Продолжение. Начало читайте здесь:

Муж следит за курсом доллара — мне кажется, что наблюдение за тем, как с каждым часом его московская зарплата становится все меньше и меньше, доставляет ему особое мазохистское удовольствие. А я, после того как обнаружила, что два обычных мороженых в Израиле стоили нам с сыном почти 500 рублей, перестала следить за курсом вообще. Я для этого слишком впечатлительная: большая часть наших доходов в рублях и в ближайшее время нам предстоит очень много работать. И, наверное, есть меньше мороженого.

В то же время как где-то убавилось, в другом месте к моей радости прибавляется: сейчас ко мне приходит все больше клиентов, с которыми мы работаем над их имиджем, и также я начинаю курировать две группы студентов в школе стилистов Стеллы Клар. То, что около двух лет назад начиналось как страстное увлечение, к сегодняшнему дню превратилось в полноценную серьезную работу.

Примерно так же я начинала писать статьи: мне было тринадцать лет и я была очень стеснительной девочкой, которая смертельно боялась разговаривать с незнакомцами. Поэтому я перед каждым телефонным разговором писала конспект, который начинался так: «Здравствуйте, меня зовут Алина Фаркаш, я корреспондент газеты “Вечерняя Москва”, мы сейчас готовим материал о…» А заканчивался: «Большое спасибо за разговор, можно мне будет вам перезвонить, если понадобятся какие-нибудь дополнительные детали?» Меня поражало, что написанные с таким ужасом и с такой неуверенностью статьи внезапно нравятся редакторам, публикуются и даже берут первые места на различных конкурсах. Впрочем, к семнадцати годам я уже могла позвонить кому угодно и уговорить его на что угодно — безо всякой бумажки.

Сейчас с клиентами я чувствую примерно то же, что и тогда в самом начале, только читать по бумажке уже не получится. Вы представить себе не можете, как я волнуюсь перед каждой встречей и как готовлюсь к каждой из них! С другой стороны, я вижу, как сильно, как невероятно меняются люди во время нашей работы: мне сложно поверить, что все это делаю я сама (с помощью и под присмотром шефа, конечно, но глобально — сама!), мне хочется хватать прохожих за пуговички и рассказывать, с какими фантастическими девушками я работаю! Хочется рассказывать о том, как ко мне приходят натуральные, канонические красавицы, которые не замечают своей красоты. Или, например, рассказать историю о девушке, которая категорически отказывалась покупать шелковые рубашки — потому что она «не из тех, кто носит шелк, для нее и полиэстер вполне подходит». А потом полюбила и рубашки, и платья из шелка. И кашемировые кардиганы, и дорогую бижутерию. И захотела всего этого много-много, и поэтому открыла свой маленький бизнес, о котором давно мечтала, но которым никак не решалась заняться. А тут — человеку захотелось денег, чтобы купить много новых нарядов и для рефлексии о том, имеет ли она право продавать плоды своего труда, не осталось места. Она просто открыла интернет-магазин и назначила цены — и оказалось, что покупателям нужна ее работа.

Мир вокруг меняется так стремительно, что я уже боюсь что-то загадывать или планировать. Жизнь оказывается гораздо более  непредсказуемой, чем можно было вообразить. То, что казалось незыблемым и верным подспорьем и источником дохода (вроде хорошей московской квартиры или серьезной московской зарплаты), буквально за несколько месяцев превращается практически в ничто. А хобби, которому ты отдавал силы, время и деньги исключительно ради радости и удовольствия, вдруг становится твоим главным источником заработка. Меня изумляют люди, которым удается жить по плану в этом неустойчивом мире! Меня спасает моя гибкость и адаптивность, а еще любовь к учебе и жадное любопытство ко всему новому вокруг.

А с недавних пор еще и утешает одна простая история. Пару дней назад мы разговорились в магазине с продавщицей салатов. Такой хорошенькой, смешливой и до того гостеприимной женщиной, что хотелось поселиться у нее прямо за прилавком и немедленно к ней самоудочериться. Она приехала с Украины всего полгода назад, иврит знает совсем плохо, но ее обаяние столь велико, что никакие языковые барьеры не мешают ей продавать рекордные тонны салатов. Официальная ее зарплата — пять с половиной тысяч шекелей, плюс надбавки за работу в Шаббат, плюс всякие премии и переработки… В общем, я посчитала, что если два взрослых человека в семье будут работать даже на самой простой работе в Израиле, то им будет хватать и на съем квартиры, и на какую-никакую жизнь. Так что с голоду не умрем! Главное — отучиться переводить израильские цены в рубли. И просто хорошо работать.