В Москве застрелили антифашиста
Один из неформальных лидеров молодежного антифашистского движения Москвы Иван Хуторской по кличке Костолом убит выстрелом в голову в подъезде своего дома на Хабаровской улице
Иван Хуторской занимался организацией турниров по единоборствам и охраной антифашистских концертов. В стычки с неонацистами Костолом вступал постоянно, получив в них несколько серьезных ранений. Так, в 2005 году Хуторского в драке с нацистами порезали бритвой, позже неизвестные напали на него в подъезде, избили битой и несколько раз ударили отверткой в шею. Последнее нападение на антифашиста произошло в январе этого года: в уличной драке он был ранен в живот.
Одной из основных версий убийства Хуторского, по словам правоохранителей, стала его антифашистская деятельность.
Как сообщает сайт «Коллективное действие», соратники Хуторского уверены, что его убили нацисты.
Расстрел Костолома антифашисты назвали ответом националистов на арест их товарищей, подозреваемых в убийстве адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой.
За последние три года в Москве, помимо Хуторского, были убиты четверо антифашистов: в апреле 2006 года смертельное ножевое ранение получил Александр Рюхин, в марте 2008 года до смерти избит Алексей Крылов, в октябре того же года неизвестные зарезали антифа-активиста Федора Филатова. Летом 2009 года от множества ножевых ранений скончался Илья Джапаридзе.
Фашизм и антифашизм присутствуют везде. И разборки между левыми и правыми есть везде. Во всем мире экстремистские молодежные организации одинаково брутальны: набить морду, поджечь машину. Это молодежь, она бедна, в отличие от зрелых людей в основном, все места заняты не ею — всегда это протест против того мироустройства, в котором, по их мнению, им нет места. Потом все вырастают, и часть из них остается фашистами/антифашистами, а основная масса становится простыми бюргерами.
Вопрос на самом деле в количестве убитых и раненых с обеих сторон. Для меня лично важно знать, какую позицию занимает в этом вопросе государство, и понять, на чьей стороне милиция. А милиция должна быть не на чьей-то стороне, а против насилия. Чем дольше живешь в Европе, тем больше становится понятно, что наши русские проблемы — они, естественно, интернациональные. Например, здесь, в Берлине, тоже есть районы целиком правые и целиком левые. Если человек из правого района появится в левом районе, у него могут быть очень серьезные проблемы.
С точки зрения бюргера я смотрю, кто лично для меня и моей семьи более опасен. Когда я читаю откровенных фашистов из ДПНИ либо национал-большевиков, в текстах которых так или иначе содержится, что таких, как я, надо убивать, и, скажем, когда я захожу на сайт какой-нибудь «Молодой гвардии» или «Наших», где тоже написано, что таким, как я, не место в этой стране, я ко всем к ним отношусь с опаской. По крайней мере, от антифашистов я не слышал, что нам не место где-то.
Фашизм и антифашизм присутствуют везде. И разборки между левыми и правыми есть везде. Во всем мире экстремистские молодежные организации одинаково брутальны: набить морду, поджечь машину. Это молодежь, она бедна, в отличие от зрелых людей в основном, все места заняты не ею — всегда это протест против того мироустройства, в котором, по их мнению, им нет места. Потом все вырастают, и часть из них остается фашистами/антифашистами, а основная масса становится простыми бюргерами.
Вопрос на самом деле в количестве убитых и раненых с обеих сторон. Для меня лично важно знать, какую позицию занимает в этом вопросе государство, и понять, на чьей стороне милиция. А милиция должна быть не на чьей-то стороне, а против насилия. Чем дольше живешь в Европе, тем больше становится понятно, что наши русские проблемы — они, естественно, интернациональные. Например, здесь, в Берлине, тоже есть районы целиком правые и целиком левые. Если человек из правого района появится в левом районе, у него могут быть очень серьезные проблемы.
С точки зрения бюргера я смотрю, кто лично для меня и моей семьи более опасен. Когда я читаю откровенных фашистов из ДПНИ либо национал-большевиков, в текстах которых так или иначе содержится, что таких, как я, надо убивать, и, скажем, когда я захожу на сайт какой-нибудь «Молодой гвардии» или «Наших», где тоже написано, что таким, как я, не место в этой стране, я ко всем к ним отношусь с опаской. По крайней мере, от антифашистов я не слышал, что нам не место где-то.
Эту реплику поддерживают: