Больше всего в патриотическом воспитании юношества меня поражает та отвага, с которой за это нелегкое и крайне неоднозначное дело берутся самые неожиданные и очень часто ни к чему не пригодные люди.

Ну сами посудите: для воспитания любви к математике требуется человек, умеющий как минимум вычитать и складывать. Чтобы привить любовь к иностранным языкам, надо хоть немного «спикать» или «шпрехать». Для формирования патриотизма, как правило, хватает военрука. Вот именно с него мне и хотелось бы начать.

Дорогие воспитатели патриотов! Пожалуйста, отгоните от этого прекрасного дела военрука. Ничего, кроме парадоксального чувства юмора у учащихся, нельзя воспитать с помощью этого человека.

А если отставить в сторону шутки — патриотизм надо каким-то образом отвязать от войны. Нельзя строить любовь к Отечеству на массовом уничтожении живых людей, каким бы героическим с нашей стороны оно ни было. Война — это огромное горе и неимоверное страдание. Война — это беда. Это худшее из того, что может случиться со страной в целом и с каждым ее гражданином в отдельности. Потенциал человека, его лучшие качества, его величие должны пробуждать труд, любовь, творчество, а никак не война. Даже та, в которой мы так триумфально победили.

Вообще, мне кажется, крайне важно наконец перестать гордиться. Это занятие отнимает кучу времени и сил, ничего не давая взамен.

Да, простите меня, но и Великой Победой в Великой Войне тоже пора перестать гордиться. Это несложно. Достаточно посмотреть на то, в каких условиях живут и умирают русские старики, и сравнить с тем, как доживают свой век побежденные ими немцы. Присмотревшись, вы сможете оценить, как распорядились Великой Победой ее наследники. Мне кажется, именно тут можно найти отличный повод для конструктивного (я подчеркиваю — конструктивного!) стыда.

Вот этот стыд за свое Отечество мне кажется крайне важной составляющей истинного патриотизма.

Не мы выиграли войну. Не мы сочинили «Евгения Онегина» и «Лебединое озеро». Не мы построили на гнилых невских болотах самый красивый город Европы, а на Нерли — самую прекрасную церковь в мире.

Патриотизм воспитывать, наверное, нужно. Но это сложное и очень деликатное дело

А вот кнопки в собственном лифте сожгли именно мы.

И битые лампочки в подъезде — наше достижение.

И колдобины на дорогах.

И загаженные леса и реки — плод наших трудов.

И мусор, просто мусор, пролетевший мимо урны в неказистом рабочем районе далеко за МКАДом или вылетевший вам в лоб из окна лексуса на Тверской — это все делаем мы.

Как бы привязать отвязанный от войны патриотизм нашего юношества вот к этому колышку? Как вам, например, такой лозунг: «Ты не патриот, если гадишь в лифте».

Или такой: «Оставил после шашлыков мусор на поляне? Ты враг России!»

Или вот еще один персонаж, от которого вреда примерно столько же, сколько от военрука: Его Превосходительство. Да-да, то самое Превосходительство, о котором черт знает сколько лет назад написал великий и бессмертный Салтыков-Щедрин и с которым мы по-прежнему склонны путать Отечество.

Ведь бог знает почему, но любая чиновная морда при любом удобном случае кричит вам в лицо: «Вы не любите Родину!»

Да люблю я Родину. Очень люблю. Я морду вашу не люблю, ваше превосходительство…

Как бы нам внушить нашим патриотически воспитуемым детям простую истину, что Родина — их мать.

А это значит, что надо ее уважать и беречь. А если она, упаси Господи, захворала или, того хуже, сошла с ума, то должно звать докторов и приводить маму в порядок, а не орать в псевдопатриотической истерике, что мать — это святое. Так не добрые и благонравные дети поступают, а циничные мерзавцы, которые надеются у прихворнувшей «матушки» что-нибудь спереть под шумок.

В общем, патриотизм воспитывать, наверное, нужно. Но это сложное и очень деликатное дело. Все-таки мы с вами говорим о любви. Даже если это любовь к отчизне. А любовь — дело не шумное и очень деликатное.

Мир вместо войны. Ответственность вместо фанаберий. Забота вместо лозунгов.

Маленькие, чистые дворы с цветами, вымытые подъезды, присмотренные старики, усыновленные сироты — вместо воплей о Великой Державе.

Долгий, кропотливый труд.

И лет через триста негромкий такой ответ: «Воровать?! Взятки брать?! Убивать? Насиловать? Помилуйте, вы в России! У нас так не принято!»