В истории судебной реформы Петра I Вышнему суду принадлежит особое место. С одной стороны, создание Вышнего суда следует признать последним шагом означенной судебной реформы, с другой — создание этого суда едва не привело к вовсе радикальному обновлению судебной системы России. Прежде всего, необходимо отметить своеобразие историографической судьбы названного органа правосудия. Дело в том, что, будучи хорошо известен в XVIII в., Вышний суд оказался затем прочно забыт почти на два столетия. 

Подобная ситуация объяснима тем, что, с одной стороны, архив Вышнего суда сгорел в кремлевском пожаре 29 мая 1737 г., а с другой — что ни один акт, касавшийся этого суда, не попал на страницы «Полного собрания законов Российской империи с 1649 г.». В итоге специальные изыскания о Вышнем суде были впервые предприняты (причем взаимонезависимо) М. В. Бабич и автором настоящей работы только во второй половине 1990-х гг.

Учредительным актом об основании Вышнего суда явился именной указ от 9 февраля 1723 г. о формировании специального судебного присутствия для рассмотрения дела сенатора П. П. Шафирова и обер-прокурора Г. Г. Скорнякова-Писарева. Не вдаваясь в подробности этого резонансного (по современной терминологии) судебного процесса, необходимо отметить, что вынесение приговоров подсудимым состоялось 12–16 февраля 1723 г.

Однако далее вместо упразднения выполнившего свою задачу временного судебного присутствия последовала его реорганизация в постоянно действующий судебный орган. При этом какого-либо именного указа на этот счет выявить к настоящему времени не удалось. Известно, однако, что уже 15 февраля 1723 г. Петр I направил в производство Вышнего суда подборку особо важных уголовных дел по обвинению высокопоставленных должностных лиц в преступлениях против интересов службы. Что касается места размещения, то с момента основания суд располагался на так называемом Генеральном дворе в подмосковном селе Преображенском, а в марте 1723 г. был передислоцирован в Санкт-Петербург, где занял помещения в Зимнем дворце («Зимнем доме»).

Первоначально Вышний суд состоял из судебного присутствия («собрания») и канцелярии. В число 10 судей, назначенных Петром I особым указом от 9 февраля 1723 г., вошли три сенатора (Я. В. Брюс, А. А. Матвеев, И. А. Мусин-Пушкин), шесть генералов и офицеров гвардии, а также московский вице-губернатор И. Л. Воейков. Канцелярию Вышнего суда образовали служащие расположенных в Москве органов власти. В марте 1723 г. небольшая часть прикомандированных лиц была возвращена на прежние места службы, а остальные продолжили работу в Вышнем суде на постоянной основе.

В феврале — марте 1723 г. в структуре Вышнего суда оформились две конторы. Первая из них возникла еще в самом начале процесса над П. П. Шафировым и Г. Г. Скорняковым-Писаревым. 17 января 1723 г. Петр I распорядился создать при специальном судебном присутствии временную канцелярию во главе с гвардии капитанами И. И. Бахметевым и А. Г. Шамординым, которой поручалось осуществить предварительное расследование эпизода о хищении П. П. Шафировым денежных средств в 1716–1717 гг.

После перемещения Вышнего суда в Санкт-Петербург названная канцелярия осталась в селе Преображенском, превратившись в Московскую контору суда. В связи с этим изменился и круг ведения конторы: из специализированного следственного подразделения Вышнего суда она стала его территориальным представительством, призванным выполнять поручения суда, связанные с бывшей столицей.

Вторая контора Вышнего суда возникла еще в июле 1722 г. как следственная канцелярия генерал-прокуратуры Сената. Канцелярия эта была учреждена для расследования «дела фискалов» (комплекса уголовных дел по обвинениям должностных лиц фискальской службы). Руководили канцелярией генерал-прокурор П. И. Ягужинский и прокурор Военной коллегии Е. И. Пашков.

В январе 1723 г. расследовавшиеся канцелярией уголовные дела (общим числом 10) были истребованы в село Преображенское, а затем, по именному указу от 15 февраля 1723 г., переданы в производство Вышнего суда. Тогда же в структуру суда вошла и расследовавшая эти дела бывшая следственная канцелярия генерал-прокуратуры, которая вскоре получила название «Вышняго суда кантора Розыскная». Оставшись под началом прокурора Е. И. Пашкова, Розыскная контора превратилась в следственное подразделение Вышнего суда.

Иерархический статус Вышнего суда с самого начала был высок. Уже первое из известных к настоящему времени обращений суда к Правительствующему сенату — от 30 января 1723 г. — озаглавлено как «ведение» (каковым термином тогда обозначалось обращение к равностатусному высшему органу государственной власти). Как явствует из архивных и опубликованных источников, именно «ведениями» на всем протяжении существования Вышний суд сносился и с Сенатом, и со Святейшим правительствующим синодом.

В свою очередь, в центральные и местные органы власти, а также в конторы Сената Вышний суд направлял исключительно «указы», исправно получая в ответ «доношения» (данным термином в XVIII в. именовались документы, посылавшиеся нижестоящим органом власти в вышестоящий). Таким образом, исходя из формального критерия, Вышний суд следует признать высшим органом государственной власти Российской империи. В этой связи не приходится удивляться, что польский посланник И. Лефорт сообщал (в донесении от 12 ноября 1723 г.), что Вышний суд «выше Сената и всех коллегий».

