Вадим Рутковский: Под сенью девушек в цвету. Официальные итоги Каннского фестиваля

Кадр из фильма «Потерянные образы»

Кадр из фильма «Омар»

Кадр из фильма «Незнакомец с озера»

Кадр из фильма «Золотая клетка»

Кадр из фильма «Станция Фрутвейл»

Первые итоги были подведены еще в субботу, на закрытии программы «Особый взгляд», отдельной конкурсной секции фестиваля. Жюри «Особого взгляда» возглавлял датчанин Томас Винтерберг, партнер Ларса фон Триера по изобретению «Догмы 95». В 1998-м первый и второй фильмы, снятые по «догматическому» манифесту, — «Торжество» Винтерберга и «Идиоты» Триера — были в Каннском конкурсе, в него Винтерберг возвратился в прошлом году с «Охотой». Свое же выступление на закрытии «Особого взгляда» он выдержал в провокационном духе «Торжества»: никакого официоза, изрядная доза рискованного юмора. Томас поблагодарил Тьерри Фремо и Жиля Жакоба за оказанную честь — выбрать фильмы из очень мощной программы. «Одно из главных достижений кино — создавать незабываемые моменты, которые остаются с нами как коллективная память и как общее зеркало нашего существования», — продолжил Томас и перечислил самые яркие из этих моментов. «Глиняные фигуры, экстремальная красота, насилие, гомосексуальные минеты, систематическое унижение человека, ноги Леа Сейду, великое подражание Брандо — только часть этих уникальных образов, что отныне навсегда останутся с нами». Впрочем, дальше Томас без шуток подчеркнул, что программа была несентиментальной, но при этом поэтичной. Жюри в итоге и наградило фильмы, где баланс между суровой правдой и поэзией выдержан. Главный приз — тем самым глиняным фигуркам Рити Пана, выдающемуся почти мультфильму о полпотовском терроре в Камбодже. Приз жюри — еще одной и политичной, и человечной картине, «Омару» палестинца Хани Абу-Ассада, о молодых борцах с израильским оккупационным режимом (один из них как раз и изображает Марлона Брандо в эпизоде, что так врезался в память Винтерберга). Приз за режиссуру — Алену Гироди, приз «Особый талант» за дебют — «Золотой клетке» испанца Диего Квемады-Диеса, упоительному роуд-муви о латиноамериканских подростках-беглецах, добирающихся из Гватемалы в США: банальный сюжет стал поводом для того чистого кино, на нехватку которого в Канне я недавно жаловался. И еще одна награда — Приз грядущему поколению — достался «Станции Фрутвейл» Райана Куглера. Жаль только, что незамеченным остался «Смертельный марш» филиппинца Адольфо Аликса-младшего, а вот невнимание жюри к другому филиппинцу, одному из любимейших моих режиссеров Лаву Диасу, я могу понять. Его «Север, конец истории» идет всего четыре часа (обычно метраж фильмов Диаса — от пяти до двенадцати), снят в цвете и кажется легкой уступкой фестивальной конъюнктуре: картина, обыгрывающая мотивы «Преступления и наказания» (как, кстати, и один из прошлогодних участников «Особого взгляда», «Студент» Дарежана Омирбаева), слишком красива, в финале — запутанно метафорична, в финальном кадре вроде бы погибшая в мистической катастрофе героиня оказывается беременной — вспоминаешь непорочное зачатие и, прости Господи, натужный символизм Звягинцева. Без наград остался и тот фильм, где про «систематическое унижение»: дебют немки Катрин Геббе «Торе танцует» (в мировом прокате — «Ничего плохого не случится»), основанный вроде как на реальных событиях случай садистского уничтожения юноши из религиозной панк-организации Jesus Freaks. Чистый и наивный парень, повернутый на Иисусе, прибился к семье бюргеров-извращенцев, взявшихся проверять его веру на прочность. Ничего более омерзительного я давно не видел; то есть история, конечно, поучительная, но сильно отдает снаффом. Ноги Леа Сейду Винтерберг увидел в фильме Ребекки Злотовски «Центральная станция», жюри основного конкурса, возглавляемое Стивеном Спилбергом, любовалось ими же в «Жизни Адель». И тоже запомнило. Но обо всем по порядку.

