Александр Шубин, доктор исторических наук, профессор РГГУ, главный научный сотрудник ИВИ РАН:

Партия утверждала, что строит коммунизм, но строила она нечто иное — индустриальное городское общество. Социализм и коммунизм — это модели общества, в которых нет разделения на трудовые и господствующие классы. В СССР, напротив, господствовала бюрократия, а рабочие и крестьяне выполняли ее решения. Тем не менее советская модернизация дала свои плоды: первая мирная атомная станция была построена в СССР, первый спутник, первый человек в космосе, первый человек в открытом космосе — все это достижения Советского Союза.

Индустриализация проводилась страшной ценой, погибли миллионы людей — и во время голода 1932–1933 годов, и во время террора. Но результатами этой модернизации мы пользуемся сегодня, включая газ и электричество. Увы, в 90-е годы Россия снова столкнулась с массовым недоеданием, как во времена Российской империи.

Сейчас по пути, проторенному Советским Союзом, идет Китай. Там тоже была гражданская война, форсированная модернизация, массовые чистки, раскрестьянивание. Китай, как и СССР, шел с чудовищными человеческими потерями, но сейчас его граждане не голодают, в основном построено индустриальное городское общество, Китай по уровню урбанизации достиг времен Брежнева, так что с этой точки зрения его перестройка еще впереди. Впрочем, во многом современный Китай даже более капиталистическая страна, чем Российская Федерация. У нас платные дороги — это скорее исключение, а в Китае — скорее правило.

Нынешняя власть близка к монархическому типу правления, хоть и стыдится провозгласить монархию, потому что пытается выглядеть не столь архаичной

Эхо Великой российской революции в нашей стране мы слышим до сих пор: демократия и республиканизм — это последствия февральского импульса революции, а стремление к социальной справедливости — октябрьского. Тем не менее мы живем в буржуазно-консервативном обществе. Нынешняя власть и вовсе близка к монархическому типу правления, хоть и стыдится провозгласить монархию, потому что пытается выглядеть не столь архаичной. Неудивительно, что в сегодняшних условиях сторонники левых взглядов не очень популярны: в медиа доминируют те взгляды, за которыми стоят капиталы и бюрократия, а не взгляды сторонников защиты социальных прав и создания посткапиталистического общества. Но социальная ситуация в условиях бюрократического капитализма ухудшается. В январе 1917 года левые, как и сейчас, были маловлиятельны, но в мае уже вошли в правительство, а в ноябре победили на всеобщих выборах.

В России 1917 года было плохо с предпосылками социалистического общества, но сейчас этих предпосылок гораздо больше. Индустриальное общество построено, задачи капитализма выполнены, впереди или загнивание существующей модели, или возникновение новой, посткапиталистической — социализма или коммунизма. Постиндустриальные информационные технологии позволяют выстраивать сетевое горизонтальное общество и производство, когда уже не нужно разделение на управляющих и управляемых. А это — условие социализма. И если когда-нибудь капиталистический мир начнет разрушаться, ситуация у сторонников социализма может оказаться лучше, чем сто лет назад.

Вадим Дамье, доктор исторических наук, ведущий сотрудник Института всеобщей истории РАН: 

Великая российская революция началась в феврале 1917 года и закончилась в 1921 году подавлением всех народных независимых движений. Большевики не сделали революцию, они на ней катались. В Гражданскую войну они стали прибирать власть в свои руки, проводили контрреволюцию, которая закончилась бюрократизацией большевистского режима. Это можно сравнить с победой термидорианства во время Великой французской революции. А большевики в данном случае — якобинцы. И, конечно, лицо революции не Ленин, а крестьянин и рабочий человек. Ленин — узурпатор.

Большевики рассматривали себя как альтернативную элиту России, как принудительных просветителей, которые лучше народа понимают народные интересы, потому что народ глуп, темен и необразован и его необходимо осчастливить. Большевики навязывали обществу модель, которую считали правильной: модель фабрики, модель единой индустриальной машины, которая работает как часы и которой руководят мудрые знающие люди. Я вполне допускаю, что ранние большевики были искренне убеждены, что так и надо. Но они были вынуждены создать новый аппарат, который реализовывал бы их политику. А в аппарате сидели самые обыкновенные чиновники, которые никого просвещать не собирались, у них были другие цели: карьерные, например.

Я, как историк, не верю в железную необходимость чего бы то ни было. Для меня история — это равнодействующая воли и действий людей. Для меня абсолютно не выглядит неизбежным то, что России пришлось проходить муки индустриализации, которую провели большевики, потому что не смогло провести царское правительство. Я не считаю большевиков единственным выходом для России в те годы. Была эсеровская альтернатива, которая предполагала не уничтожать крестьянские общины, а опираться на них в ходе общественных преобразований.

Небольшой слой образованных и просвещенных интеллигентов хотел обеспечить России европейский путь развития. Причем форсированным образом уложить его в десятки лет, в отличие от индустриализации Запада, происходившей несколько сотен лет. Поэтому главным инструментом большевиков стало насилие. Голод, карательные рейды в деревни, когда отбирали хлеб не только произведенный, но и зерно под засев. Поэтому террор был не только в виде расстрелов. Еще разгоняли советы, где большевики оказывались в меньшинстве, разоружали независимые от большевиков формирования. Любые неподконтрольные общественные организации подлежали роспуску. Это была диктатура, несомненно.