Издательство: «Новое литературное обозрение»

Как можно заключить из архивных материалов, в производстве Вышнего суда преобладали дела по обвинениям государственных служащих в преступлениях против интересов службы (взяточничестве, казнокрадстве, служебном подлоге, злоупотреблениях должностными полномочиями). Исключением здесь явилось рассмотрение Вышним судом дела по обвинению судьи Московского надворного суда М. В. Желябужского в подлоге завещания вдовы А. Поливановой, а также «малороссийского дела», возникшего в связи с попыткой гетмана П. Л. Полуботка добиться расширения автономии Украины в составе России. Впрочем, «малороссийское дело» Вышний суд разбирал совместно с Правительствующим сенатом.

Точное количество дел, находившихся в производстве Вышнего суда, вряд ли удастся когда-либо установить — из-за гибели архива суда. Столь же неопределимо в точности и число лиц, побывавших под судом Вышнего суда и под следствием его контор. Яснее картина с подсудимыми, в отношении которых Вышний суд вынес приговоры: насколько удалось установить автору, таковых было 29 человек. По приговорам Вышнего суда, один подсудимый был оправдан (В. Н. Татищев), шесть человек казнены, прочие осуждены к иным видам наказаний. 

Глубоко показательно, что юрисдикция Вышнего суда распространялась в полной мере и на священнослужителей, причем независимо от их сана и занимаемой должности. Единственная дополнительная процессуальная норма, которая применялась в случаях разбирательства дел против членов Святейшего синода, заключалась в обязательном присутствии на судебном следствии двух представителей («депутатов») от их ведомства — что было закреплено в высочайшей резолюции от февраля 1723 г. на реестре дел Вышнего суда.

Вынесенные Вышним судом приговоры неизменно утверждались Петром I, который уделял работе суда значительное внимание. Следует подчеркнуть, что Вышний суд функционировал только как суд первой инстанции. Между тем (что доныне не отмечалось в литературе) изначально законодатель вовсе не исключал возможности наделить Вышний суд также полномочиями ревизионно-решающей инстанции.

В феврале 1723 г. Петр I распорядился, чтобы подборка менее важных уголовных дел, возбужденных обер-фискалом А. Я. Нестеровым и впоследствии не рассмотренных в судебном порядке, была направлена в судебные органы по подсудности («отослать, куды пристойно»). Затем вынесенные по этим делам приговоры надлежало прислать на утверждение в Вышний суд («для опробации прислать [в] сей суд»). Несколько позднее сходные высочайшие указания были даны в отношении еще трех дел, уже попавших в производство Вышнего суда. Согласно резолюции Петра I от 24 октября 1723 г. на реестре дел Вышнего суда, отмеченные три дела передавались в Юстиц-коллегию — с последующим направлением вынесенных приговоров на утверждение в Вышний суд.

Что бы там ни было, насколько удалось установить, на практике ни одного приговора на утверждение Вышнего суда так и не поступило. Более того: после 1723 г. линия на придание Вышнему суду ревизионно-решающих полномочий не получила дальнейшего развития. В 1724–1725 гг. не появилось ни именных указов о присылке на утверждение Вышнего суда приговоров по тем или иным делам, ни какого-либо законодательного акта, в котором бы закреплялся статус Вышнего суда как ревизионнорешающей инстанции.

Между тем в истории с Вышним судом высвечивается еще одна сторона. Что было бы, если бы Петр I все же продолжил вести линию на придание Вышнему суду полномочий ревизионнорешающей инстанции в отношении Юстиц-коллегии и специализированных судов, если бы таковые полномочия оказались закреплены нормативно? Как представляется, это означало бы превращение Вышнего суда, во-первых, в суд общей юрисдикции, а во-вторых, в суд четвертого (высшего) звена — что, в свою очередь, привело бы к утрате данного статуса Правительствующим сенатом. Учитывая, что в начале 1720-х гг. Сенат почти не функционировал как орган правосудия, лишение его судебной компетенции, с одной стороны, имело бы серьезные основания, а с другой — не привело бы к дезорганизации судебной системы.

Принципиально возможное в 1723 г. преобразование Вышнего суда в суд четвертого звена (что, кстати, отнюдь не исключало сохранения за Вышним судом полномочий по рассмотрению дел о должностных преступлениях по первой инстанции) могло бы стать одним из ключевых мероприятий судебной реформы Петра I в области судоустройства. Если бы Вышнему суду довелось тогда увенчать собой судебную систему России, это был бы шаг, опережавший в судебном устройстве даже служившую для Петра I образцом Швецию, высшим судебным органом которой являлась Королевская судебная ревизия, входившая в структуру Государственного совета. Кроме того, в этом случае Вышний суд оказался бы прямым предшественником Верховного суда Российской Федерации (историю которого тем самым можно было бы вести не с 1923 г., а с 1723 г.).

Ничего этого, как известно, не произошло. Законодатель не реализовал отчетливо наметившуюся в 1723 г. охарактеризованную перспективу. А потому, так и оставшись организационно изолированным, никак не связанным с остальными судебными органами нашей страны, Вышний суд оказался обречен на скорую ликвидацию.

Свертывание деятельности Вышнего суда началось сразу после кончины Петра I путем закрытия находившихся в его производстве дел — без направления новых. По сенатскому указу от 2 февраля 1725 г. были освобождены под подписку о невыезде 13 из 15 содержавшихся на тот момент под стражей в Вышнем суде подсудимых и доносителей.

De jure упразднение Вышнего суда состоялось по именному указу от 14 марта 1726 г. Мероприятия по ликвидации суда не затянулись. Согласно записи Расходной книги Вышнего суда 1726 г., 3 декабря 1726 г. имущество и архив суда были перевезены на складирование из Зимнего дворца на другой берег Невы, в здание на Троицкой площади, где прежде размещалась Камер-коллегия. Так прекратил существование Вышний суд.