Егор Москвитин: Фарго, первая кровь
Новый «Фарго» начинается с великих географических открытий: действие происходит не в одном былинной городке, как у братьев Коэн, и не на границе штатов, как год назад, а чуть ли не по всему Среднему Западу, причем в чрезвычайно киногеничном 1979 году. В дайнере в Луверне, штат Миннесота, происходит по-коэновски иррациональная бойня. Главными подозреваемыми в ней оказываются парочка, которая в старости могла бы позировать для картины «Американская готика»: нервная парикмахерша (Кирстен Данст) и ее глуповатый муж-мясник (Джесси Племонс). А за расследование берется молодой Лу Соверсон (Патрик Уилсон) — тот самый Лу, что в первом сезоне был стариком и с ужасом вспоминал о «горе трупов в Сю-Фоллс, Южная Дакота», которую он своими руками разгребал в 1979 году.
Тем временем в Дакоте Северной старорежимная криминальная семья Герхардтов готовится к реформам: у отца сердечный приступ, у троих сыновей — костры амбиций, но временной королевой-регентом становится мать (первоклассная актриса Джин Смарт). Заканчивается первая серия, полная неожиданных убийств, черного юмора и красивых зимних пейзажей, тем же, чем и оригинальный «Фарго». Уставшие за день борьбы и грехов люди и демоны ложатся спать.
Когда от всего этого сладко засыпающего посреди снегов зла становится страшновато, «Фарго» еще раз включает свое чувство юмора — и на сцене появляются респектабельные бандиты из Канзаса. В их группировке есть собственный департамент Research&Development, они любят делать друг для друга презентации и слайд-шоу, и им не терпится расширить свой бизнес на Фарго.
А на заднем плане маячит настоящий Рональд Рейган (Брюс Кэмпбелл), который, как обещают, сыграет в сериале важную роль.
Судить еще очень рано, а телезрители всегда рады обмануться, но пока «Фарго» так же стабильно хорош, как и его первый сезон; проклятие «Настоящего детектива», видимо, обойдет его стороной. Поэтому и писать о нем сложно: все самые главные наблюдения были повсеместно изложены еще год назад.
Да, это снова история о банальности добра и неординарности зла; да, это снова кровавая комедия, странным образом наполненная гуманизмом и трагизмом. Да, это не Коэны в чистом виде, а подвиг реконструктора — продюсера и сценариста Ноя Хоули, но и реконструкторы умеют добиваться больших успехов. Премьеру «Фарго» год назад посмотрели 2,5 миллиона человек — больше, чем последние прокатные фильмы Коэнов. В отношениях с телевизором братьями, кажется, движет не интерес (как в случае с театром), а инстинкт самосохранения, потому что архивные копии их миров делать сегодня больше негде. Даже Спилберг чуть было не отдал «Линкольна» телеканалу.
Повторять все это не хочется, а разглядеть что-то новое во втором сезоне после одной серии сложно. Но зацепки есть. Наблюдение первое: у Коэнов больше нет своего наместника в Фарго. В первом сезоне их проводником был трикстер Лорн Малво — настоящий дьявол, втягивавший простых американцев в игры с роком, но гарантировавший хоть какой-то порядок. Во втором сезоне героев чересчур много, на первом плане оказываются минимум три женщины (не только Данст и Смарт, но и Кристин Милиоти в роли больной раком жены Соверсона), а ярчайший персонаж-шут, увы, гибнет на десятой минуте. В общем, Средний Запад остался без присмотра Коэнов, а значит, зрителю лучше готовиться к безбожным временам.
В связи с этим автор сериала чувствует себя свободнее и повышает ставки. Первый сезон во многом был восторженной викториной по мотивам фильмов братьев Коэн и оперировал образами, которые слишком легко читались. Теперь все иначе, и это видно по зеркальным сценам, перекликающимся друг с другом. Например, в прошлогоднем «Фарго» оленя (зверя с таким же мифологическим подбрюшьем, как у единорога) сбивают на самом деле, и это ДТП становится отправной точкой путешествия к сердцу тьмы. Во втором сезоне герои просто врут, что врезались в оленя. На самом деле они таранят человека — сразу, а чего мелочиться.
В первом сезоне было много красивых излишеств, на которые настоящие Коэны бы ни за что не пошли, вроде кровавых крыльев, выраставших за спиной героя Билли Боба Торнтона, когда тот выходил из набитого трупами лифта. Второй сезон начинается с куда более деликатного погружения в выбранную эпоху. А устроена эта эпоха так, что дух Рождества для зрителя в этом году запросто может наступить на два месяца раньше. И именно время, по всей видимости, станет главным героем «Фарго» — сериала, предвосхищающего огромную волну ностальгии, которая вот-вот нас накроет.
Высшее мастерство актера — и большая ответственность зрителя — играть и смотреть так, чтобы напрочь забывались прежние роли. Ансамблю первого сезона «Фарго» это почти удавалось, но, глядя на Мартина Фримена, сложно было отделаться от мысли, что перед тобой Бильбо Бэггинс. И эта параллель наполняла сериал новыми смыслами.
