Белорусский абьюз, агония власти и карающий язык. Блоги недели
Анжелика Азадянц,«Агония картофельного фюрера»
«Я, как и все мои родственники и знакомые, голосовала за Тихановскую. Знакомый, который увидел в списках уже проголосовавших свою мать, которая в стране отсутствует, робко протестовал, но особо не на чем не настаивал, вспомнив соотечественника, который придя на избирательный участок с удивлением обнаружил, что он уже проголосовал. Он начал возмущаться, требовать справедливости, вызвал милицию, в конце концов, его же и арестовали за нарушение общественного порядка».
Петр Маркелов,«Бьют постоянно, нон-стопом»
«Меня положили в машину, я лежал в толпе, в автозак накидали человек 20. Мы лежали друг на друге. Время от времени нас били. Если ты на что-то жалуешься, тебя бьют дополнительно. Человек говорит: "У меня астма, я задыхаюсь". Спецназовец подходит, ставит ногу на горло, начинает его душить и говорит: "Ты можешь сдохнуть, нам все равно". В какой-то момент меня вывели из общего автозака и привели в другой. Внутри с двух сторон стояли два спецназовца. Меня положили лицом в пол и 2–3 минуты били по ногам. Очень сильно опухли ноги. После этого меня привели обратно в общий автозак и повезли. Половину пути на моей шее стояла нога омоновца. Если ты хоть на сантиметр отрываешь лицо от земли — тебя начинают бить».
Евгения Пастернак, «Абьюз по-белорусски»
«И с каждым годом абсолютной власти муж становился все жестче. Атмосфера в доме невыносима. Ор, крики постоянные истерики, побои. Папаша ходит по кабакам, кутит на стороне, приходит домой — всех бьет, денег не дает.
И вот сейчас, спустя 26 лет, женщина говорит: "Я больше не могу, я ухожу". Сейчас мы все эта женщина. Нас бьют. Мы абсолютно бесправны. Нас некому защитить. Муж прислал к нам своих подчиненных — они бьют нас, они нас насилуют. На наших глазах бьют наших детей».
Михаил Эпштейн, «Язык не прощает ту власть, которая на него покушается»
«Когда верховная власть решает заняться вопросами языкознания, она подписывает себе символический приговор. Одержав много военных и политических побед, построив общество сверху донизу, она доходит в своей гордыне до попытки отрегулировать язык. Но, как заметил И. Бродский, язык древнее и могущественнее государства. И на этой последней попытке власть ломается, как сломалось самовластие старухи из пушкинской сказки, когда она, воссев в царских палатах, решила стать владычицей морскою, т. е. овладеть свободной стихией».
Лиза Питеркина, «Долгосрочные отношения: потребность в привязанности или “тяжелый нравственный фиброз”? Комментарий к архивной публикации Ариной Холиной»
«Если человек отрицает значимость привязанности в отношениях, это может быть добросовестное заблуждение, основанное на эмоциональной травме. Привязанность — базовый элемент здоровых отношений, который формируется в довербальный период, то есть, до 1,5 лет, в контакте ребенка и матери. На теорию привязанности английского психиатра и психоаналитика Джона Боулби опираются психологи и психотерапевты разных направлений и научных школ. Если по каким-то причинам мама не может быть в полном контакте с ребенком, разделяет с кем-то свои материнские функции или полностью делегирует их другим членам семьи или даже не родственникам, привязанность у ребенка может не сформироваться, и такой ребенок, став взрослым, не сможет удерживаться в долгосрочных отношениях с партнером. Более того, он не может вовсе не испытывать потребности в привязанности и будет с удовольствием менять партнеров, искренне выдавая свою детскую эмоциональную травму за норму и правило жизни».
Подготовила Татьяна Санькова