Российские конфликты последнего времени подтверждают точку зрения о том, что ценность стабильности для россиян существенно снизилась. Именно к ней апеллировала власть в 2012 году, консолидируя и мобилизуя своих сторонников против «белоленточной» оппозиции. И напоминая о 1990-х годах, когда массовый антисоветский протест привел к сильнейшему разочарованию многих его участников, мечтавших об идеальной, с их точки зрения, стране (рост ВВП как в Японии 1970-х, социальные гарантии как в Швеции, мораль и нравственность как в позднем СССР). А получивших нечто иное — мощные социальные лифты для активного меньшинства и сильнейшую фрустрацию для миллионов, оказавшихся неспособными адаптироваться к непривычной турбулентности.

В 2014-м тема стабильности получила дополнительное мощное обоснование в связи с украинским Майданом. Все основные каналы федерального телевидения сделали Украину главным сюжетом своих общественно-политических программ. В них последовательно проводился набор простых мыслей. Любой несанкционированный протест влечет за собой хаос, провокации со стороны врага (которым к тому времени прочно стал Запад), стрельбу на улицах, активизацию неофашистов и развал государства.

И вот теперь тема стабильности размывается с двух сторон. Во-первых, россияне устали от многолетней экономической стагнации, связанной с падением реальных доходов, необходимостью урезать семейные расходы, нестабильностью на рынке труда, ведущей к неуверенности в завтрашнем дне. Повышение пенсионного возраста, проведенное на этом фоне, дало импульс накапливавшимся негативистским настроениям. Доверие к официальным источникам информации существенно снижается — люди ищут альтернативные точки зрения по интересующим их проблемам в интернете. Интерес к геополитике, инерционно продвигаемой телевидением, также уменьшился.

Во-вторых, подросло поколение, для которого 1990-е — это уже история. 30-летние в 2012 году хорошо помнили это время — для многих из них это был тяжелый период, когда родителям месяцами не платили зарплату, а взрослые переживали по поводу падения международного престижа страны. Антилиберализм, антизападничество этого поколения тесно связаны с тяжелыми воспоминаниями. Для 30-летних в 2019-м период правления Бориса Ельцина — уже история, которая их мало интересует. Они живут настоящим, смотрят в будущее и куда меньше боятся перемен, чем их предшественники. Что уж говорить о нынешних 20-летних — жителях глобального мира, не мыслящих себя без интернета.

В этих условиях государству значительно сложнее, чем раньше, действовать против «нарушителей стабильности», протестующих по неполитическим мотивам. Желание властей или представителей элит пролоббировать в своих интересах решение общественно значимых вопросов любой ценой встречает сопротивление, причем все большее. Люди в ходе местных конфликтов болезненно реагируют на нарушение справедливости, на отказ учитывать их мнение.

Люди хотят перемен и в случае появления сильных раздражителей готовы на действия, о которых еще пару лет назад даже не задумывались

Можно вспомнить в связи с этим не только Екатеринбург, но и конфликт в Архангельской области по поводу строительства мусорного полигона в районе Шиеса. Там не учли «северную» психологию, значимость для местного населения природы, где бы ни находился конфликтный объект — рядом с крупным городом или же, как в случае с Шиесом, за сотни километров от него. В результате протесты прошли и в Архангельске, и в Шиесе — стало ясно, что они не остановятся. Более того, разгон протестующих только повысил бы их популярность в глазах населения — из защитников северной природы нельзя было сделать иностранных агентов (а то возникла бы нелепая ситуация: западные спецслужбы выступили бы в весьма положительной роли). Символическая значимость проблемы оказалась очень высока — строительство пришлось остановить.

Можно вспомнить и совсем другую историю — не региональный конфликт, а громкий федеральный скандал, но тоже неполитический. Это конкурс «Голос. Дети», где сторона семьи Алсу не шла ни на какие компромиссы. А ведь телевизионные конкурсы — это суррогат тех самых социальных лифтов, которые, по общему мнению, работают в России очень плохо. Шанс для простого человека пробиться наверх, используя свои способности. И вдруг получилось, что один из наиболее популярных конкурсов выигрывает человек из элиты — значит, и здесь шанс оказывается призрачным. Такой результат был расценен как обман, что привело к всплеску общественного негодования. В ответ в информационном пространстве стали появляться материалы о том, что голосование было идеальным, без всяких накруток, что никак не могло способствовать успокоению.

Неудивительно, что общественное мнение продолжало негодовать, тема активно обсуждалась и в сети, и на кухнях. В результате Первый канал обнародовал факт внешнего вмешательства (а не просто мобилизации фан-клубов звезд, что тоже нехорошо) и отменил результаты конкурса. Спасая тем самым свои дальнейшие конкурсы, итоги которых в противном случае были бы делегитимизированы — даже при безупречной честности подведения их итогов. Такие истории не забываются, как общество не забыло коррупционное дело Сердюкова — Васильевой.

Наконец, противостояние в Екатеринбурге по поводу храма Святой Екатерины. Есть апробированный, соответствующий международной практике вариант — городской референдум. В Магдебурге в 2011 году провели референдум о восстановлении храма Святого Ульриха, которое планировалось к 500-летию лютеранства, отмечавшемуся в 2017-м. Храм был полуразрушен во время войны, а окончательно снесли его при ГДР. Чтобы не тратить деньги, референдум совместили с очередными выборами. Политический класс был за строительство, однако 76 процентов участников референдума проголосовали против. Так работает местная демократия.

Но был выбран вариант строительства без референдума, а со стандартной процедурой слушаний, к которой немного доверия, наносящий имиджевый ущерб и церкви, и бизнесу, и государству. Причем сторонники строительства искренне уверены, что пошли на компромисс: нынешнее место уже третье, где планируется возвести этот храм. Но сама ситуация, при которой люди протестуют против разных вариантов, говорит о том, что тема экологии в центре мегаполиса является одной из наиболее острых. В связи с этим по поводу строительства в любом центральном сквере будет идти борьба. Более того, в период роста социально-экономических проблем любой подобный затратный проект априори будет восприниматься негативно. Поэтому в протесте участвуют и ему сочувствуют не только антиклерикалы, но и куда более широкие слои населения.

Народ взбудоражен: если в прошлом году (в спокойной обстановке) опрос фонда «Социум» показал, что против строительства храма было чуть больше 23 процентов, то сейчас, после начала острой фазы конфликта и привлечения к теме общественного внимания — 52 процента. При этом 66 процентов выступают за проведение референдума, 55 процентов проголосовали бы на нем против строительства. Оскорбления в адрес протестующих, их сравнение с убийцами царской семьи еще больше обострили ситуацию. В результате власть предложила вместо референдума провести опрос, а на время его подготовки и проведения приостановить все работы.

Таким образом, кризис стабильности налицо, но реакция на вызовы — по крайней мере, на первоначальном этапе — носит традиционный характер. Это понятно: многие армии готовятся к прошедшим войнам. Однако вернуться в 2014 год со сверхвысокими рейтингами всех властных институтов и готовностью общества принять любые решения власти уже невозможно, поэтому приходится маневрировать. Власть действует в куда менее привычных и комфортных условиях, чем раньше. Люди хотят перемен и в случае появления сильных раздражителей готовы на действия, о которых еще пару лет назад даже не задумывались.