Часто мне говорят: Катерина Вадимовна, несмотря на весь ваш огромный опыт, вы не можете объективно судить о поколении, потому что к вам на прием попадают только семьи и подростки с проблемами развития, обучения или воспитания. Нормальных, обычных детей, семей вы просто не видите и с ними не общаетесь. Такой получается отрицательный отбор. И в целом в обществе все не совсем так, или даже совсем не так, как вам, из вашей точки наблюдения, кажется. 

Я, конечно, живу вовсе не изолированно от всего остального мира и наблюдаю жизнь не только в стенах детской поликлиники, да и совершенно нормальные семьи с совершенно нормальными детьми приходят ко мне на прием преимущественно и регулярно (я же не психиатр, а психолог-консультант), но тем не менее некоторый резон в подобных заявлениях, как мне кажется, все-таки имеет место.

Тем важнее для меня, для формирования более приближенной к объективности картины, встречи с подростками. По стечению обстоятельств такая встреча случилась у меня в самом конце учебного года. Умненькие ребята-десятиклассники не из самой престижной, но, в принципе, нормальной государственной школы с неплохой репутацией. Интересный получился эксперимент. Не знаю, не могу точно судить, был ли данный опыт интересным для ребят (они, как вежливые, хорошо воспитанные подростки из приличного учебного заведения, находящиеся в пределах школы и видимости двух учителей, разумеется, сказали: да-да-да, спасибо, Катерина Вадимовна, было очень интересно, — но бог весть как там на самом деле), но для меня самой — безусловно да.

Сегодня я хочу рассказать читателям, о чем мы с подростками говорили и что обсуждали.

Сначала была, скажем так, текуще актуальная для них тема: что происходит со школьным образованием, какие у него проблемы и что будет с ним дальше. Ребята с большим интересом выслушали мой рассказ про школу в древнем Шумере (4500 лет назад), легко опознали в ней абсолютно тот же принцип, что и в современной школе, и вместе со мной поразились устойчивости системы. 

А вот потом встал мрачноватый, чернявый мальчик и сказал: ребята, послушайте, но нам-то здесь, в этой школе, всего год остался. Какая нам разница, что с ней потом будет — дети-то у нас еще не скоро в школу пойдут. Давайте лучше про другое будущее, нешкольное, поговорим. Или про другое настоящее.

И все с ним сразу согласились.

И дальше мы постепенно вышли на очень интересную даже для меня тему: сколько у нас миров и какие они?

Практически сразу мы все согласились с тем, что современные люди, кроме совсем старых, живут одновременно в двух мирах — реальном и виртуальном. И тот и тот для современного человека, ребенка, подростка часто важны приблизительно одинаково, и лишенность какого-нибудь из них современного человека одинаково фрустрирует.

— Отнять телефон, отключить интернет — это для нас все равно как в реальном мире тело, человека в тюрьму посадить, без прогулок, без окна и на хлеб и воду, — смоделировал один из школьников. — Можно так жить? Можно. Особенно если виртуальный мир оставили — в смысле ноутбук, допустим, в камере есть и к интернету подключен. Но все равно чего-то, да на самом деле много чего, в этой тюрьме для человека не хватает, правда? Тело-то, сам физический человек должен на воле гулять, бегать, в озере плавать, на цветочки любоваться и мороженку и мясо иногда кушать. Только тогда у него нормальная жизнь получается. А если в камере и с ноутбуком — это только половина жизни.

Все читатели-родители, конечно, поняли, в чей огород юноша бросил этот увесистый камень?

Потом мы обсудили, что и сам современный человек как бы состоит из двух не до конца совпадающих личностей — реальное белковое тело со своей внешностью и характером плюс виртуальный аватар в соцсетях и прочем, который может от человека в реальном мире отличаться по множеству параметров, начиная от внешности и имени и кончая прямо какими-то личностными характеристиками. Например, одна девочка сказала, что она дома и в школе очень взрывная и нетерпимая, а в сети, наоборот, вечно всех успокаивает и уговаривает и никогда не срывается.

— И это же не только у подростков! Вот вы, хоть и другого поколения, но тоже! — сообщила мне другая девочка.

— Что — я тоже? — удивилась я.

— Я давно вас в интернете читаю и книжки, — сказала школьница. — Это там у нас, значит, аватар. А теперь вот я вас вижу. И вы в реале другая.

— Какая же? — заинтересовалась я. — В чем отличие?

— Я по виртуальному думала, что вы моложе и… не такая прикольная, — ловко вывернулась из ситуации девочка.

