Если у кого-то после прошлого поста возникло ощущение, что я, будучи уже сильно немолодым человеком, ностальгически тоскую по временам, когда родители с детьми не разговаривали практически совсем (и не имели никаких связанных с этим проблем), и предлагаю к тем временам теперь вернуться, спешу вас уверить: это впечатление совершенно ошибочно.

Фарш назад не проворачивается и не проворачивался никогда, и значит, единственное, что нам остается, — это идти вперед из той точки, в которой мы на данный момент оказались.

С детьми разговаривать нужно! Сейчас в этом искренне убежден практически каждый первый родитель и почти все специалисты, так или иначе связанные с детьми и детством.

Но как же конкретно это делать, чтобы соблюдалась гиппократовская максима «Не навреди!» и чтобы не получить когда-нибудь потом «изнемогающего» родителя и «обиженного и непонятого» подростка?

Изложу свои предложения по этому вопросу. Начнем с совсем маленьких детей. Их ведущая деятельность, помимо игровой, — это удивление миру. Помните, как маленький ребенок восторженно кричит, указывая пальчиком:

— О, мама, мотри, бабака! Гав-гав!

— О, какая машина! Смотри, смотри, как она может!

— О, море! Море! Вон там оно видно!

Аристотель писал, что удивление и любопытство к миру — главное свойство настоящего философа. В этом смысле настоящим философом является практически любой маленький ребенок. Все, что нужно родителям на этом этапе, — пойти вслед за ребенком и удивляться, и вслух говорить об этом. Берете от него свеженькое, еще не потраченное удивление и любопытство к миру, а от себя, взрослого и уже слегка скучноватого, — умение внятно говорить и формулировать. Обогащаете друг друга. Все вместе получается очень неплохой разговор по душам.

— Вот что меня сегодня удивило… — говорит родитель и внятно и коротко излагает.

— О! Здорово! -— отвечает ребенок и имитирует: — А вот что удивило меня … — и излагает с возможной для себя искусностью и креативом.

Точно так же можно работать и с «вот что меня сегодня обрадовало», «вот что сегодня показалось мне интересным».

Постепенно у всех участников процесса вырабатывается прекрасный условный рефлекс. Ребенок привыкает смотреть на мир под определенным (радостно-креативным) углом и, сначала чтобы поддержать родителя, а потом и для собственных целей, тренирует свою наблюдательность. Хорошо быть человеком, которого каждый день что-то удивляет, радует и интересует. В полностью сформированном и развитом виде это выглядит так:

— Мама, мама, мне сегодня было две минуты интересно на географии (говорили про Йеллоустонский вулкан, который скоро нас всех накроет) и, наверное, целых пять минут на математике, пока мы сокращали огромный пример — он сначала занимал целую строчку, а сократился до 2ab!

— Целых семь минут интересно? О, сын, я рада за тебя, твой школьный день явно прошел не напрасно. Но про Йеллоустоун надо все-таки немного уточнить, мне кажется, что ты мог не совсем точно все понять. Я несколько более оптимистично настроена относительно перспектив человечества… Посмотрю, пожалуй, последние данные про него после ужина. Если захочешь, потом напомни мне, чтоб поделилась…

Много вы слышали (и вели) таких диалогов? Почти не слышали? Это жаль, потому что именно их регулярное ведение уверенно профилактирует проблему под названием «он ничего не хочет и ему ничего не интересно».

А вот как выглядит развитый и с установившимся условным рефлексом пример на тему «удивительно для меня, что…» (это прямо рассказ конкретной мамы, предварительно обученной мной алгоритму и творчески его применившей).

Мама: Я только сегодня заметила, что у нашего рыжего хомяка — белые брови. Очень удивилась: и как я раньше этого не видела?

Оба сына (детсадовец и младшеклассник): Где? Где? Покажи! Ой, да, действительно — белые брови!

Школьник, по дороге домой из школы:

— А я сегодня видел, как солнце встает. Сначала оно красное, потом желтое, а потом белое. Удивительно, почему так?

Детсадовец, когда его забирают из садика:

— А я сегодня удивился, что на коричневом какао пенка синим отливает. И еще она на кожу на бабушкиной руке похожа.

Обратите внимание на прямую имитацию у детей: мать с утра сказала про цвет бровей хомяка — и оба «удивления» у детей тоже связаны с цветом.

