, Рая.
И с ними Костя, Костя-шмаровоз».
Слова этой песни мы с друзьями уже знаем, но кто такой «шмаровоз», нам еще неизвестно. Однако Богатяновка с ее притонами и пивными живет своей жизнью, не имеющей к нам отношения.
А война проступает на каждом шагу — развалинами разбомбленных домов, бедностью, граничащей с нищетой, безногими инвалидами на деревянных подставках на колесиках, просящими милостыню на углах улиц и на рынке.
Развалины и бедность мы принимаем как должное. Инвалиды — первый ужас войны и первое душевное потрясение.
Почти все дети двора без отцов, их матери — вдовы, несущие тяжелый груз вдовьей доли.
Мои подружки, сестры Танька и Галка, всегда полуголодные. У одной от недоедания опухают ноги, другая в ростовскую жару кутается в платок и дрожит от озноба. Обычная их еда — черный хлеб с подсолнечным маслом и солью. Но они не унывают. Галка как птица распевает весь день. Она радуется жизни всегда, жажда счастья переполняет ее, будущие горести ей еще неизвестны. Жить совсем не скучно. То лудильщик кричит: «Лужу кастрюли», то точильщик надрывается: «Точу ножи и ножницы», то старьевщик приходит за тряпками, и тогда может сбыться мечта — что-то из его «сокровищ» станет нашей новой игрушкой. В соседнем доме мы находим склад немецких безопасных бритв, оставшихся после немцев. Взрослым мы об этом не рассказываем: часами рассматриваем этикетки, раскладываем их, полагая, что это запретные вещи не из нашей жизни.
Есть у нас и обязанности: постоять за хлебом в длинной очереди, в такой же очереди — за керосином, почистить керогаз, ложки, ножи и вилки песком, сложить дрова в подвал.
Галкина мать работает на папиросной фабрике, как Кармен, хотя совсем не похожа Кармен. Муж погиб во время войны, а она осталась с двумя детьми. Ее зарплаты и пенсии на детей недостаточно, чтобы накормить их досыта. Мать Таньки не работает, а лежит целый день в нищем жилище: то ли в депрессии, то ли в лености.
Живет семья на втором этаже. Главная у них — суровая и волевая бабка, всегда с черной повязкой на голове. Две ее дочери, матери Таньки и Галки, боятся ее взгляда и слова.
Бабка руководит их бедным хозяйством и жалким бюджетом, тщательно охраняя секрет семьи. Однако тайну сохранить сложно, как ее ни прячь. Жизнь каждой семьи на виду в южном городе, да и дети невинно рассказывают все, что слышат от взрослых.
Отец Таньки расстрелян за предательство: в период немецкой оккупации он выдавал коммунистов и евреев. Наворовал в домах несчастных драгоценности с бриллиантами и до расстрела успел передать их семье. Бабка хранит их, как Кощей бессмертный, они — залог дальнейшего благополучия внучек. Никто во дворе не видел награбленных украшений, но все знают, что они существуют.
Ни Галке, ни Таньке так и не удастся поносить чужое. После их совершеннолетия сокровища одно за другим «уплывут» из их рук: что-то утонет в Дону, что-то потеряется или будет забыто неизвестно где.
Другие мои дворовые приятели — Сережа и Таня. Чуть старше меня, дети погибшего полковника с красивой фамилией Грузинские. Их мать никогда не забывает, что она вдова полковника, ходит всегда с гордо поднятой головой. Семья живет в маленькой квартирке на пенсию отца, еле сводя концы с концами. Мать не работает, занимается воспитанием детей. Главная цель ее жизни — дать детям высшее образование. Сережа — живой, сообразительный мальчик, охотно дружит с Галкой, Танькой и со мной. Его волнуют тайны пола, поэтому его тянет к нам. Его сестра уже понимает, что такое социальное различие, держится с нами высокомерно, показывая всем видом, что ничего общего с нами быть не может.
В подружках у нас была Нинка, живущая в соседнем дворе. Мать родила ее от немца во время оккупации города. Дети откуда-то знают об этом, но никто ее не дразнит, у нее хороший характер, и все играют с ней. Она белобрысая, со светлыми бровями и ресницами, похожа на немцев с плакатов.
В соседнем доме, напротив, живет грозная бабка моей подруги Лоры. У бабки доходный дом, разделенный на убогие клетушки. Она сдает их неимущим квартирантам, готовым на любые условия. Поговаривают, что она также дает деньги в рост. При грозной матери два ее сына горькие пьяницы, внуки пошли по кривой дорожке, стали богатяновскими босяками, недаром Богатяновка рядом. Зато внучку не оторвать от книжки.
Чуть дальше живет художник по фамилии Казарезов. Он тайно рисует иконы, что приносит ему хороший доход. Замечательно, что никто не сообщает об этом куда следует. У него хороший дом, а его дочка Жанночка вызывает у нас, малолеток, живой интерес отличием от нас. Барышня, нас она не замечает.
Жили на нашей улице и те, кто боялся «черного ворона», приезжающего поздно вечером, наводя страх, о котором я помню и сегодня.
Все эти совершенно разные люди жили с надеждой на лучшее будущее: одни мечтали наесться досыта, другие — иметь свое жилье, третьи — хорошее образование.
Оглядываясь назад, вспоминаю, печалясь, дни, что промчались.