«Делаешь первый шаг — и пути назад нет». Как перестать бояться и начать коллекционировать искусство

Сергей Попов: Я начал коллекционировать искусство, когда мне было 16 лет. Тратил на него первые заработанные деньги. Конечно, сегодня я понимаю, какие жуткие ошибки совершал в выборе работ на раннем этапе. Но именно тогда я завел первые контакты с художниками. В частности, одними из них были Олег Ланг и Алексей Васильевич Каменский, сын поэта-футуриста Василия Каменского.

Алина Крюкова: Я лет с 20 периодически, бессистемно, в поездках или по случаю, покупала произведения. Но осознанно, с толком, с погружением начала покупать в 2017 году. А первой большой и дорогой покупкой стала работа Алисы Йоффе из ее последнего цветного проекта, сделанного для 5-й Московской биеннале современного искусства, — «Дачный домик астрофизика Айгистова», 2013 года. Костер искусства меня вобрал в себя. Когда делаешь первый шаг, дальше уже все — пути назад нет.

Попов: Коллекционеры часто покупают работы по более низким ценам у тех художников, с которыми они знакомы, потому что у других — цены менее доступны. В моей коллекции, наверное, свыше 400 произведений, но как типичные сапожники без сапог, я не могу до конца довести учет. Последние годы мы с женой стараемся поддерживать молодых художников. У нас есть замечательный обряд, даже ритуал: на годовщину мы дарим друг другу произведения в коллекцию. И это большой вызов — подобрать что-то, что бы нам обоим нравилось. Поэтому я бы сказал, что в нашем случае коллекция — это вынужденная эклектика.

Крюкова: Думаю, для начинающего коллекционера важно выделять определенную сумму для вложений на определенный период времени.

Попов: Можно начинать и с 5000 рублей. У каждого художника есть диапазон недорогих работ, эскизов, тиражки. Даже самый дорогой из наших соотечественников, художник Илья Кабаков, есть в тираже. В этом случае речь идет о нескольких сотнях евро. Знаю случай, когда коллекционер случайно на аукционе купил его графику за 2000 евро. Ее настоящая цена очевидно раз в пять больше, ему реально повезло. Кстати, именно этим аукционы и хороши. Они не только разгоняют цены, можно купить работы и по более низкой стоимости — надо только искать.

Но очень важно понимать, что даже за приличную сумму можно накупить плохого искусства. Диапазон огромный, мне кажется, что циркулирующее число плохих или не произведений искусства по отношению к тому, что мы все-таки квалифицируем как произведение искусства, составляет в лучшем случае 9 к 1. Девять плохих и одно хорошее. Перед коллекционером стоит на самом деле сложный выбор: купить одну работу, но достойную, или разделить сумму и купить две-три позиции, или обратить внимание на приличных молодых авторов.

Крюкова: Я скажу по-другому. Есть покупатели постеров над диваном за 10 000 евро. Для них это не сумма. Они не думают про имена, логику, им вообще плевать, где покупать. Они часто осматривают галереи с дизайнером, понравилось по цвету и подходит к обоям — берем. Меня интересуют другие клиенты. Моя галерея начиналась с проекта доступного искусства по цене до 30 000 рублей. Мы предлагали работы выпускников художественных вузов. У нас выстраивался сразу другой уровень коммуникации с клиентами, разговор про идею и смыслы. И спустя два года они возвращались и говорили: «Алин, я готов к большему, найди мне куратора, кто соберет коллекцию, готов ездить, смотреть».

Есть люди с более системным подходом к коллекционированию, как в бизнесе. Искусство и социальный капитал у многих не складывается в единый пазл, хотя это абсолютно прямая, логическая связь. Я покупаю искусство, я формирую круг общения, я формирую свою репутацию, я нарабатываю социальный капитал, который приводит к большему обогащению и развитию.

Попов: Хочу подчеркнуть, что галерист не подбирает клиенту работы на свой вкус. Галерист в норме не должен быть фанатиком какого-то направления или типологии в искусстве. Галеристы, которые, например, поддерживают геометрическую абстракцию, — нонсенс сегодня. Надо понимать, что коллекционеры потом живут каждый день с этим искусством. Они должны получать удовольствие каждый день, как эстетическое, так и интеллектуальное.

Крюкова: Именно поэтому самая крутая стратегия для коллекционера — пойти учиться в направлении искусства, арт-рынка. Конечно, ходить по галереям и получать визуальный опыт. Если вы абсолютно не знакомы со сценой, то, покупая искусство молодых, вы можете быстро сформировать свой вкус. Что есть хороший вкус? Это не значит сказать «да» кому-то одному. Это значит сказать сотню раз «нет» тому, что не соответствует вашему состоянию. Коллекционер — это очень сильная практика роста. Ты неизбежно занимаешься собой, меняется внутреннее состояние. Когда покупаешь неочевидное имя, то покупаешь эмоции, созвучные тебе в какой-то период жизни. Условно капсулированное счастье или печаль, которые ты приносишь домой.

Попов: Однако стоит разобраться, как проверять то, что нравится. Я предлагаю смотреть рейтинги. Премии — это тоже рейтинги, посмотрите лист номинантов, не лауреатов. Например, «Премии Кандинского» или «Инновации». Замечаете там повторяющиеся имена — значит, стоит с этими художниками познакомиться поближе.

Крюкова: Все не так сложно на самом деле. Находишь сильнейших институциональных игроков: ярмарки, галереи. Смотришь, с кем они работают. Вокруг художника всегда есть кураторы, институции. Изучаешь, находишь совпадающие имена за последние пять лет и составляешь свой список. Подпишитесь на рассылки галерей и музеев, посетите выставки — и вы за полгода так насмотритесь, что уже будете сильно вовлечены в процесс.

Попов: Сегодня многие увлечены диджитал-искусством и NFT. Кажется, они доступны каждому. Для себя я пока не увидел в этой сфере ничего интересного. Зачастую это гора визуального мусора, ведь сама система продажи токенов универсальна и подходит для чего угодно. Продается все — и непонятно, как отстраивается искусство. Если кто-то хочет коллекционировать цифровые изображения, ради бога. Много хайпа, много возможностей. Но я не до конца понимаю, зачем покупать цифровую копию картины из Эрмитажа, когда ты можешь открыть ее в отличном качестве в Google Arts & Culture.

Крюкова: Может, полезнее было бы стать патроном Эрмитажа. Я верю в цифровое искусство, в сайнс-арт, но не верю в NFT. Это мыльный пузырь, он раздулся и почти лопнул. Каким будет цифровое искусство — вопрос. Нас еще ждут открытия в этой области, но что касается NFT, то пока там очень мало реального искусства.

Попов: Прежде чем разбираться с виртуальным, надо разобраться с реальным миром. С реальным искусством — тем более если вы хотите все-таки что-то повесить на стену.