В сказке Толкина в дверь к трусливому обывателю (считалось, что это собирательный портрет британцев перед Второй мировой) стучался требовательный, но мудрый волшебник — и безвольный лежебока, преодолевая себя, становился героем. «Фарго» с его застывшим временем, праздной провинцией, свитерами с оленями и вечным снегом тоже казался сказкой, но сказкой страшной. Потому что вместо Гендальфа того же самого хоббита брал под свою опеку настоящий Мефистофель — философствующий киллер в исполнении Билли Боба Торнтона, похожий одновременно и на «Плохого Санту», и на Антона Чигура из «Старикам здесь не место». И герой Фримена вновь преображался и обретал силу, но оказывался на темной ее стороне.
Если первый сезон «Фарго» — это анти-«Хоббит», то второй, по всей видимости, будет анти-«Рэмбо». Главный герой сериала тоже вернулся с вьетнамской войны. На вытянутых полицейских машинах установлены нелепые сирены. На дикие прически, старомодные наряды и интерьеры американского Хоббитона, должно быть, брошен бюджет каких-нибудь «Безумцев». Но если «Рэмбо» был историей социальной дезинтеграции и отчаянного одиночества, то в «Фарго» прослеживается ровно противоположная, объединительная идея. Это не сериал, а экскурсия на американский «остров 70-х» — в сказочное пространство, где тепло и зимой и по которому умудряются скучать даже те, кто родился позже и в другой части света. «Рэмбо» — фильм о страшных ранах страны, а труп в нем всего один: попробуйте вспомнить чей. В «Фарго» каждое кровопролитие — повод для шуток, и дело тут не только в коэновском юморе, а в отношении к прошлому — смех ведь лечит.
И эта ностальгия, надо сказать, только набирает обороты. Почти пять лет назад вышел фильм, названный режиссером Джей Джей Абрамсом в честь видеокамеры из его детства, — «Супер-8». Секрет оптики «Супер-8» в том, что фантастический блокбастер в нем сочетается со скромной магией «Инопланетянина» Спилберга, а большая катастрофа выступает лишь фоном для маленькой мальчишеской трагедии. Действие фильма, как и в «Фарго», происходит в 1979 году. Детишки, снимающие любительское кино, обнаруживают пришельца и в итоге проводят лучшие летние каникулы на свете: с национальной гвардией, взрывами и первой любовью во время холеры. Вдобавок отец-полицейский (как никто подходящий этой эпохе актер Кайл Чандлер) наконец-то начинает проводить с сыном время, прячась от монстров. Стоит ли говорить, что в таком 1979 году хочется поселиться навсегда?
Еще один фильм с тем же годом действия и, кстати, тем же Чандлером в одной из ролей — «Операция "Арго"». Политическая драма о хитроумном вызволении американских заложников из Тегерана быстро оборачивается сказочным авантюрным романом. Герои бегут не из ближневосточного плена, а из непредсказуемой реальности, которую сами же и создали в XXI веке. И помогает им в этом Голливуд: по сюжету, именно киношники вместе с ЦРУ спасают своих запутавшихся в тонких восточных делах сограждан. Вышедший в том же году фильм Кэтрин Бигелоу «Цель номер один» (об охоте на бен Ладена) предлагал куда более жесткий и реалистичный взгляд на вещи — и в итоге проиграл ностальгической сказке Бена Аффлека и на «Оскаре», и в прокате.
Список фильмов, скучающих по тем временам, можно продолжать и продолжать. В него попадет даже ужастик «Лимб», снятый в соседней Канаде, но повествующий ровно о том же — сказочной петле времени, гарантирующей приятную асфиксию. Или мини-сериал «Оливия Киттеридж», в котором, как и в «Фарго», играет удивительный актер Джесси Племонс. Даже если действие фильма или сериала происходит в наши дни, это зачастую не мешает им жить по кинематографическим законам 70-х и 80-х. Особенно это видно по ужастикам вроде «Тела Дженнифер», «Телекинеза» (российское название ремейка «Кэрри») и «Сонной лощины». Отчасти так происходит потому, что в прошлом сценаристам легче спрятаться от меняющих логику жанра мобильников и интернета. Но в этом же прошлом они находят невинность, простоту и размеренность жизни — вещи, по которым современный зритель очень скучает.
В «Фарго» это ощущение сонного праздника возникает с первых кадров. В пилоте есть сцена, когда герою в дайнере предлагают несколько блюд. Он ограничивается одним кофе и таким образом, кажется, шлет сигнал фанатам «Твин Пикса». «Фарго» хочет быть таким, какими были первые телевизионные драмы для умников, а не таким, какими они стали сейчас. Современные сериалы достигли таких вершин драматургии, что залюбовались собой — это особенно заметно по второму сезону «Настоящего детектива» или по «Грейспоинту». «Фарго», судя по первому эпизоду, выбирает быть наивным и живым, хотя все еще может измениться. Но предпосылки у него очень хорошие. Сериал «Безумцы» в свое время вынырнул из картины Эдварда Хоппера «Полуночники» («Википедия» подсказывает, что ее очень любит Дэвид Линч) — четкого портрета своей эпохи. И сам стал ее портретом, но уже выдуманным, идеальным. Новый «Фарго» ныряет в еще более привлекательную эпоху — и явно будет в ней как рыба в воде.
В России «Фарго» можно увидеть на Первом канале с 16 октября.