Кадр из фильма «Сейф»

Кадр из фильма «37•4 S»

Кадр из фильма «Долина китов»

Кадр из фильма «Ило ило»

Воскресная церемония закрытия началась с вручения премии за короткий метр. Актер Мадс Миккельсен сказал, что в короткометражках звучат голоса будущего, после чего председатель жюри Джейн Кэмпион огласила трех фаворитов: специального упоминания удостоилась исландская драма о болезненных братских узах «Долина китов» и французский фильм «37•4 S», а вот «Золотая пальма» ушла «Сейфу» корейца Муна — технично сделанному анекдоту (про сотрудницу обменника на парковке, вынужденную прятаться от грабителя в сейфе), на мой вкус, сильно уступающему в остроумии любому из участников проекта «Кино на "Снобе"». Ведущая церемонии Одри Тоту, походившая на смешливую фарфоровую куколку, пригласила на сцену классика французского кино Аньес Варда, возглавлявшую жюри премии за лучший дебют, и китайскую актрису Чжан Цзыи для вручения «Золотой камеры». Победил показанный в «Двухнедельнике режиссеров» фильм «Ило ило» сингапурца Энтони Чена — я фильм не видел, поэтому комментировать не могу.

Далее Тоту вывела на сцену Стивена Спилберга, поблагодарившего Каннский фестиваль за возможность оценить радикально разные способы кинематографических высказываний и представившего коллег: Линн Рэмзи, Кристиана Мунджу, Кристофа Вальца (он сорвал самые бурные аплодисменты), Наоми Кавасе, Энга Ли, Видью Балан, Даниэля Отоя и Николь Кидман (ее белое платье контрастировало с бесформенным бордовым балахоном Линн Рэмзи, поднявшейся на сцену первой).

Награду за мужскую роль вручала Летиция Каста. Она томной скороговоркой перечислила лауреатов прошлых лет («Брандо, Ньюман, Трентиньян, Мастроянни...»), сделав нежный реверанс членам жюри Отою и Вальцу, у которых каннское золото тоже есть. Теперь в их компании и Брюс Дерн, исполнитель главной роли в фильме «Небраска».

Орландо Блум (он играет одну из главных ролей в фильме закрытия, жестоком детективе «Зулус») вручил приз за лучшую женскую роль Беренис Бежо. Она заставила подняться на сцену режиссера «Прошлого» Асгара Фархади, придумавшего для Бежо довольно необычный персонаж: Мари в некоторых ракурсах выглядит настоящей иранской женщиной и ведет себя не очень характерно для парижанки, но органика Бежо заставила жюри поверить в странность ее героини.

Азия Ардженто, вручавшая приз за сценарий, вела себя в формате «это сам секс» и разыграла с победителем, довольно низеньким китайцем Цзя Чжанке, почти комический дуэт.

Кадр из фильма «Как отец, как сын»

Кадр из фильма «Илия»

Муза Альмодовара, барочная испанка Кармен Маура вручила приз жюри доброму до неприличия фильму Хирокадзы Коре-Эда «Как отец, как сын», но следом Форест Уитэкер (исполнитель главной роли в «Зулусе») отдал приз за режиссуру Амату Эскаланте, автору самого жесткого конкурсного фильма «Илия».

Кадр из фильма «Внутри Ллуина Дэвиса»

Честь вручить Гран-при выпала Ким Новак — звезде хичкоковского «Головокружения», актрисе, со знанием дела говорившей о том, что значит остаться в истории. Второй по значению каннский приз достался фильму братьев Коэнов «Внутри Ллуина Дэвиса». Лично я в полном недоумении, потому что внутри и героя (вымышленного исполнителя фолк-баллад в 1961-м), и фильма — тотальная пустота.

Кадр из фильма «Жизни Адели»

«О-ла-ла», — пропела на разные лады Одри Тоту и уступила место Уме Турман, вручавшей золото. Оно досталось фильму, лидировавшему по всем прогнозам, — «Жизни Адель» Абдельлатифа Кешиша, но без сюрприза не обошлось. Тут надо пояснить, что в Канне царит диктатура режиссеров — в каталоге даже не указывается страна-производитель фильма, а на официальных показах в Гран-зале Люмьер озвучивают только имя режиссера, сколь бы звездной ни была съемочная группа. Оглашая вердикт, Спилберг сказал, что жюри отважилось на экстраординарный шаг: в официальной формулировке победителями числятся и Кешиш, и две его божественно прекрасных актрисы, Адель Экзархопулос и Леа Сейду. Девушки плакали и обнимали Кешиша, который в этот вечер точно был самым везучим человеком на Земле.

Читайте по теме:

Вадим Рутковский: Кинокритическое зверье возвращается с охоты. Неофициальные итоги Каннского фестиваля