Хорошо, с «прекрасностями» более-менее разобрались, а что же о проблемах и неприятностях с детьми и особенно с подростками — вообще не надо говорить?

Разумеется, надо. Но как? Я предлагаю для этого четырехчастную структуру, которую обычно использую для обучения родителей маленьких детей, в случае если их дети талантливые и удачливые манипуляторы (или их родителям так кажется). Она у меня условно называется «случай крокодила под кроватью».

Итак, дано: разговор о проблеме или негативных чувствах, или «мама, я ничего не хочу и, кажется, у меня депрессия».

Первый пункт — все чувства ребенка (подростка) безоговорочно принимаются. Без обсуждений.

Если ребенок говорит: я боюсь или я в отчаянии, — вы с ним никогда не спорите. «Чего тут бояться-то?», «Да ну, это ерунда какая-то», «Мальчики храбрыми должны быть» — все подобное категорически отправляется в мусорную корзину. Принимаете и отзеркаливаете: я тебя услышала — ты боишься того-то и того-то, или: то-то и то-то приводит тебя в отчаяние. Приняли, дождались согласного кивка ребенка. Первый пункт из трех закрыт.

Второй пункт — калибровка. Вы должны сообщить, как лично вы относитесь к заявленной проблеме, как вы ее видите на данный момент. Например: я вот пауков совсем не боюсь, они мне даже немного нравятся. Или: я всегда полагала, что при депрессии в первую очередь страдает социальная активность. Или: пожалуй, в твоем возрасте меня тоже привел бы в отчаяние такой поступок подруги. Сейчас я получше узнала людей и больше не жду от них совершенства.

Этот пункт нужен для того, чтобы ребенок мог сравнить, откалибровать свои мнения и ощущения об ощущения и мнения значимого человека (родитель для ребенка — всегда значимый, что бы вы об этом ни думали).

Третий пункт — здесь вы сообщаете ребенку, что вы будете (и чего не будете) делать по поводу заявленной проблемы. Вы не говорите, что делать ребенку, вы говорите только про себя. В моей модели «крокодил под кроватью» мать говорит: по поводу твоего страха я загляну под кровать (чтобы убедиться, что крокодила там нет), включу тебе свет в коридоре и туалете, но в туалет «на ручках» я тебя не понесу.

Если речь идет о подростках, то после изложения родительской программы действий вполне можно поинтересоваться: а что ты собираешься делать по этому поводу?

Если подросток сообщает вам, что он выбирает ничего не делать, а лежать и страдать, вы естественно соглашаетесь, но сами выбираете в его бездейственных страданиях никак не участвовать.

Здесь имеет смысл добавить, что если его позиция как-то сменится на действенную: например, я решил для компенсации сходить в поход, заняться фехтованием или начать вести свой видеоблог, — тогда он вполне может рассчитывать на продолжение разговора и на вашу действенную поддержку. Например, вы можете купить рюкзак и спальник, оплатить занятия по фехтованию, обсудить содержание и идеологию блога.

Четвертый пункт — самый простой и самый сложный одновременно: вы делаете (и не делаете) ровно то, о чем вы сказали в третьем пункте. Не больше, но и не меньше.

Что здесь важно? В результате реализации этой программы ребенок или подросток должен усвоить, что любые разговоры (в том числе и разговоры «о проблемах» и «по душам») чередуются с конкретным деланием, а ваши слова всегда строго совпадают с вашими действиями. Только так это работает, и только на это вы согласны. Как только ребенок или подросток это усвоит (на практике), он и сам (помним, методом имитации!) начнет этому учиться и, несомненно, преуспеет.

Проблема — обсуждение — действия по ее решению. Очень здраво и конструктивно. Чувствам здесь отведено не так уж много места, но кому, собственно, нужно и к чему ведет подробное смакование негативных чувств?

Если подростку на определенном этапе функционирования это все-таки нужно (такое бывает), то пусть тогда калибруется об сверстников: там прежде, чтобы выслушали и поутешали тебя, неизбежно придется совершить некую душевную работу — послушать и поутешать таких же друзей-страдальцев. Все по-честному.

Итак, подытожим: разговаривать с детьми безусловно нужно. Разговоры по душам с ребенком или подростком не просто полезны, но и прекрасны, когда они направлены к радости, любопытству к миру и конструктиву по решению проблем.