Спускался к «Титанику», подлодке «Курск» и на дно Северного Ледовитого океана. Интервью с подводником и Героем России Евгением Черняевым
У вас очень редкая профессия — гидронавт. Как вы ее выбрали?
Вода всегда была моей стихией, я даже из ванной не любил выходить. Родители заметили это и, когда мне было шесть лет, решили отдать меня на плавание. Мы обратились к разным тренерам, но меня не хотели брать: я считался слишком взрослым. В итоге начал самостоятельно ходить в лягушатник Тушинского бассейна, то есть в детский бассейн. Однажды меня заметил тренер, отозвал в сторону, попросил сделать некоторые элементы и пригласил заниматься в секцию, где занимались ребята постарше. В 12 лет я уже выполнил третий взрослый разряд.
Помните ли вы свое первое погружение?
Да, я тогда еще был студентом Московского радиомеханического техникума. Уже во время учебы я принимал участие в экспедициях и работал инженером-электронщиком в лаборатории морских измерительных приборов Института океанологии РАН. Тогда моря и океаны исследовали на канадских глубоководных аппаратах «Пайсис» (глубина погружения 2000 м), оборудованных для научных работ.
В 1976 году мне предложили пилотировать аппарат на Черном море, и я согласился. Погружался я не один — экипаж аппарата три человека, а само погружение длилось несколько часов. Конечно, никаких специальных тренажеров, как у космонавтов, имитирующих условиях на больших глубинах, у нас не было. Это было самое начало эры глубоководных исследований. В 1977 году первые серьезные спуски у меня были на глубину до 940 метров. Когда я погружался, даже в толще воды мне казалось, что я попал в сказку: полная изолированность от мира, безмолвие, и вокруг животные, которых даже лучшие фантасты выдумать не могут.
Вы 10 лет отработали на «Пайсис», после чего принимали участие в создании новых, более усовершенствованных аппаратов: «Мир-1» и «Мир-2». Чем они отличались?
«Пайсис» были первыми аппаратами для исследований. Они могли погружаться на глубину в два километра. Но этого было недостаточно, ведь, чтобы исследовать 98,5% дна Мирового океана, нужно погружаться глубже. Тогда появилась идея — создать обитаемые аппараты, которые помогли бы исследовать самые труднодоступные места морей и океанов. «Мир-1» и «Мир-2» разрабатывали в Институте океанологии имени П. П. Ширшова РАН, но строили их в Финляндии. Мы учли все отказы, ошибки, которые происходили на «Пайсисах», усовершенствовали конструкцию аппаратов. Глубина их погружения составила уже шесть километров.
Мы создали лучшие аппараты в мире, аналогов которым не было. Базировались «Миры» на борту корабля-носителя «Академик Мстислав Келдыш», порт приписки которого находится в Калининграде.
Вы погружались к лайнеру «Титаник» около 80 раз. Помните, что почувствовали, когда впервые увидели место гибели полутора тысяч человек?
В начале 1990-х годов у нас остановилось все бюджетное финансирование, и аппараты «Мир» могли уйти в металлолом. Мы начали выполнять сложные контракты — снимать фильмы. Впервые я погрузился к «Титанику» во время съемок документального фильма, который режиссер Стивен Лоу делал в формате IMAX. Это был 1991 год.
«Титаник» — судно, конечно, легендарное. Во время нашего спуска оно лежало на глубине почти 80 лет. Перед тобой — ржавые остатки корабля, обросшие животными организмами. Ты представляешь эту трагедию и сколько людей здесь погибли.
