В советские времена должность шофера, который подвозил продукты со склада в магазин, была страшно блатной, устроиться «с улицы» совершенно невозможно, Владимира порекомендовал тесть, который имел отношение к торговле.

Место хорошо было тем, что нормальная работа не предполагалась. Два рейса в день по пустой Москве, остальное время преферанс или «левые» рейсы с оплатой в карман. Проблема была только одна — страшный дефицит бензина, но решалась она элементарно. Ящик сгущенки или копченую колбасу по отпускной цене на заправке, и полный бак бензина обеспечен. Владимиру по молодости стало скучно и некуда приложить силушку богатырскую. Решил в стахановца поиграть и на доске почета повисеть. Поэтому он стал делать четыре рейса, и это плохо закончилось. Он надеялся, что ему в два раза повысят зарплату, но она осталась прежней, потому что расценки за одну поездку сократили в два раза, остальные шоферы его возненавидели, и тестю пришлось устроить его в магазин «Продукты» приемщиком стеклотары.

Так началось восхождение героя к богатству. Технология проста, но не каждый догадается и организует процесс. Начинать надо рано, потому что алкаши с бутылками обычно появляются в магазине к открытию. У них с утра «горят трубы», нужно сдать стеклотару и купить себе пивка или водочки. Шустрые детишки тоже любили сдать разные баночки на карманные расходы, но обе эти категории посуду моют плохо.

Начинается технология:

— Майонезная баночка стоит двенадцать копеек, я указываю на следы майонеза и предлагаю принять за десять. Или на бутылке пива за целых двадцать копеек следы этикетки найду. С приемщиком из-за двух копеек спорить себе дороже, потому что он может сказать: «Нет тары». И все. Конец. С каждой бутылки две-три-четыре копейки, бутылок сотни. А отмывать их — проблемы никакой нет, делал сам.

Были у Владимира и свои ноу-хау. Бутылки из-под шампанского самые дорогие, а отковырять с них фольгу, на первый взгляд, сложно. Так он поставил в подсобке ванну, где замачивал пустую тару:

— Через сутки фольга сама отклеивается.

Работа у него продолжалась до часа дня, потом поток страждущих иссякал, и у Владимира начиналось свободное время:

— Очень удобно, потому что у меня была жизнь на стороне. Но в шесть вечера всегда был дома в знак уважения к семье.

Чтобы жить так красиво, конечно, надо было организовать «пищевую цепочку». Свою зарплату приемщика стеклотары Владимир отдавал директору магазина, чтобы прикрывал «бизнес» и не привязывался. Еще пятьдесят рублей бухгалтеру, в конце концов, именно бухгалтеру сидеть, если что, и ему нужно оплатить риски. Но в накладе он не был: оставалось двести рублей в день. Напомню, это при средней месячной зарплате в сто двадцать.

Однако бутылки необходимо было не только отмыть, но еще и сдать на специальный пункт:

— Норма брака — восемь бутылок на каждую сотню. И они все равно так сделают, но если им не платить, они внимательно посмотрят и признают браком половину.

Так он жил не тужил, а потом ему в голову пришло, что выгоднее заниматься не стеклом, а пивом в розлив:

— Два дня продаю «Ячменный колос» по 48 копеек. Потом три дня торгую «Жигулевским», которое стоит 44 копейки, а я его продаю как «Ячменный колос». И разбавлял, конечно, как черт.

А теперь, мужики, внимание! Владимир твердо уверен, что советский неизбалованный человек и даже современный избалованный не способны определить сорта пива и его разбавленность водой тем более. Если не наглеть, конечно, и не разбавлять пятьдесят на пятьдесят.

В сущности, и «Ячменный колос», и «Жигулевское» были одинаковой бурдой, но «Ячменный колос» почему-то считался элитарным и дефицитным.

Теперь внимание — барабанная дробь! Конечно, делиться с начальством и проверяющими органами приходилось, но махинации с пивом приносили Владимиру 900 рублей чистого дохода в день, то есть за неделю человек «наливал» на машину «Волга», а это была самая дорогая машина, доступная советскому человеку.

Трудно представить, куда можно пристроить в те времена такое количество денежных знаков, учитывая, что обнаруживать богатство тоже не с руки.

Можно было купить «чеки» в «Березку», один рубль к четырем инвалютным, и купить невиданные продукты, японский телевизор и югославские сапоги жене. Но сколько их нужно — телевизоров? Сапог, конечно, больше, но у жены и любовницы все же не восемь ног… В сущности, типичные проблемы гражданина Корейко: денег куры не клюют, а обнаружить их можно в весьма ограниченных рамках. Никакого размаха.

— Ездил на машине в Сочи отдыхать, на курорте тратить деньги можно более открыто. Рестораны, пикники, номера в гостинице ЦК. Все равно оставалось столько наличности, что неизвестно даже, где прятать. Дачу купил на маму с папой, машины каждый год менял. А остальное куда?

«Остальное» переработала начавшаяся перестройка. Благодаря связям, деньги удалось спасти в денежную реформу девяносто первого:

— Надо было в бизнес вкладывать, заводы-фабрики покупать, но я не понял, да и не умел. Купил акции МММ.

Завершение истории понятно. Ухнуло все, и с середины девяностых Владимир сел за баранку. Машины время от времени меняет на новые, но уже не так часто, как в «золотые» времена. Прошло много лет, но он не потерял значительности человека, который всегда имеет в кармане столько денег, что может купить все, что попадается на глаза.

Любит учить окружающих правильно жить и очень уважает советскую власть, поэтому всегда голосует за коммунистов.