Культ непокорной женщины

За последние десять лет в обществе произошли колоссальные перемены, которые кажутся и эпохальными, и не до конца понятыми: сегодня для женщин совершенно нормально оценивать свою жизнь с феминистической точки зрения. Если когда-то не терпящую подчинения женщину могли назвать сумасшедшей или властной, то сегодня те же термины считаются сексистскими и недопустимыми. Если раньше средства массовой информации пристально следили за внешностью женщин, то сегодня они продолжают делать то же самое — но по-феминистически. В начале 2000-х женщин сурово осуждали за распущенное поведение, в конце десятилетия это стало не принято, а в 2018 году превратилось в абсолютное культурное табу. Путь от изображения Бритни Спирс с поднятой юбкой на обложках таблоидов к принятию Сторми Дэниелс в качестве приемлемой политической героини был таким ухабистым и головокружительным, что нам легко упустить всю глубину произошедших перемен.

Понятие «трудная женщина» стало описывать не недостатки, а достоинства, и это результат многих десятилетий развития феминистической мысли. Она неожиданно и очень убедительно расцвела в открытом идеологическом пространстве Интернета. Сегодня мы переписываем жизнь знаменитостей на феминистический лад. Дискурс феминистической знаменитости разворачивается точно так же, как ведется культурная критика в эпоху социальных сетей, то есть по линиям «распознавания идеологических шаблонов». Авторы берут жизнь знаменитости и ее публичное поведение, освещают его в черном свете и, когда он начинает сиять, указывают на сексизм.

Знаменитости всегда были основным просветительским элементом, через который интернет-феминизм становился понятным и заметным и мог сопротивляться мощной силе патриархального осуждения. Бритни Спирс изначально казалась глупой, чрезмерно сексуальной инженю-психопаткой. Теперь же она кажется вполне симпатичной: публика требовала, чтобы она была соблазнительной, невинной, безупречной и гарантированно приносящей доход, и она рухнула под грузом невыполнимых и противоречащих друг другу требований. При жизни Эми Уайнхаус и Уитни Хьюстон часто называли обдолбанными чудовищами; после смерти их гений стал всем очевиден. Моника Левински не была тупой проституткой, она была обычной молодой девушкой, у которой завязался служебный роман с самым влиятельным мужчиной Америки. Хилари Клинтон не была напрочь лишенной харизмы и неспособной завоевать доверие обычных людей. Это была квалифицированная государственная служащая, амбиции которой разбились из-за ханжества и злобы противников.

Анализ сексизма через жизнь знаменитых женщин — очень распространенный педагогический метод. Это придание прогрессивного политического смысла любимому культурному занятию (вычислению точной ценности женщины). Это также и личный вопрос. Когда переосмысливают истории женщин-знаменитостей, переосмысливаются и истории обычных женщин. За последние несколько лет феминистский подход — другими словами, подход справедливый — стал стандартным для средств массовой информации. Дело Харви Вайнштейна и все, что за ним последовало, стало возможным в немалой степени потому, что женщины наконец-то смогли рассчитывать на истинную поддержку. Женщины осознали, что их истории могут быть понятыми — не всеми, но многими — так же, как их понимают они сами. Аннабелла Шиорра смогла признать, что изнасилование для нее означало полный запрет на профессию. Азия Ардженто смогла признать, что встречалась с Вайнштейном и после того, как он ее изнасиловал. Обе женщины смогли поверить, что эти факты в новом климате не делают их подозрительными или жалкими. (Освещение ужасного завершения истории Ардженто — обвинение в том, что позже она сама сексуально домогалась молодого актера — также было довольно сложным и взвешенным. Средства массовой информации осуждали ее поведение, но при этом признавали, что насилие порождает насилие.) 

В свою очередь, когда известные личности предстают как субъекты, а не объекты, многие обычные женщины узнают в них себя. Женщины получают возможность рассказать о фактах, которые прежде оставались невысказанными. Вступление в отношения с кем-либо не исключает виктимизации. Кроме того, сексуальное домогательство или насилие могут разрушить карьеру. На примере Хилари Клинтон мы убедились, как страна презирает женщину, стремящуюся к власти. На примере Моники Левински, преданной обоими Клинтонами, мы поняли, как легко стать жертвой чужих амбиций. История краха карьеры Бритни Спирс показала, что женские страдания превращаются в анекдот. Любая женщина, жизнь которой изменилась и извратилась из-за мужской власти (то есть абсолютно любая женщина), — это сложная героиня, погубленная патриархатом, но благодаря феминизму восставшая из мертвых.

Но когда личностная ценность частично определяется обрушивающимися на женщину несправедливостями, мы ступаем на шаткую почву. Это особенно очевидно сегодня, когда Интернет расширяет диапазон ненависти и несправедливости до бесконечности. Такое положение сохраняется даже сейчас, когда феминизм получил широкое признание. Каждая женщина сталкивается с неприятием и критикой. Выдающиеся женщины несут особенно тяжелый груз. И такая критика всегда существует в контексте сексизма — как и все остальное в жизни женщины. Эти три факта сливаются друг с другом, порождая представление о том, что жесткая критика женщины по сути своей всегда является сексистской. Более того, сексистская критика сама по себе является показателем ценности женщины. 

Когда средства дискурса поп-феминистической знаменитости применяются к политическим фигурам, таким как Мелания Трамп (а это происходит все чаще), становятся заметны ограничения анализа подобного типа. Мне кажется, мы вступаем в период, где граница между высокой оценкой женщины, несмотря на жестокое обращение, и оценкой из-за такого отношения размывается. Законная потребность защищать женщин от несправедливой критики перерастает в незаконную потребность защищать женщин от любой критики. Становится возможным восхвалять женщину просто потому, что ее критикуют, то есть только за то, что она стала объектом критики. 

