Саша, 20 лет:

Новогодние планы у меня грандиозные: несколько телефонов для последующей перепродажи и камера GoPro для себя. Что из этого получится унести, пока непонятно. Пока что мой рекорд — «спасение» Samsung Galaxy 3, но в тот раз мне просто очень, очень сильно повезло. 

Стаж у меня скромный — меньше года. Я прочитал про самый популярный шоплифтерский паблик в одном онлайн-издании и крепко задумался над этим, хотя до этой статьи у меня и мыслей не было что-то выносить. Короче, спер в магазине носки — вышло гладко. Потом еще что-то. Потом обзавелся различным вспомогательным оборудованием. Сейчас на дело хожу редко, не чаще раза в неделю, и брать стараюсь не очень много. Еду я не трогаю, моя цель — одежда, техника, товары для дома. Шоплифтингом занимаются ради денег или ради экономии, и не верьте людям, которые утверждают иное. Я с самого начала себя не обманывал и не прикрывал вынос из магазина какой-то идеологией. Хотя у меня есть несколько знакомых, которые воруют вкусняшки в продуктовых только ради развлечения.

Заработать шоплифтингом можно сколько хочешь, но нервы дороже денег. Я на выносе вещей зарабатываю в месяц примерно 12 тысяч рублей — довольно мало, потому что нет ни времени, ни настроения. Программирование приносит мне куда больший доход. Но главное, мне есть что терять: моя мечта — увидеть весь мир, а уголовникам визы не выдают. Многие друзья «подсели» на это дело благодаря мне: я показал им свое оборудование и объяснил, что с его помощью можно сделать. Теперь думаю перестать таскать вещи, а давать знакомым свое снаряжение в аренду и брать с них процент.

Алина, 17 лет:

Я прониклась новогодним духом и захотела повесить дома гирлянду. Пришла в «Икею», а там пошло-поехало: вместе с гирляндой прихватила вазу, светильник, свечи и прочую ерунду — о, это чувство эйфории, когда выходишь из магазина с полным рюкзаком приятных душе бесплатных вещичек! Родители усмехнулись: «Могла бы и мебель вынести!»

Я начала «спасать» вещи, когда мне было лет 12-13, в основном бижутерию — наслушалась рассказов подружек, как они то кулончик стырят, то еще что-нибудь. Выносить-то я выносила, а надевать потом стеснялась: штучки были самые модные, а я для них совсем еще малая была. Дома накопилось несколько коробок. Зато сейчас щеголяю.

Папа и мачеха все знают, но относятся к этому спокойно, правда, иногда их пугают объемы того, что я из магазинов приношу, и тогда они говорят: «Ты осторожней там, а то посадят еще». Мама живет в другом городе, и мы с ней каждый день по телефону общаемся. И я ей тоже все рассказываю — просто не могу удержаться. Она злится, кричит, что приедет и задницу мне надерет. Но нет, так ни разу и не приехала.

Паша, 34 года:

К празднику обновил свой гардероб: вынес штаны, куртку и ботинки. Одни только штаны стоят 500 долларов. Беру себе самое дорогое.

Я занимаюсь шоплифтингом с 2003 года. Начал, можно сказать, поздно — в 23 года. Теперь для меня это стало работой, и работаю я только в Европе, предварительно набрав заказов у себя, в Белоруссии. В некоторых европейских странах на воровство в магазинах закрывают глаза, потому что им потом полагается страховка за такие убытки. Иногда целые тележки шмотья выкатывают на выгодное место, стимулируя кражи. Специально не буду называть, в какой именно стране вот так, потому что я свои «рыбные» места держу в секрете и с них, не напрягаясь, зарабатываю полторы тысячи долларов в месяц. Что мне заказывают, говорить тоже не буду, ведь это мой хлеб, и я не хочу, чтобы кто-то еще узнал, на чем можно неплохо заработать. А себе я в основном только шмотки выношу, причем обхожусь без всяких магнитов и «броней» (сумок из особого полотна), вскрываю пищалки руками.

Дмитрий Потапенко, управляющий партнер компании Management Development Group Inc:

«Страховка», полагающаяся европейским магазинам за кражи, — это полный бред. Уж поверьте мне: я веду бизнес в трех странах помимо России. Думаю, вор, который рассказал про несуществующую «страховку», так оправдывает свои противоправные действия, причем оправдывает их как идиот. Если бы такая страховка была, сотрудники магазина выносили бы весь магазин — и можно не работать. Зачем ретейлеру заниматься розничной торговлей, если можно своровать у себя же и получить за это деньги?

Воруете? Не вопрос, все остальные за вас ответят. Убытки от краж в продовольственных сетях во все времена одинаковые: от 0,44% до 0,7% от оборотов в зависимости от объекта. Замечательное российское законодательство позволяет воровать на суммы до 1000 рублей — ничего серьезного человеку за это не светит, — поэтому за воров в магазинах расплачиваются добропорядочные граждане, в стоимость товаров закладывается компенсация за воровство. Кроме того, граждане платят еще и за то немереное количество охраны, которого нет ни в одном западном супермаркете.

Лиза, 16 лет:

Я собираюсь подарить себе к Новому году вратарские перчатки и бутсы Adidas, придется для такого выноса «бронник» мастерить — специальную сумку. Еще хочу икры, но боюсь, что она запищит, даже если я все метки с банки сниму.

