Кадр из фильма «До свидания мама»
Кадр из фильма «До свидания мама»

«Я думал, со мной такое произойти не может», — говорит успешный молодой делец Алексей (род занятий не проясняется, достаточно знать, что денег хватает) жене Анне. Это он про автомобильную аварию, но ровно то же самое каждый из героев фильма «До свидания мама» может сказать про свои чувства, взбрыкивающие внезапно, ломающие жизнь, повергающие в растерянность и тоску. Так случалось во времена Льва Толстого, так происходит сейчас.

Самый тонкий и нервный наш режиссер, Светлана Проскурина, автор «Случайного вальса», «Удаленного доступа» и «Перемирия», и самый острый и трагичный наш драматург, Василий Сигарев, автор «Пластилина», «Черного молока» и «Волчка», взялись за рискованный эксперимент — современную версию «Анны Карениной». С целью не просто переодеть героев в новые костюмы, но, отказавшись от устаревших социальных условностей и искусственных возрастных барьеров, дистиллировать саму историю любви, сочиненную Толстым.

Кадр из фильма «До свидания мама»
Кадр из фильма «До свидания мама»

Есть Анна и Алексей, красивые и счастливые, родители ангелочка Сережи, и есть другой — владелец конезавода (чтобы оправдать падение нового Вронского с лошади); нео-Каренин — мягок и слаб, слишком хрупок для изнывающей от желания, жаркой амазонки Анны, нео-Вронский — порывист и брутален; архетипический любовный треугольник; сколько их уже было. Но Проскурина и Сигарев, честно следуя за Толстым, переводят рассказ в плоскость метафизическую, о любви земной и любви небесной.

Быт их мало волнует — гипнотически живописный фильм снят в нездешних европейских интерьерах с холодной балтийской красотой за окном. В этой «стерилизации» есть опасность: в какой-то момент кажется, авторы увлеклись и свели все к совсем уж лабораторному опыту, классно сделанному, но раздражающе неубедительному с житейской точки зрения. Но это только кажется: кадры Проскуриной — как медленно, но верно краснеющие и распухающие от слез глаза Александры Ребенок — действуют на физиологическом уровне, пробираются под кожу и поселяются в мыслях.

И игра с классикой здесь тонка и увлекательна: главную роль в «как бы экранизации» Толстого играет литовский актер Даумантас Цюнис, эталонный князь Мышкин в гениальном «Идиоте» Эймунтаса Някрошюса. А финал с пасхальными яйцами рифмует с финалом «Братьев Карамазовых», где Алеша говорит, мол, не надо смущаться блины на поминках есть, «это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее». В фильме Проскуриной сиюминутное и вечное связаны насмерть.

Кадр из фильма «Я не вернусь»
Кадр из фильма «Я не вернусь»

Так сложилось, что неделей раньше Проскуриной в прокат выходит «Я не вернусь», заимствующий у русской классики не конкретное произведение, но глобальный сочувственный интерес к униженным и оскорбленным. А также осознание того факта, что удары среды и судьбы — лишь внешние проявления инкурабельного экзистенциального надлома. А еще наивную, почти религиозную веру в возможность финального спасения.

«Я не вернусь» — фильм с невероятными героинями: аспиранткой, вынужденной прикинуться «малолеткой», чтобы спрятаться от нелепого полицейского преследования в детприемнике (Полина Пушкарук), и ее неожиданной подругой, настоящей бездомной девчонкой Кристей (Вика Лобачева), мечтающей добраться до, скорее всего, выдуманной (или нет?) бабушки в казахстанскую глубинку.

Кадр из фильма «Я не вернусь»
Кадр из фильма «Я не вернусь»

Рисковый, но удачный жанровый гибрид бесстыдной, отчаянной мелодрамы с шальным и романтичным роуд-муви поставлен эстонцем Ильмаром Раагом, тем, что сделал взрывной, бьющий под дых фильм о школьном насилии «Класс». Но не менее режиссера в данном случае значимо имя драматурга — это прекрасная уральская девушка Ярослава Пулинович, как и Василий Сигарев, учившаяся профессии у живого классика Николая Коляды.