Без шума и ярости. «Три сестры» Константина Богомолова
«Три сестры» Константина Богомолова в МХТ ждали с особым нетерпением. Все сошлось: сто двадцать лет Художественному театру, уход Олега Табакова, чьими усилиями МХТ долгое время был лидером не по ранжиру, а по сути, назначение нового главного режиссера, чья эстетика резко отличается от богомоловской. И меньше всего — я по крайней мере — рассчитывали на продолжение вуди-алленовского сериала на сцене в Камергерском (две первых серии — это спектакли Богомолова «Мужья и жены» и «Сентрал Парк»). Хотя великого Вуди и называют американским Чеховым, названные спектакли казались исключительно приятным и необременительным времяпрепровождением, после которого хорошо пойти в ресторан и продолжить удовольствие. Обладали ли они артистизмом алленовских фильмов и остротой высказывания певца Манхэттена — вопрос спорный.
Режиссер, обращаясь к зрителям перед началом с просьбой выключить телефоны, игриво пообещал долго их не мучить: «час и час». Два действия. Четыре года — 1884, 1885, 1886 и 1887. Четыре огромных экрана, дающие возможность видеть крупные планы. Актеры появляются внутри простой конструкции из неоновых трубок, меняющих цвет от белого до красного, и уходят. Пара диванов — художник Лариса Ломакина, как всегда, лапидарна. Красивые молодые актрисы в роли трех сестер и Наташи. Никаких накрытых столов, развевающихся занавесок и нарядных военных мундиров, на месте «любимых часов мамы», которые разобьет Чебутыкин, — коробочка с мигающими цифрами. Офицеры — самое необычное, что есть в спектакле: Вершинин (во всяком случае внешне) похож скорее на сантехника, чем на подполковника, Соленый умный и привлекательный, а Тузенбаха играет женщина. От Дарьи Мороз в этой роли невозможно оторвать глаз, она стильная, трагическая и прекрасная, а ее барон здесь умнее всех и единственный переживает настоящую драму. Возможно, так и было задумано. Как и то, что оба действия завершаются одинаково: актриса, с сигаретой в губах, поет шлягер из репертуара радио «Дача»: «Не надо делать таких удивительных глаз, как будто все у тебя в первый раз…» Ой, не в первый. И «Три сестры» — в сотый, и снимающие пафос песенки в спектаклях Богомолова — в двадцатый. Все было. Хотя каждый раз чего-то ждешь.
Завороженная парадоксальностью и игрой ума в лучших богомоловских постановках, я не хотела замечать их ледяную холодность и внутреннее равнодушие — в «Трех сестрах» ощутила это в полной мере. Хорошие актрисы начинают и заканчивают спектакль одной и той же интонацией бесконечной усталости, разочарования и неверия ни во что на свете. Вместо Москвы они с тем же успехом могли стремиться на Луну. Никто никого не любит и не жалеет. Никакой искры между Вершининым (Дмитрий Куличков) и Машей (Александра Виноградова) не пробегает, сколько ни свисти, ни говори «трам-там-там» и даже ни обнимайся жарко на диване. Ольга (Александра Ребенок) утомлена, кажется, от рождения. Ирина (в исполнении Софьи Эрнст она самая обаятельная и живая из сестер) и Чебутыкин (Александр Семчев) просто-таки толкают барона на смерть, оставаясь при этом совершенно равнодушными. Эти тихие бесстрастные интонации оказались к лицу одной только Наташе: в исполнении Светланы Устиновой она выгодно отличается от других, кричащих и визжащих, Наташ и выглядит еще более зловещей, особенно рядом с мягким и интеллигентным Андреем (Кирилл Трубецкой). Она не столько хозяйка, занятая переустройством жизни, сколько человек, наиболее органично ощущающий себя в новом времени. Поэтому слова из песенки барона: «Давайте выпьем, Наташа, сухого вина…» — приобретают особый смысл. В сущности, она единственная по-настоящему счастлива и в этой пьесе, и в этом спектакле, счастлива спокойно, естественно, без борьбы и крика, и это, конечно, очень по-чеховски.