В первый раз я своровала, когда была совсем маленькой — вынесла магнитофонные кассеты из гаража знакомых. Потом был очень долгий перерыв — и вот я опять начала этим заниматься уже два месяца как. Выношу продукты и шмотки, очень часто своей подружке так подарки делаю: то браслет ей принесу, то колечко. Она этим не промышляет, но и меня не осуждает. А я хочу шоплифтинг своим бизнесом сделать, потому что в семье вечно денег не хватает, и это достало. Отец алименты почти не платит, я все детство одежду за знакомыми донашивала. Хочу, чтобы у нас все было, чтобы мама могла себе позволить купить все, что захочет.

Тата, 19 лет:

Я уже подарила себе на новый год графические романы «Бэтмен. Тихо!» и «Хранители», вместе с ними стащила две книжки из серии «За 30 секунд» — «Анатомию» и «Научные теории». В сумме эти книжки стоят около 4 тысяч рублей. Думаю, это не последний мой заход в книжный в этом году.

У меня большая библиотека, и до того, как я стала «прихватизировать» книги, я тратила на них очень много денег. Цены в книжных заоблачные: те же «Хранители» стоили 1800 рублей, и это не в Москве. Я вынесла уже около 60 книг, по магазинам хожу с напарницей. Все подряд с полок не хватаю, а только то, что действительно хочу почитать. Знаю, что еще существует буккроссинг, но я в нем не участвую, потому что скорее дворник выбросит книгу в урну, чем ее подберет новый читатель. Если бы в моем городе эта система работала, я бы с удовольствием в ней участвовала.

Даниил, 18 лет:

В этом году я пока ничего себе не присмотрел, зато в прошлом, помню, обмотался в магазине мишурой с ног до головы и на выходе не запищал.

Я выношу из магазинов продукты уже года три, но я не гопник: активно занимаюсь спортом, не курю, не пью, лактовегетарианец. Заняться шоплифтингом меня подвигло увлечение анархо-коммунизмом. Я магазинные кражи воспринимаю не только как личную выгоду, но и как выгоду для среднего и бедного класса в целом. Отнимая деньги у крупных корпораций, мы этим перемещаем денежные массы «сверху» — к нам, вниз. Я считаю справедливым  брать свое у тех, кто нас грабит налогами, безумной инфляцией и махинациями с ценами, приумножая себестоимость продуктов. Я никогда не позволял себе брать товары в частных киосках, палатках, на рынках — везде, где я приношу вред не корпорации, а обычным мелким предпринимателям, частным продавцам. Для меня это недопустимо, и я очень зол, когда другие шоплифтеры так делают.

Алексей Цветков, публицист, совладелец книжного магазина «Циолковский»:

У нас выносят от 3 до 7 процентов  всего продаваемого, несмотря на камеры и бдительность. Где есть собственность, будет и кража. Большинство шоплифтеров интересуются старинными или очень дорогими книгами, чтобы перепродать их впоследствии. Есть и вторая категория — бедные студенты, у которых действительно очень мало денег. В начале девяностых я был одним из них и сам воровал книги в московских книжных магазинах. Так ко мне попали Гройс, Лимонов и первое издание Деррида. Я помню эти книги так хорошо, потому что читал их внимательнее и они сильнее на меня повлияли. Если убил — съешь. Если украл — прочти.

На обложке одной из моих первых книг «Анархия non stop» было написано: «Если у вас нет денег, чтобы купить эту книгу, попробуйте ее украсть». Конечно, для меня как для человека, который работает в независимых книжных магазинах вот уже более десяти лет, есть огромная разница между таким кооперативным книжным и супермаркетом. Одно дело — выносить книги из гигантского корпоративного чрева сетевого монстра, и совсем другое — из маленькой лавки, организованной энтузиастами-анархистами, экономическое существование которой и так все время под угрозой. Эта разница видна мне изнутри, но для человека, который крадет книгу, такой разницы, скорее всего, нет.   Для него это как свободное скачивание.

Капитализм устроен иррационально. Это заставляет нас ежедневно делать множество абсурдных вещей. Любая кража отражает иррациональный и временный характер самой категории собственности. Но это не отменяет твоих конкретных интересов как человека, включенного в обменно-производственную машину. Что мы делаем с книжными ворами, когда ловим? Фотографируем, запоминаем, вешаем фото на стену, проводим отеческую беседу. При вызывающем поведении можем, конечно, в тихом книжном уголке вкатить люлей. Группа «Война» постоянно выносила еду из супермаркетов, и бессмысленно было бы их за это осуждать. С анархо-коммунизмом тут есть одно принципиальное противоречие. Как и любой левый проект, анархо-коммунизм предполагает перевод всех ресурсов и продуктов из частного в общее пользование: паблик спейс, коммон плейс и т. п. Тогда как шоплифтер перераспределяет нечто в личную собственность, он просто «не по правилам» меняет владельца (в отличие от свободного скачивания, которое всем доступно), и это ничего не меняет в господствующих отношениях кроме того, что один собственник становится чуть богаче, а другой чуть беднее. «Я как Робин Гуд, только не раздаю бедным», как шутил один гангстер в голливудском фильме. И, кстати, возвращаясь к магазину. Мы почти еженедельно бесплатно раздаем книголюбам целые библиотеки, которые нам с этой целью оставляют люди, всё чаще уезжающие из России.