Но поскольку она упомянула книжки, у нас с ребятами появилась возможность пойти вглубь темы.

— То есть, когда не существовало компьютеров и интернета (а это было всего-то тридцать с небольшим лет назад), у людей был только один мир? — спросила я. — Вот этот, который за окном? Улицы, машины, деревья? И все?

Подростки сразу поняли, что ответ задан в вопросе, но некоторое время у них ушло на формулировки. Подсказывать я не собиралась — пусть сами думают и обобщают продуманное.

Мне понравилось, как они перебрасывали друг другу, уточняли и обкатывали мысль. В конце концов общими усилиями сформулировали:

— Нет. И тогда, допустим пятьдесят, сто лет назад, мир был не один. Был как минимум еще один мир — мир человеческих фантазий. Эпосы, сказки, романы, театр, рассказы, мультфильмы, художественные фильмы. И в нем тоже жили. Боялись Каменного Гостя и восхищались Тимуром и его командой, подражали им в реальной жизни. И это все влияло на людей не меньше, чем мир с его городами, горами и морями. И сейчас легко можно представить себе человека, на жизнь и становление которого абсолютно выдуманные и никогда не существовавшие в реале Чебурашка, Скарлетт О’Хара, Дарт Вейдер и Супергерои повлияли больше, чем реальные лес и горы.

Немного подумав, школьники выделили и еще один мир — мир религии и мистики. Отделили его от предыдущего, литературно-художественного (тут я им немного помогла с формулировками) — в плане литературно-художественного мира мы точно понимаем его условность: никто, кроме совсем маленьких детей, не считает, что Наташа Ростова или Атос, Портос и Арамис где-то существуют или существовали именно такими, как мы их знаем. Мы знаем и уверены в своем знании: их придумали, сочинили, выпустили в мир писатели Толстой и Дюма соответственно. Про религиозные миры — все иначе. Верующие в богов, ангелов, духов, привидения люди полагают, что миры, этими сущностями населенные, в какой-то степени объективны и существуют во Вселенной совершенно независимо от человеческих фантазий.

А уже под самый конец беседы я задала школьникам очень интересный мне и совершенно пока не имеющий для меня ответа вопрос:

— А вот скажите-ка мне: этот новый и безусловно отдельный мир виртуала, в котором вы как рыба в воде, — он однороден? Заходя в него через портал в виде коробочки-смартфона или через экран макбука, мы попадаем в одно гомогенное пространство? Там нет никакого разделения?

Мнения школьников разделились. Некоторые твердо сказали, что интернет — это одно общее пространство, ни на что больше не разделенное, такая дополнительная информационная сфера Земли. Один из подростков даже знал имя Вернадского и в общих чертах представлял себе его теорию, чем заслужил мое искреннее восхищение.

Однако другие задумались и начали вслух размышлять:

— В интернете, как и в реальном мире, есть сектор новостей, видео и фотофиксаций, фактов, информационные странички, всякие «Википедии», коды и инструкции, сама по себе архитектура, структура организации этого виртуального пространства. Она сложна и часто незаметна, и это устроено в принципе точно так же, как в реальном мире, где мы не видим клетки, молекулы, ветер, воздух, подводное течение или движение магмы под земной корой. Однако все это является основой этого мира — его как бы «реалом».

Но есть и фантазии, и фотошоп, и просто фальсификации, которые ни на что не опираются, но выглядят очень даже «реалистично». И все вместе они создают еще один мир, который в виртуале даже трудней отличить от «реала», чем в нашем реальном мире. 

А еще прямо сейчас стремительно создается мир самообучающихся нейросетей и созданных ими ботов и вирусов, которые просто уже являются урожденными насельниками, аборигенами этого виртуального мира. Никаких аналогов этого явления в мире реальном просто не существует. Они обучаются и развиваются только на том, что есть в сети — посмотреть на реальные горы, реки, людей они пока не могут, — то есть на обоих его слоях: фактологическом («реал») и «фальшивом». И прямо на наших глазах учатся общаться между собой, врать, лениться и галлюцинировать… Это у нас что, еще один мир? И нам всем буквально завтра (если не сегодня) придется строить с ним отношения? Приспосабливаться к населяющим его сущностям, как обитатели старого английского замка приспосабливались к нраву фамильного привидения?

В этом месте дети очень взбодрились и завязали оживленнейшую дискуссию между собой, а у присутствующих педагогов, мне показалось, просто закипели мозги, и они сказали, что время, отведенное на встречу со мной, к их огромному сожалению, закончилось…

Но было интересно.