Суть ситуации очень проста. Нас всех определяют исторические условия, а эти условия создаются мужчинами и для мужчин. Любая женщина, имя которой сохранилось в истории, действовала против мужской власти. До недавнего времени мы смотрели на женщин с мужской перспективы. Но всегда есть способ пересмотреть жизнь женщины на ее собственных условиях. 

Вы можете это сделать — и люди давно это сделали — на примере Библии. В Еве можно увидеть не трусливую грешницу, а радикальную искательницу знания. История жены Лота, обернувшейся посмотреть на пылающие Содом и Гоморру и превращенной в соляной столп, становится примером не непокорности, а непропорционального наказания женщин. Сам Лот предложил своих девственных дочерей дикой толпе, а потом стал отцом их детей, когда они жили в пещере. Мои учителя из воскресной школы всегда очень тепло говорили о Лоте. Ему пришлось сделать нелегкий выбор. В живописи его всегда изображают как обычного мужчину, искушаемого юной женской плотью. А ведь его жена всего лишь повернула голову — и ее навечно заковали в соляной столп! Стоит иначе взглянуть и на искусительниц. Далилу представляют хитрой проституткой, выдающей своего любовника филистимлянам. Сегодня же мы видим в ней обычную женщину, которая ищет наслаждения и пытается выжить в сложном мире. С библейской точки зрения, истории этих женщин — предостережение. С точки зрения феминизма, они показывают ограниченность моральных норм, которые требуют от женщин покорности и подчинения. В любой ситуации эти женщины сохраняют свою привлекательность. «Конечно, стерва всегда привлекательна. Это иллюзия освобождения», — пишет в книге «Стерва» 1998 года Элизабет Вурцель. Эта книга стала предвестником мощной волны феминистской культурной критики, которая сегодня считается нормой. Далила, пишет Вурцель, «была символом жизни. Я жила в мире измученных матерей-одиночек, оказавшихся в полной власти мужчин, которые перегружали их работой и недоплачивали им... Никогда в жизни я не встречала женщины, которая смогла бы победить мужчину. До Далилы».

Далила — отличный пример, поскольку обретенная ею власть неотделима от ожидания от нее полной беспомощности. Самсон был гигантом: еще в юности он разорвал льва пополам. Он убил тридцать филистимлян и отдал их одежду своим солдатам. Он убил тысячу человек одной лишь ослиной челюстью. И Далила показалась ему совершенно безопасной. Но она сумела узнать у Самсона секрет его силы, а ночью игриво связала его веревкой. Самсон сказал ей правду: его сила в волосах, которые он никогда не срезает. А потом уснул на ее коленях. Далила же, следуя приказам филистимлян, взялась за нож. 

После этого Самсон обрел истинное величие. Филистимляне схватили его, выкололи ему глаза и приковали к жернову, чтоб он молол зерно, как мул. Тем временем они готовились к ритуальному жертвоприношению. Ослабевший Самсон стал молиться Богу, и ему был явлен божественный дар. Самсон сдвинул колонны храма, убив тысячи врагов и отдав собственную жизнь. Так он одержал триумф над злом, отомстил жестоким филистимлянам и их грязной соблазнительнице Далиле, которую Мильтон в поэме «Самсон-борец» называет «блудною тварью». У Мильтона Самсон восклицает: «Но шею сам, обабившись, подставил я под ярмо!.. За поступок, раба достойный, рабством я наказан». Признание в ненависти — это подтверждение ее власти. «Для меня Далила — настоящая звезда», — пишет Вурцель.

Трудные женщины по природе своей порождают проблемы, и проблемы эти  почти всегда можно истолковывать как позитивные. Женщины утверждают свое право на власть и активную позицию, которые исторически принадлежали мужчинам. Это история женского зла и женского освобождения одновременно. Чтобы понять последнее, нужно осознать первое: освобождение часто воспринимается как зло. В 1905 году Кристабель Панкхерст положила начало воинственному этапу английского движения суфражисток, когда на политическом митинге плюнула в полицейского и была за это арестована. С того момента Женский социально-политический союз перешел к решительным действиям. Женщины разбивали окна и поджигали дома. О суфражистках писали так, словно они были дикими животными, что лишний раз подчеркивало несправедливость их положения. В 1906 году Daily Mirror с симпатией писала: «А какими еще способами, кроме криков, драки и бунтов, люди получали то, что им было бы приятно назвать своими правами?»

Большинство женских действий, выходящих за рамки абсолютной покорности, всегда подвергались осуждению. (С этим столкнулась даже самая почитаемая женщина в истории, Дева Мария: в Евангелии от Матфея говорится, что Иосиф, узнав о беременности жены, решил развестись с ней.) Но непокорных женщин порой и восхваляли. В 1429 году семнадцатилетняя Жанна д’Арк под влиянием духовных видений убедила дофина Карла поставить ее во главе французской армии. Она повела солдат в бой и сумела вернуть корону французскому королю. В 1430 году ее схватили, а в 1431-м признали виновной в ереси и ношении мужской одежды и сожгли на костре. Но Жанну продолжали восхвалять и в этот момент. Кристина Пизанская, автор «Книги о граде женском», утопической фантазии о воображаемом городе, где уважают женщин, писала, что Жанна — «украшение всего женского рода». Палач, казнивший Жанну, «страшно боялся быть проклятым навеки».