«Позирую в плавках, но если предложат полностью раздеться — откажусь». Как зарабатывают пенсионеры
«Они мне как дети, а я — их папа Карло»
Андрей, 52 года, Красноярск, собирает сувенирных роботов из старых запчастей
Я бывший сотрудник МВД и сейчас на пенсии, но продолжаю работать. Сейчас я машинист-кочегар в Сибирской генерирующей компании. Роботов делаю уже два года, исключительно для души.
Своего первого робота я придумал просто: жена попросила сделать ей подарок. У меня в гараже остались старые запчасти — из них и собрал человечка с рюкзаком за спиной. Жена постоянно ходит на прогулки в горы, и вот я сделал ей такую игрушку.
Робот стоял у жены на рабочем столе, и ее коллеги стали обращать на него внимание. Жена смекнула, что можно бы роботов продавать потихонечку. Так с малого все и начиналось. А сейчас, конечно, и фигурки другие, и опыта побольше. Я до этого никогда не занимался сваркой или чем-то подобным. Просто взял — и начал работать.
Когда закончились свои запчасти, стал спрашивать детали в автосервисах. Я беру только те, которые свое уже отработали, вышли из строя. Они все одна на другую не похожи, в каждой своя прелесть, свои повреждения, потертости, погнутости. Роботов только из этих деталей и собираю — они придают индивидуальность. Каждая запчасть сама подскажет, что из нее сделать. Я недавно увидел корпус турбины, который называется «улитка», — и сделал улитку.
Бывает, что в мастерских мне отказывают или просят денег, но я принципиально не плачу. Ведь эти запчасти все равно сдают на металлолом за копейки, а тут мне люди называют такую цену, что деталь выходит даже дороже новой.
Жена с подругой однажды пошли в горы и нашли там кучу выброшенного металлолома. Какой-то сервис, видимо, закрылся и вывалил туда отходы. Я там почти месяц пасся, собирал запчасти.
Одну игрушку я могу сделать за день, а могу и три недели собирать. Иногда получается что-то, чего я не ожидаю, но все равно очень красивое. Такое ощущение, что роботы сами себя собирают — просто моими руками.
Цена каждой игрушки зависит от ее размера и внешнего вида. Пусть я собирал поделку почти месяц, стоить она будет немного. А бывает так, что робот собирается быстро, но у него есть своя харизма. Он сам себе цену и назначит. Но продажами занимаются жена и сын, а я стараюсь вообще этого не касаться. Иначе творить не смогу. Для меня не заработок важен, это не самоцель, а просто некий побочный эффект. Жена рассказывает, что мои поделки уезжают во Владивосток, в Хабаровск, в Москву, в Санкт-Петербург. Даже за границу один уехал. Разбежались киборги.
Я так думаю, что поделки мои вообще в рекламе не нуждаются. На фотографиях и по телевизору роботы одни, а когда их увидишь, потрогаешь — они совершенно другие. У каждого свое выражение лица, каждый производит какое-то действие: меняет положение, нагибается, головой кивает. У кого-то двигаются руки, ноги, у собачек — хвосты. Я стараюсь сохранять подвижность механизмов, которые соединяю. Я их всех с любовью делаю. Они мне как дети, а я — их папа Карло.
Родственники мое занятие одобряют, все в восторге. Друзья вначале посмеивались, говорили, что я все время сижу в гараже, как крот. А вот жена сразу меня поняла.
«Среди моих коллег в основном пожилые люди»
Анатолий, 74 года, Курск, позирует для будущих художников в Курском государственном университете
Раньше здесь, в университете, работала моя подруга. Она привела меня поработать натурщиком. Теперь от студентов отбоя нет, каждый день меня рисуют.
С самого начала у меня не было ни стеснения, ни скованности. Чувствовал себя неловко лишь тогда, когда была обнаженная натура. Позирую в плавках. Если предложат позировать полностью обнаженным — откажусь, смущает все-таки.
Моя жена умерла, и сейчас я живу с другой женщиной. Она на мое занятие смотрит абсолютно спокойно. Одно время мы даже вместе позировали. Родственники тоже не против: работа есть работа. Друзья и товарищи иногда даже восхищаются: «Как это ты можешь столько времени сидеть или стоять?»
Обычно я позирую четыре-шесть часов в день, это зависит от расписания. Иногда сижу две пары, иногда — три. 90 минут сижу, потом перерыв, потом опять сижу. Долго сидеть или стоять в одной позе трудно, но сейчас я уже не устаю, выработалась привычка. Зарплата натурщика зависит от количества часов, обычно это 3–4 тысячи в месяц. Если позирую больше, то получается 6 тысяч. Суммы, конечно, мизерные, но повышения пока не предвидится.
Среди моих коллег в основном пожилые люди, хотя есть и молодежь. Пенсионеров, наверное, человек восемь или десять. Сейчас вообще очень трудно натурщиков найти.
Все мои постановки в основном были военными. Я сам выслужил 30 календарных лет: прошел от рядового до майора. Я люблю военную форму, люблю армию, поэтому и позирую с удовольствием. А вообще ни от каких образов не отказываюсь, ко всем отношусь нормально.
Некоторые натурщики договариваются со студентами и забирают свои портреты. Но я не коллекционирую — я много где на себя не похож, зачем мне это? Студентам часто не удается сходство — у них бывает задача, например, показать форму. Работы, которые студенты рисуют на «отлично», уходят в архивы, их потом показывают первокурсникам.
Мы со студентами за работой часто разговариваем. Темы они сами поднимают, и мне есть что им ответить. У меня все-таки большой жизненный опыт.
Кроме худфака нигде больше не подрабатываю. У меня есть дача, я один веду все хозяйство. У меня там и садоводство, и огородничество. Есть птица, кролики.
Пока есть здоровье и пока приглашают, я планирую позировать дальше.
«Пока делаешь куклу, ты начинаешь ее любить»
Татьяна, 59 лет, Амурск, делает кукол
