У афишной тумбы рядом с Еврейским музеем всегда стоит полицейский, но сегодня там не было никого. Все еврейские объекты в Германии тщательно охраняются от возможных нападений экстремистов. Отсутствие же полицейского объяснилось просто — тумбу украшали большие плакаты о еде кошерной и нет. С одной стороны на них было изображено что-то неаппетитное свиное, с другой — рыба. Насмотревшись с утра на разделанные туши, полицейский просто отошел в сторонку.

Силли Кугельман, которая отвечает в музее за программную часть, пояснила, что ее заведение занимается историей взаимоотношений евреев и немцев в целом, не ограничиваясь трагедией Холокоста. Правда, к музыке, по словам Кугельман, Jüdisches Museum Berlin обращается нечасто.

Концерт «В пестрейшем хаосе» можно было бы счесть провокацией. Ведь это цитата из знаменитого антисемитского памфлета Рихарда Вагнера «Еврейство в музыке». «На нашем языке и в нашем искусстве,  — писал композитор, — еврей может только повторять, подражать. Но создавать изящные произведения, творить он не в состоянии». Вагнер называет музыку евреев «пестрейшим хаосом». Именно это определение и было вынесено в название концерта. Силли Кугельман считает, что ничего оскорбительного в этом нет. Эту мысль развил автор концертной программы и ее ведущий Михаэль Абрамович:

На концерте звучали самые разные мелодии: хоралы на древнееврейском, псалмы и молитвы венецианских евреев XVII века, песни евреев Восточной Европы, написанные незадолго до того, как началось планомерное уничтожение всего еврейского населения этого региона.

 

Между номерами Михаэль Абрамович кратко объяснял происхождение каждой вещи. В зале похохатывали, атмосфера была очень расслабленной, что весьма необычно для «еврейских» мероприятий в Германии, где часто царит траурная серьезность. Хитом программы стала ироничная антивагнеровская безделушка, написанная Шарль-Валентином Алканом, парижским композитором, другом  Шопена и Листа. В 1860-е Париж просто бредил Вагнером. Алкан же решил передразнить вагнеровский монументализм, все эти многочасовые произведения со сложнейшими текстами. Так появился девятиминутный опус «На смерть попугая Джакобо». Из слов в ней только это: «Ты уже завтракал, Джакобо?»

В концерте звучала не только музыка композиторов еврейского происхождения. Публику удивили псалмом на древнееврейском, написанном одним из самых известных немецких композиторов Францем Шубертом:

Сабине Борман, солистка выступавшего в музее Ernst Senff Chor, рассказала мне, что ее хор перепел практически всю мировую классику. Но то, что исполнялось сегодня, для ее коллег было в новинку:

Публика в зале представляла такой же «пестрый хаос», как и музыка на сцене: здесь были и туристы, пришедшие посмотреть сам музей, и обычные берлинцы. Я спросила у Карло Лоренцо Ферранте, архитектора и музыканта из Милана, давно живущего в Берлине, понравился ли ему концерт.

После концерта Михаэль Абрамович заказал по телефону такси ко входу в Еврейский музей. Но, узнав имя заказчика, диспетчер ему отказал: пару дней назад берлинские газеты писали, что «Роману Абрамовичу запретили тратить деньги». Такси для другого Абрамовича в итоге все-таки нашлось.