В Советском Союзе возник особенный вариант социального, но не социалистического государства

В таких условиях народ неоднократно поднимался против большевиков. В крестьянских восстаниях конца 1918 — начала 1919 годов участвовали сотни тысяч человек, это было колоссально. А знаете, под каким лозунгом проходили восстания? «За Советы без коммунистов». То есть люди выступали за Советы, потому что были довольны тем, что получили земли, но им не хотелось диктатуры большевиков, не хотелось продразверстки. Но в какой-то момент в Гражданской войне побеждали белые и начинали политику реставрации: отбирали земли, передавали их в частные руки. Народные массы выбрали из двух зол меньшее — большевиков. Так закончилась революция. 

В Советском Союзе возник особенный вариант социального, но не социалистического государства. Все работники страны были работниками одной корпорации, которой управлял партийный менеджмент. Была частично бесплатная медицина (в больницах лечили бесплатно, но все лекарства за свой счет), частично бесплатное образование (при Сталине учеба в вузах и старших классах была платной). Постепенно было введено всеобщее пенсионное обеспечение. Начали строить дома, чтобы у всех было отдельное жилье. Государство субсидировало цены на продукты питания.

По сравнению с США Советский Союз в медицине был более социален. А вот по сравнению с Великобританией — менее. Лейбористы создали Национальную службу здравоохранения, которая сделала медицину по-настоящему бесплатной. Помимо лечения в больнице гражданин Великобритании мог бесплатно получить лекарство в аптеке. Единственное, в чем действительно Советский Союз выигрывал в социальном плане у западных стран, — это продолжительность рабочего дня: сразу после победы большевиков был введен восьмичасовой рабочий день, а гражданам были предоставлены социальные гарантии.

Александр Резник, кандидат исторических наук, старший преподаватель департамента истории Высшей школы экономики в Петербурге:

Первая мировая война расколола рабочее движение. Когда она началась, большинство социалистических партий должны были сделать выбор: или они остаются в рамках Интернационала, или начинают сотрудничать с правительствами своих стран. Социалисты Западной Европы встали на стороны своих правительств. Ленин этого не сделал, что и обеспечило победу революции под его предводительством. 

Россия — лишь один из случаев социалистической мировой революции. Нужно сделать уточнение: мировая революция — это только о европейской революции; мир тогда был колониальным, и говорить обо всех странах мира не приходится.

В 1916 году произошло Ирландское восстание, Бавария стала республикой, причем во главе ее встали литераторы, появилась Венгерская социалистическая республика. Восточная Европа просто полыхала восстаниями, которые не были напрямую связаны с восстанием большевиков — просто потому, что у последних не было ресурсов.

Люди за годы войны привыкли, что все решается насилием

Однако шансов на победу мировой революции было очень мало, потому что социалистическое рабочее движение сильно ослабло и радикализировалось. Люди за годы войны привыкли, что все решается насилием. Эта радикализация не всегда шла на руку рабочим социалистам и коммунистам. 

Победа большевиков в России оказала влияние на развитие антиколониального, левонационалистического движения в странах третьего мира. В этом смысле Октябрьская революция послужила знаменем: революция, произошедшая в одной из империй, предложила программу для освобождения колонизированных стран.

Главным же преимуществом советского государства было централизованное управление экономикой, эффективное для решения масштабных задач. Концентрация экономических ресурсов в руках государства, когда оно руководствовалось ясной идеей для построения более развитого общества, чем все остальные, — это преимущество. Мобилизационный тип экономики был необходим для страны, которая стремилась догнать более развитые страны.

Павел Кудюкин, историк, главный редактор журнала «Демократия и социализм», член совета Конфедерации труда России:

Победа большевиков не была предопределена. Если бы Временное правительство провело некоторые перезревшие, первоочередные социальные преобразования, то шансы большевиков резко сократились бы. Но Временное правительство не верило в победу большевиков. Можно даже заподозрить, что Керенский надеялся на большевистское выступление, думая, что его будет легко подавить. 

Несомненно, русская революция сильно напугала правящие круги Запада, и они стали более податливы, потому что думали, что лучше поступиться немногим, чем потерять все. Отсюда появление реформизма в политике. Во Франции в 1936 году на парламентских выборах победил «Народный фронт»; он провел немало реформ, таких как уменьшение рабочего дня и введение обязательного оплачиваемого отпуска. В послевоенные годы даже консервативные правительства проводили социально окрашенную политику. В общем, Запад видел СССР, и это заставляло господствующие классы идти на разные социальные уступки.

В СССР был террористический режим с крайней нищетой и с существенным ограничением рабочих прав

Однако в самом СССР признаки социализма появились только после Сталина. До этого был террористический режим с крайней нищетой, с существенным ограничением рабочих прав. Например, с начала 30-х годов до 1956 года Кодекс законов о труде был предназначен только для служебного пользования. Обычный работник не мог туда заглянуть, чтобы узнать, какие у него есть права. 

Еще до создания СССР, в 1918 году, в Кодексе законов о труде было очень много прогрессивных моментов: оплачиваемые отпуска, запрет на ночную работу женщин, запрет детского труда и сокращенный рабочий день для подростков, восьмичасовой рабочий день, жесткое ограничение сверхурочных работ. Правда, это нарушалось в условиях Гражданской войны — первый трудовой кодекс был лишь красивой декларацией. Второй, 1920 года, повторял большинство позиций из первого, но в отличие от него законы стали выполняться. Начало 1920-х годов — это достаточно широкие права работников.

У нас до сих пор существуют ограничения рабочей недели, обязательный 28-дневный отпуск — другое дело, что это не всегда соблюдается.

Такие законы стали нормой для развитых и развивающихся стран. Можно признать косвенное влияние СССР на улучшение трудового законодательства по всему миру, ведь возможность ссылаться на опыт СССР у представителей рабочего движения была сильным аргументом в пользу защиты прав трудящихся.